— Не делай так больше. — бесстрастно-равнодушным тоном наконец донесло до меня свою точку зрения облако. — В следующий раз я могу не успеть.
Я ещё раз демонстративно зевнул, прикрывая рот рукой.
— Для начала объясни, что произошло. А я подумаю над твоими словами.
Демон несколько помедлил с ответом. Но запираться в этот раз не стал:
— В начале твоего пути я возвёл барьер над королевствами, который скрывает происходящее здесь от ненужных глаз. Ты едва не сломал его, проломив голой мощью. Если бы барьера не было, никто не дал бы тебе играться со столь опасными силами в собственной песочнице. Ты вообще хоть понимаешь, что только что создал?
— Небольшой ураган, который уничтожил немного местной флоры и фауны? — приподнял бровь я. — Вообще-то, думаю, я могу и лучше. Это так, по наитию было, просто мимолётный порыв души. Вот если хорошо подготовиться…
Демон ничего не ответил, но что-то в его клубящейся фигуре стало… Как будто угрожающим? Это было сложно уловить. А я всерьёз начал думать над тем, можно ли разорвать эту тварь, если закачать в него подобный ураган энергии. Он, конечно, сам скорее всего состоит из смерти, но, возможно, у него тоже есть свои лимиты? Позвать его, попробовать сковать дюжиной ритуалов удержания высшей нежити, а затем воткнуть в него силу в неплохой такой гекатомбы, тысяч на сто человек… Вдруг разорвёт?
— Проклятье, что ты только что сотворил, уничтожит Таллистрию. И вообще, всю жизнь в королевствах, если его не остановить. — ответил демон после недолгого молчания.
Я пожал плечами. Нет, силы я закачал немало, спору нет… Но это же не пожиратель жизни. Так что словам этой тварь я не верил.
— Я сомневаюсь в этом. — хмыкнул я. — Может, область местную потреплет, но не более того. Если ты так волнуешься об этом, останови его сам. Я изрядно устал, и если ты вдруг не заметил, в несколько затруднительном положении для путешествий.
Пространство дрогнуло и свернулось, и чёрная туча исчезла, оставив меня в одиночестве. Я откинулся на спину и улёгся на земляном столбе, вздохнув. Стоит отдохнуть… А там уже и свои подтянуться, протянут верёвку. Впрочем, долго отдыхать мне не пришлось: пространство вскоре дрогнуло вновь, и мой бывший наставник в искусстве смерти снова оказался рядом.
— Я ограничил область действия Таллистрией, внеся минимальные коррективы. В этом тебе повезло, нашлась лазейка. Но это максимум того, что я могу сделать. Мне нечем остановить это, так что дальше тебе придётся разбираться с собственным дерьмом самостоятельно.
С этими словами облако смерти сжалось, а затем исчезло, оставляя меня в одиночестве. А я запрокинул голову и расхохотался. Несмотря на провал с Аттароком, несмотря на всё предательство, несмотря на всю недавнюю ярость и злобу… Я хохотал безумным смехом и не мог остановиться, лёжа на земляном столбе посреди гигантской воронки в земле. Потому что впервые мне удалось создать то, что эта тварь определённо неспособна изменить. И это значило, что я сделал первый, слабый, робкий шаг на пути к собственной мести. Я на верном пути.
Я смеялся долго и от души, до слёз и боли в груди, едва не задохнувшись. И с лица ещё долго не сходила широкая улыбка: ещё более забавным была бы только моя смерть от смеха…
Однако всему приходит конец, и вскоре закончился и мой смех. И настало время выбираться из ямы, посередине которой я находился. Наверно, можно было бы дождаться своих людей с верёвками… Но зачем ждать, если у тебя есть разум?
Немного подумав, я сформировал что-то вроде тонкой плети из смерти. А затем с размаху ударил её по основанию колонны…
Земля начала уходить из-под ног. Но всё было рассчитано верно: разрушаясь, колонна рухнула на стену воронки, и дальше мне оставалось лишь залечить раны от падения, отплёвываясь от земли и праха на зубах, и выбраться наружу, гордо осматривая дело своих рук.
Результат напоминал гигантский карьер по добыче алмазов в кимберлитовой трубке: отличие заключалось лишь в слегка поломанном столбе, который торчал из самого центра воронки. Затем я посмотрел на образовавшуюся впереди пустошь, что простиралась до горизонта: словно кто-то слизнул ластиком гигантский лесной массив. А затем на выжженную смертью и посыпанную прахом землю вокруг воронки в земле. И забеспокоился! С таким количеством силы недалеко было до того, чтобы своих убить!
Было бы очень неловко обнаружить где-то рядом горстку прах, оставшуюся от Лилии! С лёгкой паникой я принялся перебирать связующие клятвы, выцепляя в них одну-единственную нить, привязанную к собственной душе: во время свадьбы я настоял, чтобы Исгерд связал нас между собой, чтобы всегда быть уверенным, что моя амазонка в порядке…
Связующая нить дала понять, что Лилия в относительном порядке. Поэтому я прикинул направление и зашагал в ту сторону, где должна быть армия: однако был остановлен по дороге одинокой фигурой.
— Вы в порядке, повелитель? — посмотрели на меня внимательные серые глаза мёртвого фанатика. — Шторм был ужасающий… Я опасался, что могу потерять вас насовсем: даже наша связь как будто начала угасать!
Я помедлил с ответом. Связь?
Юный лич смотрел на меня и искренним беспокойством, а я медленно перебирал духовные связи клятв. Так-то Эскилион был просто членом культа: он не приносил мне личных клятв верности… Откуда же…
Ритуал.
Я вскинул подбородок, внимательно рассматривая юношу. А затем медленно, нежно принялся ощупывать собственную душу, в поисках связи…
Для удобства собственного восприятия я представлял себе бессмертие как незримые цепи, что связывают меня с самим мирозданием. Семнадцать несокрушимых цепей, семнадцать точек фокуса ритуала… Разорвать даже одну было невозможной задачей, но переплетённые вместе, я уверен, они бы защитили меня даже от гнева бога.
Ритуал, разумеется, предусматривал возможность обратного эффекта. Но это был поистине концептуальная магия: для разрыва связей требовалось просто-напросто сделать то же самое, перенаправив точку фокуса. Долго раздумывая над этим, я пришёл к выводу, что, вероятно, боги, способные сотворить мир, возможно, сумеют распотрошить мою память и воссоздать процесс, лишив меня бессмертия. Но и здесь были подводные камни: с первого раза у них не получится, это я предусмотрел…
Наконец, я нащупал слабую нить. Странная, почти незаметная связь. Словно маленький узелок, прицепившийся к моей цепи. Но невероятно крепкий, почти нерушимый: он всё же был частью ритуала, но случайной, непредусмотренной…
Я потянул за узел и восприятие дрогнуло: теперь я смотрел на мир глазами лича.
Краски слегка выцвели, а чувство смерти обострилось. Ушла усталость, чувство голода жажды… Я чувствовал восхищение, с которыми на меня смотрел юноша: он связывал со мной любые варианты своего будущего, был готов на всё, надеялся, что однажды сможет стать не менее великим мастером смерти, а в его голове роились десятки новых идей после взгляда на устроенный мною шторм…
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Похоже, через эту связь я мог просто-напросто взять своего культиста под контроль: напоминало прямое управление марионеткой. Интересный эффект. Я сосредоточился и послал Эскилион приказ-мысль: ударь молнией смерти в землю.
Лич без малейших колебаний запустил рядом со мной молнию, глядя на меня преданными глазами. А затем с искренним любопытством спросил:
— А зачем это нужно, повелитель?
— Проверял возможность мысленной связи. — честно ответил я. — Если ты вдруг не заметил, я не говорил это вслух.
Эскилион на миг завис. А потом в его глазах заиграло осознание.
— Это… Это же великое открытие, милорд! — чуть ли не подпрыгнул на месте парень. — Сама возможность подобного… Дух захватывает, какие возможности открываются!
Я добродушно рассмеялся.
— У нас ещё будет возможность всё проверить. — пообещал я. — Пока меня интересует другое… Ты проверял собственные возможности регенерации? Как лич, ты должен уметь восстанавливаться, наращивая мёртвую плоть со временем.
— Пару раз, но не особо увлекался. — пожал плечами Эскилион. — восстановление идёт, но медленно: у мастера Улоса получается намного лучше. Хотя выходит более приятно, чем у ваших рыцарей смерти: никаких грубых рубцов.
Я задумался, а затем приказал:
— Отрежь себе один палец. Наименее нужный.
Вопреки моим ожиданиям, Эскилион снял с ноги сапог и отрезал мизинец на ноге, а не на руке. Умный мальчик… Действительно выбрал не наименее нужный. А затем культист вопросительно посмотрел на меня: что дальше?
Сосредоточившись, я потянулся к связующей нас нити… А затем натянул её, тронув цепи собственного бессмертия.
Моя душа словно вздрогнула, окатив меня леденящей болью от всех цепей разом, а сам молодой культист в судорогах скрючился, раскрыв рот в безмолвном крике…
— Что… Что это было, господин? — непонимающе посмотрел на меня Эскилион с лёгкой обидой в глазах.
— Проверь палец. — задумчиво ответил я.
Предчувствие меня не подвело: отрезанная часть тела восстановилась почти мгновенно.
— Похоже, мы связаны теснее, чем я думал. — похлопал по плечу парня я. — Это не слишком приятно, понимаю… Но, думаю, я могу воскресить тебя в случае нужды. Даже если тебя уничтожат до состояния, из которого лич не может подняться. Только не злоупотребляй этим, хорошо?
В душе молодого культиста бушевала такая буря эмоций, что я даже затруднялся с тем, чтобы определить, что он думает на самом деле. Но негатива там точно не было: скорее изрядная примесь чистого, незамутнённого восторга… Эскилион выглядел так, словно разом получил всё, о чём мечтал.
Он стоял так минут десять, долго справляясь с собственными эмоциями. Я же раздумывал, насколько я могу использовать открывшийся эффект. Наверное, в теории, можно было бы повторить один из элементов ритуала и получить возможность воскресить одного из приближённых. Жаль, на это уйдёт много времени и расчётов: я даже слегка пожалел, что прикончил учёного. Боевого смысла немного: вероятно, воскрешение слуги дастся мне даже тяжелее, чем воскрешение самого себя. Но вот в плане сохранения верных людей во время войны? Возможно, возможно… Однако сколько таких связей может выдержать душа человека? Моя и так уже обрела много не предусмотренных природой функций в короткие сроки, как бы не сломать чего-нибудь в самом себе.