А затем произошло то, чего никто не ожидал: тысяча гвардейцев с бирюзовыми плащами снялась с места, выстроилась в линии, и, вопреки всем правилам военного искусства, покинула удобный для обороны холм, спускаясь с него в низину.
Король вместе с маршалом неверяще переглянулись.
— Мы же просто растопчем их. — покачал головой лорд Иллион. — Где лежит граница между отвагой и безумием?
Кормир II протянул руку, и один из гвардейцев подал ему шлем, а второй споро притащил великолепный двуручный меч из белой стали.
Владыка Ренегона бережно провёл рукой в латной перчатке по чистому серебристому лезвию. В оружейной у королей святой земли было немало отличного оружия, но этот меч был его любимым: когда-то давно, будучи ещё ребёнком, когда отец привёл его в хранилище, чтобы выбрать оружие, молодой принц мгновенно влюбился в чуть утолщённый ближе к гарде длинный двуручный меч с толстой рукоятью, обрамленной синими крыльями. Для несведущего человека он мог показаться бедным, но в своё время его предками пришлось отдать мастерам огненных башен очень много за такое количество белой стали.
Король улыбнулся, вспомнив условие, что ему поставил отец: этот меч будет его, если он сумеет вытащить его из оружейной. Юный принц пыхтел несколько часов, пытаясь поднять тяжеленный клинок, но так и не смог это сделать. Отец смотрел на это с бесстрастным безразличием, и лишь тогда, когда молодому наследнику пришла в голову использовать рычаг, чтоб шаг за шагом упорно дотащить тот до выхода из комнаты, скупо улыбнулся.
— Я думаю, сегодня отличный день, чтобы узнать ответ на этот вопрос. — бросил взгляд в голубые безоблачные небеса король. — Ударим их с трёх сторон, как и планировали. Принимай командование.
Воины в тёмно-синих и воронёных латах приближались мрачной полосой. Кормир II вскинул меч и закричал:
— За Ренегон!
— ЗА РЕНЕГОН! — подхватили клич тысячи глоток.
И гвардия небес, разделившись на три отряда, стройными рядами щитов двинулись вниз с холма, беря своего врага в клещи. На фоне отточенных, изящных манёвров элиты Ренегона воины бирюзовой гвардии смотрелись неорганизованной толпой: разные доспехи, разное , пусть и качественное оружие, едва ли это можно было назвать даже строем…
На миг могло бы показаться, что бело-синие гвардейцы сомнут противника даже не заметив. Но начиная с первой минуты сшибки владыка Ренегона внезапно осознал, что бой идёт не по плану.
Начать стоило с того, что первый латник, с которым король скрестил свой клинок, оказался вдесятеро сильнее, чем того стоило ожидать, едва не выбив оружие из его рук. Король, разумеется мог быть намного сильнее и быстрее обычных людей, подпитывая себя жизнью окружающих гвардейцев, но любая сила и выносливость имеет свои пределы: поэтому первое, чему учили Кормира как наследника, это использовать собственные возможности разумно. Если ты сражаешься с простым человеком, сила, позволяющая разрубить его пополам, не слишком-то и нужна…
Так думал король Ренегона до сего момента. Спустя всего несколько секунд ожесточённой рубки, в которой он с трудом отбил чудовищно тяжёлые удары своего соперника, он с яростным удивлением осознал, что первая линия его гвардии пала. Разорванные нити жизни с вассалами дали чётко и ясно понять, что те просто мертвы…
На плечи короля обрушились тяжёлые удары мечей: владыку святой земли споро окружали… Латы владыки святой земли ковали лучшие из лучших, и даже очень мощные удары не могли пробить и смять их быстро. Кормир II стиснул зубы, призывая на помощь всю силу своей армии. Глаза короля Ренегона вспыхнули яркими синим светом, а движения обрели невероятную силу и скоростью. Король крутанулся на своём месте, разрезая брюха и разрубая доспехи сразу полдюжины своих противников, заставляя тех отшатнуться.
Кольцо врагов отпрянуло, и повелитель небесной гвардии угрожающе крутанул клинок, словно перо… С удивлением понимая, что на нём нет крови.
Место раненых воинов бирюзовой гвардии заняли другие. Восемь рыцарей смерти ударили короля с восьми сторон света: по всем правилам военной науки.
Короля Ренегона учили лучшие из лучших, и он знал, как сражаться в окружении: истинный лидер всегда должен быть на передовое, таково его бремя, такова его честь…
Повелитель святой земли рванулся вперёд, ломая картину атаки противников. Тяжёлые удары двуручного меча расшвыривали врагов как пушинки, отрубали руки и разрубали шлемы вместе с доспехами, а сам король двигался с такой скоростью, что казалось, даже десяток противников неспособны его достать…
Будь на месте врагов короля Ренегона обычные люди, он прошёл бы сквозь них как раскалённый нож сквозь масло. Вот только рыцари смерти не умирают так просто…
Клинок короля разрубил шею очередного врага вместе с доспехом, уходя глубоко в грудь, и но на обратном движении воины бирюзовой гвардии внезапно схватил рукой меч короля, останавливая его.
Всего лишь мгновение… Но в следующую секунду тяжёлый удар сзади по ноге заставил короля припасть на колено. А мгновением позже владыку Ренегона просто смяли, игнорируя любые ранения и попытки ударов, погребая под градом ударов и тел.
Наверно, здесь бы и закончилась история Кормира II. Даже король с поддержкой всей силы жизни тысяч его людей неспособен отрастить себе отрубленную голову или выжить будучи разорванным на куски или будучи пронзённым десятками мечей… Есть предел человеческой прочности. Но в момент, когда владыка Ренегона, осыпаемый градом ударов и пронзённый насквозь в нескольких местах уже решил, что ему пришёл конец, над полем боя послышался скрипучий голос:
— Оставьте его мне. Перед нами владыка святой земли собственной персоной. Он заслужил немного почестей.
Рыцари смерти отпрянули, оставляя на залитой кровью земле короля Ренегона, стоящего на колене. Владыка Ренегона тяжело поднялся, пошатнувшись. Его раны медленно затягивались, но даже так под ним была лужа его собственной крови. Он мрачным взглядом обвёл кольцо врагов вокруг себя, остановив взор на лидере вражеской армии.
— Моя смерть ничего не изменит. — хрустнул костью король Ренегона, вправляя себе плечо. — Многие мои предки пали в битве на глазах воинов небесной гвардии. Если ты думаешь, что это заставит нас испугаться и отступить, ты плохо учил легенды.
В провалах шлема стоящего напротив воина блеснули багровые огни, заставляя Кормира испытать искреннее удивление. Святая земля — признанный центр мистических искусств, и её владыка знал о магии многое, видел самых разных мастеров… Но впервые в жизни он видел багрянец в глазах другого человека. Это не был огонь, определённо.
— Оглянись, король. — в странном скрипучем, лязгающем голосе врага слышалось презрение. — Твои люди умирают. Не твоя смерть заставит вас отступить сегодня: это будет отчаянная попытка сохранить то, что осталось от вашей армии.
В голубых глазах Кормира блеснула тщательно скрываемая ярость.
— Вот как? Это мы ещё посмотрим. Как бы сильны вы ни были, нас всё ещё тридцать к одному, и что-то я не вижу вашего подкрепления. Может, мне не совладать со всеми, но забрать тебя с собой я смогу, раз уж ты решил оказать мне такую честь. Назови своё имя, незнакомец. Я хочу знать, кто падёт от моей руки сегодня.
— Ни один из нас не падёт от твоей руки сегодня. — равнодушно ответили багровые провалы, усиливая своё мерцание. — Что же до имени… Мы — рыцари смерти Ганатры. Ганатра… запомни это имя. Потому что этим именем будет сегодня сломана твоя легенда.
Кормир поджал губы и потянул жизнь гвардейцев на себя, готовясь к бою… Но совершенно неожиданно для него это далось ему крайне тяжело: полновесные реки жизни иссякли, превращаясь в тонкие ручейки. А в следующий миг ему пришлось отбивать тяжёлый удар двуручника своего врага. Владыка Ренегона ушёл в глухую оборону, с трудом отбивая атаки противника и пытаясь понять, почему столь привычные способности принялись отказывать.
Была ли это странная магия его врага? Что это за сила? Неважно… Пусть его силы и угасали, он был обязан победить здесь. Улучив мгновение во время скрещённых клинков, король Ренегона прикрыл глаза: но только затем, чтобы в следующее мгновение они вспыхнули ослепительным синим светом, давая отпор багрянцу в прорезях шлема своего противника.
И в следующий миг король оттолкнул лидера врагов тяжёлым ударом латного сапога в грудь, заставляя его отшатнуться.
В ответ ему послышался скрипучий смех.
— Неплохо, малыш, неплохо… Я уже думал, ты просто сдашься. Давай же, король! Сражайся! Сражайся, как никогда в жизни! Сражайся, зная, что с тобой падёт и вся твоя армия!
Кормир взревел, чувствуя, как его кровь вскипает в жилах, и бросился вперёд. Сила и скорость противников сравнялись, и владыка Ренегона обрушил на своего противника град отточенных, яростных ударов, впадая в боевой транс.
Но ни сила, ни скорость, ни отчаянная ярость, ни даже мастерство поколений лучших гвардейцев не смогли помочь ему сегодня: неназванная фигура в чёрных латах выглядела несокрушимой скалой, с невозмутимым холодом отбивая любые атаки. Мастерство командира бирюзовой гвардии выглядело столь легендарным, что тот даже почти не двигался: атаки, способные разрубить медведя пополам, либо встречали сталь чужого клинка, либо приходились в пустоту, заставляя воина с багровыми глазами лишь немного сдвинуться.
Король Ренегона не был идиотом и понимал, что перед ним, вероятно, опытнейший из противников, что когда-либо встречался ему в жизни. Подобному мастерству, пожалуй, могли бы позавидовать и его собственные наставники: такой уровень достоин настоящей легенды, подобающей древним королям-основателям… Кто же был это загадочный воин? И почему он сражался на стороне зла? Так или иначе, всё, на что Кормир мог рассчитывать это, что сила жизни окажется сильнее той, что питала его соперника… Однако всё чаще и чаще его атаки встречали жёсткий блок, и впервые за время их дуэли король Ренегона почувствовал боль в суставах, понимая, что поток жизни иссякает.