– Как сложно. Надо же, кто-то умеет с таким работать.
– Каждому свое, Ани. Все что-то умеют.
– Наверное.
Звенели бокалы; в ящиках с жидким льдом крутились вертушки.
– А она пришла одна?
– Да.
– Почему? У нее нет мужчины?
Дэйн чему-то усмехнулся.
– У нее есть мужчина.
– Но он занят?
– Почти все время.
– Кем же он работает?
– Он Создатель Уровней, Ани. Глава Комиссии и мой Начальник – Дрейк Дамиен-Ферно.
– Шутишь?!
– Нет, любовь моя. Не шучу. Ты еще с ним познакомишься…
– Не хочу!
– А он навряд ли тебя спросит.
Теплые руки обняли ее за талию. Какое-то время они вместе смотрели на то, как Барт выпрашивает у Мака очередной кусочек мяса.
– Ты обожрешься, меховой сгусток! Вообще бегать не сможешь!
Правильное поскуливание, поставленные на джинсы когтистые лапы и умильный «гав» – все, готово! Мясо отправилось в собачий рот. Барт довольно чавкал, а Аллертон ворчал, что опять отдал непонятно кому половину шашлыка. Через несколько секунд Дэлл объявил о готовности фейерверков к полету.
– Будем запускать их сейчас? Или чуть позже? Кто что думает?
– Сейчас!
– Позже!
Мнения разделились. Вдруг из темноты, держа за руку Ани, выступил Дэйн.
– Друзья, прежде чем мы запустим ракеты, я хотел бы попросить секунду внимания и тишины…
Он держал в руках коробочку.
И он только что спросил ее, согласна ли она стать его женщиной.
Его. Женщиной.
И это при всех: при коллегах и их вторых половинах, при докторе, при черноволосом «Вороне», при Барте и даже торчащих на противоположной стороне улицы соседях. Прямо здесь, на лужайке.
И она кивнула. Смущенно прошептала «да» – голоса не хватило на большее, и почувствовала, как на палец скользнуло кольцо – его кольцо. Тишина взорвалась аплодисментами и криками «ура-а-а-а!» прямо во время их поцелуя. Они были счастливы – эти люди, – счастливы за них с Дэйном. Они не знали ее так хорошо, как знал он, но уже радовались – верили, он сделал правильный выбор.
Ани обнимали чьи-то руки, о край ее бокала постоянно звенели стенки чужих, а она делала вид, что не плачет – это просто дым, дым с мангала.
В этот самый момент, она, как никогда ясно ощутила, что стала частью семьи – одной большой семьи, где каждый готов встать горой за тех, кого любит, где всегда найдутся добрые слова, где всегда царит доверие, понимание и нерушимая крепкая дружба.
– Спасибо, Создатель. – Прошептала Ани-Ра мысленно. – За плохое, за хорошее и особенно вот за это. Спасибо.
Одновременно с ее мыслью, в небо поднялись разноцветные ракеты, а воздух взорвался хлопками, улюлюканьем и восторженными криками.
Небо, пронизанное лучами и искрами, дружные люди вокруг, счастливая собака, обнимающие за талию руки, ощущение своего дома, места, команды, мужчины – что еще нужно для счастья?
Ничего. У нее теперь есть все, абсолютно все, и отныне и далее она собирается этим наслаждаться.
Ани погладила на запястье Дэйна крохотные волоски, потрогала ремешок подаренных Бернардой часов и тихо, так, чтобы никто не услышал, прошептала «мой».
Ей в макушку уткнулись теплые мужские губы.
Эпилог
Пока Бернарда, Ани и Клэр наслаждались просмотром очередной серии мультфильма «Маша и Медведь» – из телевизионного экрана в гостиной то и дело долетал в спальню бодрый и звонкий голос главной героини, – Дэйн с кропотливостью хирурга объяснял восьми сидящим на ковре смешарикам суть важной задачи.
– Это будет шутка. Розыгрыш. Понимаете?
– Утка! – Подтвердил один из пушистиков.
– Рыгрыш. – Попытался повторить сложное слово второй, но так и не смог выговорить его.
– Да, розыгрыш. Вам нужно будет превратиться вот в это.
И он достал заранее напечатанные изображения.
– Ты, – Эльконто ткнул на первого смешарика, – превратишься в козу.
– Озу?
– Да. На сутки. И нужно, чтобы у тебя на рогах висела записка: «С любовью, от Дэйна».
– Онял! Озу!
– Да, в козу. Ты, – палец снайпера указал на следующую Фурию, – станешь вот этим.
– О-о-о! – Пушистик явно остался доволен. – От!
– Да, кот. Черный. И тоже с запиской, что это от меня. С любовью. Это для Стива.
– Ага…
– Следующий будет вот этим, а ты вот этим… а ты…
Зашелестели листки бумаги; Фурии внимательно взирали на картинки – запоминали, бубнили отрывочные слова, слушали пояснения и хихикали.
– Не давайтесь им в руки – никому! Чтобы они не попытались вас выкинуть, выставить во двор или сделать что-то еще.
Нет, настоящего вреда им никто не причинит – за это он не переживал. Ребята хоть и брутальные, но животных любят.
– Бегать?
– Да. Убегать. А через двенадцать часов вас всех тихонько соберет Бернарда. Подъедет за каждым, я с ней уже договорился. Вы отлично проведете время, а потом вернетесь домой. И все это будет отличной шуткой! Да? Поможете мне?
– Можем! Можем!
Возможно, Фурии никогда и никем не были до конца изучены и оставались загадкой даже для Дрейка, но шутки они любили – это точно.
– Ожно я ду оршок? – Вдруг спросил самый правый Смешарик, и Дэйн из этой фразы ровным счетом ничего не понял.
– Что?
– Я. Оршок. Ющий…
– В рот мне ногу. Ничего не пойму…
– Оршок!
– Что «оршок»? Что ты пытаешься сказать?
Смешарик почти обиделся.
– Я! Ющий оршок!
Пришлось пригласить в спальню Бернарду.
– Он спрашивает, можно ли он будет поющим горшком. Помнишь, они как-то притворялись вазами?
– И пердели?
– Да.
Дина не удержалась и захихикала, а Эльконто восторженно посмотрел на желтоглазого энтузиаста.
– Можно. И вообще, мне нравится! Будь горшком!
В ту ночь им с Ани выспаться не удалось.
Первым, – а это случилось ровно в час ночи, – раздался звонок от ассасина отряда – Рена Декстера, который кричал (они специально для этого случая поставили телефон на громкую связь), о том, что коза на кухне – это несмешно! Она цокает копытами, постоянно что-то жует и пугает Элли. И вообще, все эти круглые выпавшие с нее какашки Эльконто будет собирать сам. Собственноручно! И вообще, если он хотел этим подарком кому-то угодить, то угодил только Хвостику, который теперь постоянно висит на другом хвостике – козьем, счастливо скачет по дому и пытается играть с новым другом…
Вторым позвонил Мак – он был предельно лаконичен. Сообщил о том, что если этот чертов петух не перестанет орать на его кухне каждый час, Аллертон сварит из него суп. Конец сообщения.
Ани, уткнувшись в плечо Дэйна, икала от смеха.
Третьим был Стив. Док вообще не смог выдавить многого, и ограничился фразой: «Дэйн, убью. Приду утром и натру тебе рыло…»
Раздались короткие гудки.
– А кто у него?
– У него появился второй кот.
– Ты же говорил, что он и первого не хотел?
Эльконто скорчил злобно-мстительное выражение лица.
– Вот поэтому у него появился второй.
Нет, сон им в эту ночь не грозил – звонки раздавались один за другим.
– Дэйн! Сколько ты учил этого попугая говорить «Программист-пудурас!» Очень смешно. Позвони мне, как проснешься, и забери эту чертову птицу, – в трубке на секунду раздался шорох, хлопанье крыльев, выкрик «Логан-бабник! Бабник-пудурас!», а следом полилась нецензурная брань самого объекта птичьих насмешек. – Эльконто, блин,… черт,… утром поговорим.
Бип.
Следующий.
– ТЫ ПРИПЕР МНЕ ПИТОНА? Дэйн, повешу на ближайшем дереве! (Канн)
– Ха, у тебя получилось пошутить! Кстати, Шерин очень нравится эта обезьянка. Если мы приучим ее не таскать по дому все, что плохо лежит, то оставим себе. (Халк)
– Чем его кормят, Дэйн? Чем? Ну ты и болван… Вот скажи – нафига мне ежик? А если я или Меган наступим на него впотьмах? (Дэлл)
И лишь один звонок все никак не желал раздаваться – от Баала.
– Как думаешь, он уже догадался?
Ани смотрела в темный потолок, улыбалась и гладила его по руке.
– Если еще не догадался, то скоро догадается. Наверняка уже пытается понять, откуда по всей квартире запах…
– Нюхает углы…
– Носки, ботинки…
– Трусы…
Она хрюкнула.
– Заглядывает под кровать…
– И в холодильник.
– А когда он нюхнет горшок…
– То утром точно будет здесь. И очень злой.
– Как думаешь, отобьемся шваброй?
– Ну, еще бы! Спи моя радость. Спи. Мы свое дело сделали.
И Дэйн, довольный настолько, насколько может быть доволен полноценно и изощренно отомстивший друзьям человек, повернулся на бок, обнял любимую женщину и закрыл глаза.
Эпилог 2
На дворе стоял конец августа.
Улицу обнимал золотой вечер; струился сквозь кроны деревьев оранжево-розоватый свет, между стволами шелестела акация, покачивались растущие на клумбах вдоль стен дома розовые кусты. Одни бутоны успели увянуть, другие только набрать цвет; воздух пах травой, подступающими сумерками и бензином.
Ани сидела на крыльце и смотрела, как по ступеньке, у кроссовка, ползет муравей. Шумно дышал, пытаясь охладить тело под теплой шерстью, Барт. Когда у ворот показался хозяин, пес поднялся, потрусил вперед и радостно залаял.
Дэйн потрепал шумного любимца по голове, приблизился к крыльцу, сбросил с плеча сумку и чмокнул Ани в щеку. Спросил:
– Ну, что? Как прошла встреча?
– Ты знал? Знал, что он собирается мне сказать?
– Вообще-то, знал. Дрейк звонил мне утром. Обрисовал ситуацию в нескольких словах.
Эльконто несколько раз оттянул на груди футболку, провентилировал вспотевшую грудь и тоже опустился на ступеньки.
– И что? Что ты ему ответила?
– А что я могу ответить? Это так сложно… И так неожиданно.
– Но ты же сама хотела новую работу?
– Но… такую?
Она явно пребывала в замешательстве. Смотрела на ограду и изредка проезжающие за ней автомобили, покусывала губы и то и дело чесала укушенную мошкой ногу.