Некоторое время мы боролись взглядами. А потом старик со вздохом отвернулся.
— Нет, конечно нет. — глухо ответил Грицелиус. — Просто… Это слишком много вот так сразу, понимаешь? От простой войны между властолюбивыми королями до уничтожения целого королевства. От столкновения армий к мёртвым легионам… Люди в смятении. Не знают, что думать. Не знают, кому верить. Если бы не странники, тебя, наверно, уже считали бы в народе воплощением зла. Я видел, как часть солдат тренируется с твоими новыми мёртвыми воинам, и это вызывает у меня дрожь. А я, на минуточку, боевой магистр пламени с более чем сотней лет опыта за плечами и видел многое! Они не знают жалости, понимаешь? Им нет разницы, кого убивать. Бездушные болванчики, но достаточно сильные, прочные и умелые, чтобы превзойти большинство простых солдат и гвардейцев. Если ты прикажешь им напасть на город… Они же вырежут всех своём пути! Женщин, детей, стариков! ВСЕХ!
Грицелиус сорвался на крик, и впервые за долгое время нашего знакомства я видел в глазах этого яростного, решительного человека с пылающей душой тень отчаяния.
Я на миг задумался. В принципе, мне было плевать… Но и резон в словах старика был. Кое-что стоило поменять в структуре грядущей армии. Я предполагал, что командовать новым легионами будут культисты: при правильном подходе каждый адепт смерти сможет привязать к себе сотни и тысячи нежити. Культисты мне верны, однако, и в самом деле, какие из них выйдут командиры? Не слишком хорошие, очевидно. Могут и правда быть ненужные для имиджа жертвы.
— Назначим командиров из числа солдат. — кивнул Грицелиусу я. — Каждый десяток немёртвых — под командование живого солдата, а мои культисты скажут тем подчиняться ему. Выйдет неплохая система контроля.
Старик смерил меня пристальным, изучающим взглядом, ища что-то в моих глазах. И я чувствовал его облегчение: похоже, он предполагал совсем иной расход этого разговора. И вот это уже говорило мне о многом…
— Это верное решение. — сухо кивнул мне маг, возвращаясь к обычному тону.
Мы немного помолчали. А затем я медленно, негромко спросил:
— С каких пор ты стал считать меня воплощением зла, Грицелиус? Что изменилось?
Старик нахохлился, сцепив руки в рукавах мантии и посмотрел на меня исподлобья. А затем внезапно огрызнулся:
— А с каких пор ты решил, что смерть целого королевства это нормальное наказание за предательство нескольких тысяч?
Я протяжно застонал, прикладывая руку к лицу.
— Ты пропустил мимо ушей, когда я во всеуслышание заявлял, что это случайность? Что я не хотел их убивать, и что всё это вообще произошло в результате моей интуитивной магии?
— Я слышал, конечно. И я тебе верю, ты же не идиот. — кивнул Эрнхарт. — А теперь, пожалуйста, посмотри мне в глаза, и скажи, что тебе не наплевать на эти смерти. Что тебя волнует хоть одна из этих жизней. Потому что как мне кажется, единственное, что тебя беспокоит, это потеря движимого имущества и то, как это повредит твоим планам по получению власти над королевствами.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Многих я мог бы обмануть, выстроив идеальную сказку… Но не Эрнхарта Грицелиуса. Не того, кто вместе со мной резал собственного короля и его придворных. Не одного из самых ближайших соратников, что был повязан со мной намертво. Только не его, одного из сильнейших магов королевств, что точно умел определять человеческую ложь…
Поэтому я отвёл взгляд, признавая своё поражение.
— Так я и думал. — выдохнул Грицелиус.
Мы помолчали ещё некоторое время. Я выбросил свою пустую бутылку и сходил к седельным сумкам за новыми.
— Ты же понимаешь, что это не нормально? — задумчиво протянул магистр пламени, откупоривая свой напиток. — Нет, я знаю, что люди не идеальны, но полное отсутствие эмпатии к другим людям это, наверно, своего рода отклонение. Я не целитель конечно, но всё же…
— Я бы не сказал, что оно полное. — пожал плечами я. — Например, мне определённо нравится Лилия. Возможно, я даже люблю её. Женщины, которые могут стать тебе настоящим партнёром — большая редкость… Надеюсь, она сможет выдержать всё это.
— Но ты бы пожертвовал ей без колебаний, если на кону будут стоять королевства? — уточнил он.
— Думаю, да. — эта мысль не вызывала у меня внутреннего протеста. — Хотя это было бы неприятно. Наверное.
— Значит, точно не любовь. — авторитетно заявил маг. — Нет, с тобой определённо что-то не так. Конечно я не вижу явных признаков безумия: мыслишь ты разумно и логично, здесь вопросов нет. Да и эмоциональный срыв скорее говорит скорее о здравом уме, куда хуже было бы полное равнодушие, а так, пожалуй, можно заключить, что имеются вещи, на которые тебе не наплевать. Однако тенденции всё равно угрожающие. Я бы рекомендовал тебе посетить хорошего целителя, причём не в физическом плане: скорее, понимающего, мудрого отшельника, что умеет помогать людям справляться с внутренними проблемами. Это я тебе на полном серьёзе говорю, как советник.
Я внутреннее поморщился. Вот только совета пойти к мозгоправу мне не хватало.
— Я в полном порядке, Грицелиус. — устало вздохнул я. — Поверь мне, если я сойду с ума, ты первый это заметишь. Я не стал таким в один момент, это случилось давным-давно… Всё куда проще, чем ты думаешь: я просто достаточно сильный человек, вот и всё. Не идеальный, конечно… Но почти без слабостей. Как боевой маг, ты должен хорошо знать, как жалость может сделать нас слабее.
— Если ты так говоришь, хорошо. — не стал спорить глава круга стихий, покладисто соглашаясь со мной.
Надо сказать, последнее время… Люди в массе своей перестали мне возражать. Вообще. Даже Шеридан и Таслиниус, два наиболее влиятельных и приближённых ко мне лорда… Что уж говорить про подчинённых рангом помладше?
Я даже затруднялся сказать, в чём было дело. Какая-то причудливая помесь страха, уважения, и преклонения: словно в короткие сроки я стал из просто молодого удачливого короля-рыцаря чем-то большим… И даже сами люди ещё не определились, кем или чем меня считать. Грицелиус, наверно, был одним из немногих, кто ещё осмеливался давать мне какие-то советы.
— Пожалуй я поеду. — кивнул старому магу я, когда бутылки показали дно. — Долг зовёт…
— Да, зовёт… — эхом отозвался Грицелиус. А затем резко встрепенулся. — Подожди, есть ещё одна вещь. — серьёзно посмотрел на меня магистр. — Если я всё правильно понял, ты приказал Пикусу организовать покушение на главу церкви, верно?
— Это было ещё до войны, но да, всё именно так. — кивнул я.
— Он ищет подходящих мастеров, но, сказать по правде, ему плохо это удаётся. Я могу добавить своих. У меня найдутся надёжные боевые маги. — щедро предложил Грицелиус.
— Пикус отвечает за это дело головой. — прищурился я. — Уверен, что хочешь вмешаться?
Грицелиус спрыгнул с камня и подошёл ко мне поближе.
— Уверен.
Я не стал долго выдерживать его взгляд, просто развернувшись к гончей.
— Круг стихий твой. Твой орден, твоя власть, твои порядки. Я доверяю твоему суждению: делай всё то, что считаешь нужным. — с этими словами я покинул старика, двигаясь дальше.
Но что-то мне подсказывало, что он ещё долго смотрел мне вслед.
В чём-то Грицелиус был прав, конечно: люди действительно были в смятении, застыв на распутье. Смерть целого королевства — это не шутки. И потому я работал как проклятый, стремясь переломить ситуацию в свою сторону. Собирал званые вечера для аристократии, читал проповеди простому народу, убивал каждую редкую и опасную тварь в любой деревне, мимо которой проезжал…
Изнурительный, монотонный труд. Но мне казалось, постепенно он приносит плоды. Однако, оглядываясь назад, я бы сказал, что возможно всё это было ошибкой: даже будучи бессмертным, я всё ещё был способен испытывать усталость. Как минимум моральную, не говоря уже духовной.
Меня убили мгновенно. Не было ни намёка, ни сигнала, ни даже мимолётного чувства опасности… Я даже не сразу понял, как это произошло, дезориентированный и выкинутый в духовную форму в один миг.
Потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать утомлённый разум. Я находился в небольшом ущелье, которое проезжал, в очередной раз возвращаясь из Таллистрии в Палеотру. Точнее, здесь находился теперь мой труп.
Костяную гончую разорвало на части вместе с моим телом. Осколки костей валялись вокруг, вымазанные в моей крови… И лишь сфокусировав внимание, я понял, что было тому виной: лёд. Остатки, лежащие на земле таяли, но в целом картина была очевидной: град ледяных игл с невероятной силой и скоростью ударил меня в спину, они даже не просто изрешетили тело, нет, буквально разорвали его на куски вместе с транспортом.
В оставшемся месиве тело узнавалось с трудом: даже удивительно, что ошмётки большей частью легли в одно место. Создавалось впечтление что я попал под перекрестный кинжальный огонь из целой полусферы ледяных копий, буквально вбившей меня в землю вместе с гончей.
Ни один человек не переживёт такой удар. Пожалуй, я даже не был уверен, переживёт ли такое лич…Разве что старый и очень подготовленный, тогда, может, кости уцелеют.
Пребывание в своеобразной духовной форме давило на сознание, требуя немедленно вернуть всё на круги своя. Воскреснуть, собрать разорванные ошмётки вместе, привести баланс мироздания в норму…
Но я не спешил поддаваться порыву. Некоторое время я могу выдержать, остатки все же служат каким-никаким якорем для сознания, позволяя фокусироваться на них. Некоторое время можно и потерпеть, размышляя. Кто же это такой умный, а? Нет, конечно, бессмертие великое благо, но, похоже, я слишком расслабился, привыкнув считать себя неуязвимым. В целом, разумеется, так оно и было, да и вообще, убить магистра смерти надо сильно постараться… Кто же это такой ловкий мастер магии льда?
Некстати вспомнились некоторые страницы книг по магии Тиала, что я брал у Грицелиуса, стремясь выяснить возможности наиболее опытный и могущественных мастеров Тиала. Шаолис Вулкан писал, что на высшей степени мастерства лучшие из магов контролируют энергию вокруг своего тела неосознанно: создавая вокруг себя своеобразную пассивную сферу контроля, какая мало того что давить проявления чужих способностей, но ещё и позволяет реагировать на угрозу бессознательно, демонстрируя скорость реакции далеко за пределами возможностей простого человека.