Граф Роланд уставился на меня с искренним изумлением.
— Разве наша задача не взять на себя Нелею? Пока мы здесь, их армия никому не угрожает. — вскинул брови капитан гвардии Ганатры.
Я покачал головой.
— Нет, мы должны действовать быстро. Несколько дней, максимум неделя на эту крепость, а затем со всей возможной скоростью отправляемся на помощь Лилии в Ниору. Оттуда двигаемся следом в Лиссею, взяв их в клещи вместе с Армией Палеотры. Нам пришлось разделить силы, и если мы не поторопимся, одна из наших армий может проиграть. Не уверен, что Таллистрийки одолеют пустынников даже с поддержкой Вальгарда. Лиссейцы вряд ли смогут пройти через Палеотру, но не стоит забывать, что армии Бингла и Аурелиона вскоре присоединяться к Ренегонцам и выступят в путь, и я должен быть на генеральном сражении, иначе дела могут обернуться совсем скверно.
— А что за ритуалы, которые могли бы справиться? — осторожно полюбопытствовал Эскилион. — Мастер Улос никогда не учил меня чему-то настолько могущественному…
Я на мгновение задумался… А потом принялся рассказывать. В конце концов, мне эти знания никак не повредят. С каждым сказанным словом в глазах молодого лича разгорался нешуточный фанатичный огонь. Итем невозмутимо достал дневник и принялся записывать, да и Вотал с другими детьми льда застыли, внимая каждому моему слову…
— Мелайя, ты случайно не девственница? — задумчиво протянул Итем, когда я взял паузу, описав несколько самых могущественных ритуальных комплексов, что знал.
Охотница скрестила руки на груди и оскорблённо вскинулась.
— Нет, и между прочим, это довольно грубый вопрос!
— Жаль. — искренне посетовал магистр огня. — Думаю, я смог бы точечно выжечь пигмент из твоих волос, делая их седыми. Хотя, конечно, нам всё ещё потребовалась бы жертва, которую надо убить с помощью страха, но мы могли бы запытать Роланда или одного из громил…
— Или тебя. Будет намного проще. — пробасил Вотал, прищурившись. — Думаю, у меня есть пара идей, как заставить тебя визжать от ужаса, как девчонку.
— Фелиции пожалуюсь. — флегматично отбил нападки Итем.
Гигант недовольно засопел, но угроза оказалась достаточно серьёзной, чтобы не вступать в дальнейшую полемику. Я вздохнул.
— Часть ингредиентов всё равно не даст нужного эффекта, весь комплекс посыпется. В лучшем случае ритуал пройдёт криво и даст непредсказуемый эффект, в худшем — просто не сработает. Так что это все пустые измышления на будущее, а идей, как уничтожить крепость здесь и сейчас, у меня больше нет.
— Вы справитесь, повелитель. — без тени колебания посмотрел на меня Эскилион. — Вы самый великий человек Тиала! Я верю, что меньше чем через неделю на месте защитников этой крепости будут только трупы! Вы всегда побеждаете!
В тёмно-серых глазах лича горел такой фанатичный огонь, что на миг я и сам в это поверил. Поневоле вспоминалось, что вообще-то, Эскилион добровольно пошёл на смерть ради того, чтобы я мог обрести бессмертия, рискуя как собственным разумом, так и искорёженной навсегда душой… Конечно, он ещё решил попытать удачи, проведя над собой экспериментальный ритуал собственного изобретения, но разве я мог его в это винить? Но даже при этом, он оставался отъявленным фанатиком. Умным, но фанатиком. Вообще-то, я не особенно любил такой тип людей: работать с ними бывает крайне сложно. Но, к счастью, этот фанатик был моим…
Я молча уставился в горящий огонь, задумавшись. Пожалуй, настало время подвести некоторые итоги. Вероятно, на текущий момент я и вправду самый могущественный человек в мире. Бессмертный, несокрушимый магистр смерти, способный обращать в бегство и уничтожать целые армии, король четырёх королевств. Но иногда даже этого мало, чтобы сделать то, что ты хочешь, здесь и сейчас.
Сложно судить о собственных способностях объективно, но, сравнивая себя с другими адептами смерти, я понимал, что, вероятно, являюсь великим практиком искусства смерти. Проклятья, что иные ученики оттачивали месяцами, давались мне в считаные дни, если не часы. Однако вместе с тем я и осознавал, что далеко не так силён в расчётах и ритуалистике, как мне бы хотелось. Нет, я умел создавать новые проклятья и ритуалы, и даже достаточно могущественные, чтобы соответствовать гордому званию магистра: но что-то мне подсказывало, что многие молодые таланты однажды смогут превзойти меня в этом. Если так подумать, что по-настоящему великое я изобрёл? Разве что свои фирменные чёрные молнии… Быть может, глазоед тянул на уникальную нежить с некоторой натяжкой. Всё остальное было либо мелочами, которые вполне мог осилить и обычный мастер смерти, или знаниями, полученными от демона. Да и для ритуала по обретению бессмертия мне понадобилась помощь с расчётами: сам я не осилил.
Вряд ли в этом был виноват возраст. Скорее, склад ума… Я умел быть лидером и политиком, умел вести за собой людей, повелевать, плести интриги: в этом была моя страсть, любовь к власти.
Не так много власти в том, что ты проводишь долгие ночи, создавая новый ритуал, даже если он и способен подарить тебе большее могущество.
Здесь и сейчас, глядя на неприступную твердыню Бастиона, самому себе я мог признаться и отдать отчёт: даже со всеми своими знаниями, даже со всей моей чудовищной силой, мощью, и способностями, что сделали бы честь иным тёмным властелинам, я не в состоянии уничтожить своих врагов прямо здесь и сейчас. И как бы я ни старался, мне не по силам на коленке изобрести какой-то невероятно могущественный новый ритуал искусства смерти с минимумом необходимых ингредиентов под рукой. Слишком мало времени, слишком много различных проблем.
Для этого надо быть гением, гением-изобретателем. Я таковым не был: к этому просто не лежала душа…
И всё же я верил, решение есть. Просто оно лежит в другой плоскости. Надо всего лишь найти другой подход, если к классической ритуалистике у меня не лежит душа… душа…
Я внезапно задумался о том, что вообще представляет из себя моя душа на данный момент. Как мастеру смерти, мне было известно многое о душах. Я знал, как надо инициировать адепта смерти, медленно приспосабливая его тело к чужеродной ядовитой энергии. Как медленно запускать эту силу себе в душу, учась управлять ею минуя первый телесный костыль. Непростой, но одновременно в чём-то лёгкий и быстрый путь к силе для любого: нужны лишь жертвы…
Я вспомнил, как демон выдёргивал меня за пределы мира, уча управлять собственной душой. Он давал простое, но гениальное определение того, что такое душа.
Душа — это ты. Ты и есть душа.
Сложно сказать, сколько в этом было правды. В какой-то степени, определённо, так оно и есть… Все известные мне источники сходились на том, что душа бессмертна, и поэтому я не особо волноваться насчёт каких-либо последствия для себя, проводя над собой любые ритуалы. Но здесь и сейчас, сидя перед неприступной крепостью и перебирая весь свой немалый арсенал, я внезапно понял одну странную вещь.
Практически ни одно из проклятий, что я знал, ни один ритуал, ни один приём, не затрагивал душу мастера смерти, что использует его. Душа была истоком силы, направляющей дланью способностей, но почти никогда — целью. Единственным исключением было обращения самого себя в лича, что имело родство с созданием других видов высшей нежити: но и это не несло в себе никаких кардинальных последствий, банальная привязка души к телу, ровно как и для других видов высших немертвых.
И именно этот путь мой демонический наставник считал тупиком. Была ли здесь связь? Был ли умысел в том, чтобы учить меня именно так, не влияя на собственную душу напрямую? Была ли причина у мастеров смерти опасаться затрагивать самих себя? Он учил меня качественно, я не сомневался. Но учил отнюдь не всему, что знал... Мастер смерти — еще не мастер всех мистических искусств, и даже не магистр...
Пожалуй, я неплохо знал то, что можно было назвать магией душ. Понимал, как пленить чужую душу и привязать её к телу или даже предмету. Знал, как пытать и искажать её, как подчинить себе и как создать из неё солдата или слугу. Знал, как использовать её силу в ритуалах…
Душа — прочная штука. Даже искусство смерти не могло уничтожить её, по крайней мере, я не знал способов… Но вот повредить или исказить — возможно. И теперь я поневоле задумался: если я способен повредить чужую душу… То способен ли навредить своей? Сам того не осознавая?
Я медленно принялся перебирать собственные эксперименты. Давным-давно, ещё перед отправкой на север, я провёл над собой частичный ритуал обращения в лича, дублирующй связь души с телом: одна из первых моих придумок, своеобразная страховка на случай внезапной смерти. Затем было создание глазоеда… Именно тогда я применил тотально непроверенные экспериментальные методы на практике, пытаясь создать псевдожизнь, выворачивая собственную волю и собственные способности наизнанку: и это обернусь припадком странного помешательства, после чего я отказался от продолжения экспериментов. А затем было бессмертие…
Я всё ещё чувствовал его в себе, отчётливо, как неотъемлемую часть себя, и хотя прошло всего несколько лет, мне казалось, что это чувство было со мной целую вечность. Словно несокрушимые адамантовые цепи чьей-то воли приковывают меня к этому миру… Стоит лишь потянуть за них, и закроется любая рана, одно желание, и мир соберёт новое тело словно бы из ничего.Лежал ли путь к победе здесь и сейчас через мое бессмертие? Вероятно, я смог бы обратить себя в прах, и собраться заново чуть дальше, чуть выше по скалам... Но подняться так по километровой дороге? Сколько раз мне придеться испытать собственный разум на прочность, обращая самого себя в прах, чтобы избежать лавины? Сотни или тысячи?Это определенно станет чудовищной нагрузкой на разум, от которой можно сойти с ума. И, что тоже имеет значение: прямой нагрузкой на саму мою душу...
Однако это было именно тем, чего мастера смерти избегали. Избегали намеренно, и сейчас я отчётливо понимал, что некоторые ритуалы, вообще-то, были, пожалуй, слишком усложнены: и если пропустить часть проклятий через свою душу, возможно, они давались бы легче, могли даже усилиться...