Я неторопливо свернул письмо и передал его Роланду.
— Что вы скажете, граф? Последуете за моей ложью?
В усталых глазах истощённого мужчины зажглись огоньки искреннего любопытства. Он несколько раз перечитал письмо, а затем негромко рассмеялся, откинувшись на спинку дивана.
— До самых глубин бездны… И дальше! — отсалютовал мне граф своим кубком, и, опрокинув его в себя ещё раз тихо рассмеялся.
Я поднялся с дивана и вышел на балкон, всерьёз задумавшись. Нет, я давно готов к войне, но ещё слишком рано… Но не срыв грядущих планов тревожил меня. Проблема была в том, что я не понимал. Не понимал причин этого решения. Было ли дело в том, что они не знали о моём бессмертии? Я всерьёз задумался, как бы я планировал собственное устранение после неудачи Гастона. Если лучший ударный отряд не смог, надо сделать его больше, сильнее… Никто не сможет сражаться вечно, верно? Если твои лучшие солдаты неспособны победить одиночного врага, нужно извести его союзников, окружить его, и взять измором. Проблема в том, что эта тактика не сработает, если твой враг бессмертен.
Возможно, моё бессмертие имело свои пределы, но я и сам их не знал. Единственное, что я достоверно выяснил на этот счёт, это то, что моё сознание испытывает мощнейший сенсорный шок во время смерти. Со временем я приспосабливался, но слабо и мало: легко можно было предположить, что несколько сотен моих убийств сведёт меня с ума.
С другой стороны, даже если исключить этот момент, несколько сотен болезненных смертей, вообще-то вполне себе способны сами по себе свести с ума обычного человека без всякой сенсорной перегрузки: да что там смерти, и пыток порой хватает… А сам я ещё не сошёл с ума, чтобы проверять собственный предел устойчивости к изощрённым пыткам, комбинируя это с самоубийством. Хватит и того, что он у меня есть, как и у каждого человека.
Но если я сам не знал пределов, как могли рассчитывать короли конклава, что знают их? Нет, вероятно, они просто не рассчитывают встретить бессмертного… Но даже так, показанного Гастону должно быть достаточно, чтобы всерьёз задуматься о целесообразности войны. На что они рассчитывают? На то, что я не буду применять искусство смерти в бою? А может, наоборот, рассчитывают, что этим я развяжу им руки?
Мне так и не удалось выяснить, сколько боевых магов может выставить Ренегон в случае нужды, но по самым грубым прикидкам выходили тысячи… Но я всё равно не понимал. Знали ли они что-то, что не знаю я? Может, недооценивали мощь искусства смерти? Было ли у королей своё, секретное оружие?
Как я ни старался, на основе моих собственных знаний о королевствах Тиала, я так и не мог смоделировать причину решения объявить мне полномасштабную войну. Что-то ускользало, даже известные им мои злодеяния не должны быть настолько веской причиной, чтобы утопить в крови половину континента… А то, что она может утонуть в крови, они определённо должны понимать.
— Значит, так ты хочешь это выяснить, Ренегон. — прошептал я, глядя на облака. — Посмотрим, чего стоит на деле ваша небесная гвардия.
Мне не впервой встречать неизведанное. Они горько пожалеют об этом решении.
— Говорят, небесная гвардия Ренегона — лучшие воины континента. — негромко сказал подошедший Роланд. — Но также говорят, что владыка священной земли — величайший из королей. Я проверил, так ли это. И пусть я проиграл, не скажу, что я впечатлён. Мы сломаем ему хребет, правда ведь?
В глазах графа не было ответа на этот вопрос, но я видел в них надежду, густо приправленную жаждой мести. Я ободряюще улыбнулся и легко хлопнул по плечу своего второго адъютанта.
— Может, это займёт время, но мы ещё будем стоять в центре Кордигарда, как победители… Даю слово. Собирай военный совет на завтра.
— Имеет ли смысл ждать, милорд? — осторожно спросил Роланд. — Может, лучше прямо сейчас?
— Один день ничего не изменит. — равнодушно ответил я. — Это будет долгая война.
Граф устало кивнул, принимая приказ, лихо опрокинул в себя остатки напитка в кубке, и был таков. А ещё долго смотрел на облака, чувствуя, как кружево старых планов безжалостно рассыпается в глубине моего сознания. Но лишь для того, чтобы изнутри, собираясь из этих обломков, поднялось новая, могущественная тёмная башня мрака и смерти, которая станет гибелью бросивших мне вызов королей.
Глава 32
Военный совет собрался на рассвете. Это была, пожалуй, самая обширная открытая площадка королевского дворца в Виталии, с раскинутыми на ней аккуратными клумбами сада. Обширный балкон, нависающий над городом, открывал прекрасный вид на восходящее солнце, но вот лица собравшихся офицеров ясно давали понять, что на красоты им сегодня совершенно плевать.
На совете были все мои приближённые, кто был с армией, за исключением магистра Пикуса. У моего советника по вопросам мистических искусств были свои дела, что не терпели отлагательств…
— Итак, как вы все знаете, шесть королевств объявили нам войну. — начал я, сложив руки за спиной, глядя на медленно поднимающийся из-за горизонта солнечный диск. — Прежде чем мы утвердим план военной кампании на этот год, я хочу услышать ваше мнение об обстановке. Лилия?
— В чисто военном отношении у нас нет шансов. — не стала ломаться моя королева. — Будь это один Ренегон, мы могли бы потягаться, хотя даже так, вероятно, остались бы в меньшинстве. Одна только святая земля может выставить гвардии больше, чем мы вместе взятые, и это не говоря про стражу и обычную армию. Несмотря на то что Таллистрию зовут королевством жизни, у нас населения раз в пять меньше, чем в Ренегоне. Природные особенности, как вы знаете. — Лилия мрачно усмехнулась. — Так что, я думаю, нам нужно пустить им кровь достаточно, чтобы они не выдвигали неприемлемых условий капитуляции. Это будет лучший вариант.
Я обернулся, внимательно осмотрев взглядом своих офицеров. Нет, здесь не было предателей… Но лидеры моей армии отводили глаза, признавая правоту королевы. Даже граф Роланд со скорбным видом смежил веки, подтверждая правоту Лилии.
Один лишь лорд Элдрих застыл неподвижным истуканом в своих закрытых доспехах.
— Что ты думаешь, Шеридан? — обратился я к своему главному полководцу. — Как по-твоему, мы должны выиграть эту войну?
Герцог Ганатры подошёл к перилам, что отделяли площадку балкона от города, и взял их двумя руками, бездумно устремив взгляд на линию горизонта.
— Я не знаю. — тяжело признался мой старый партнёр — Слишком рано, слишком внезапно, слишком много слишком… Уверен, их армии уже скоро будут готовы выдвигаться, войну не объявляют так просто, не подготовившись. А мы не готовы, проклятье, да одни только письма до Ганатры и Южного Арса отсюда будут идти пару месяцев, за это время Ренегон уже может выдвинуть армию к одной из наших столиц и устроить штурм! И это не говоря о том, что мы в абсолютном меньшинстве. — герцог вскинул подбородок и тяжело посмотрел мне в глаза. — Я не знаю, как мы можем выиграть эту войну. Просто не знаю. Ты знаешь, я хороший полководец, и не подводил тебя, но подобные расклады просто за пределами любого мастерства тактики и стратегии.
— О каких числах идёт речь? — забарабанил я пальцами по белым мраморным перилам.
— Население соединённого королевства насчитывает около двадцати пяти-тридцати миллионов. — ответила Лилия. — Население Ренегона около пятидесяти, а население остальных пяти королевств их альянса сравнимо с нашим. Таким образом, их втрое больше, по самым приблизительным прикидкам. Можно рассчитывать, что на двадцать пять тысяч нашей объединённой гвардии Ренегон выставит все пятьдесят, а остальные королевства — ещё тридцать тысяч. Среди рядовых солдат соотношение будет ещё хуже, в Таллистрии большинство женщин — егери и охотницы, а не воительницы. Вдобавок, Ренегон определённо богаче, а значит, со снабжением у них будет лучше, и потому они соберут больше солдат.
— Быть может, у кого-то из вас есть идеи получше? — пристально посмотрел я на офицеров помладше, задержав взгляд на герцоге Ниласе.
Лидер армии Палеотры досадливо поджал губы. Но, к его чести, невыполнимых безумных планов выдвигать не стал, лишь отрицательно покачав головой на мой вопросительный взгляд.
— Ты сам решил подёргать дракона за хвост. — хмыкнул Грицелиус. — Убивать большую часть отряда присланных за тобой наглецов было вовсе не обязательно. Так что сам и придумывай, как нам выкручиваться из этого дерьма.
Я бросил на мага огня убийственный взгляд, но с того он слетел, как с гуся вода.
— Дело не в этом. Это не является причиной войны. — покачал я головой.
— Тебе виднее. — пожал плечам верховный магистр красных башен. — Ты король.
На обзорной площадке ненадолго повисла тишина, лишь чуть-чуть прерываемая легкими потоками утреннего ветра, что заставлял шелестеть листву висячих садов вокруг. Все ждали от меня решения.
— Вы знаете, в чём ваше проблема? — задал я риторический вопрос воздуху. — Вы думаете в том, что в этой войне будут какие-то правила. — обернувшись, я внимательно всмотрелся в лица приближённых.
На них всё ещё было непонимание. Они знали, но не понимали: слишком глубоко въелось это воспитание, порождённое обществом… Быть может, только Элдрих понимал меня здесь и сейчас.
— Истина заключается в том, что правил нет. Нет и никогда не было. — продолжил я. — Война, которую мы теперь ведём… Она не остановится просто так. Она будет продолжаться до тех самых пор, пока не дойдёт до точки, после которое наше соединённое королевство никогда не сможет претендовать на право властвовать над человечеством.
Глаза Лилии расширились, как и глаза многих офицеров. На самом деле, несмотря на все мои завоевания, очень немногие из моих людей знали об этой части моих амбиций.
— Мы будем сражаться и будем побеждать. Мы сокрушим стены Кордигарда: неважно, какой ценой. В этой войне пойдёт в ход всё: и магия, и сталь, и ложь, и правда. Любое искусство, которым когда-то владели люди, будет брошено в бой в грядущие военные годы. Вы привыкли, что числа решают все… Что размер гвардии влиятельного лорда определяет его положение в обществе. Эта война будет другой, и чем раньше вы это поймёте, тем меньше крови придётся пролить нашим солдатам.