Талион вздёрнул подбородок и посмотрел на меня с чистой, незамутнённой, спокойной ненавистью.
— Нет. Мы враги, это верно… Но что различает нас в первую очередь, так это то, что у меня есть честь. — поджал губы аристократ. — Церковь собирается множество мастеров со всех уголков альянса. Целителей в первую очередь. Думаю, будет проводиться ротация войск во время битвы, раненых в тыл, исцелённых прямо из лазарета на передовую. Плюс страховка на тот случай, если ты сам решишь нарушить военные правила… В этом случае вся мощь мастеров альянса обрушиться на тебя.
Информация была интересной. Мне ничего подобного шпионы не докладывали, сосредотачивая отчёты на сборе войск.
— Можешь рассказать еще что-то полезное? — спросил я. — Внутреннюю кухню церкви, королевского двора, что-нибудь о главе церкви, быть может…
Талион совершенно внезапно улыбнулся мне доброй, радушной улыбкой.
— Тебе, конечно, не позавидуешь. — негромко рассмеялся герцог. — Ты вытащил худшего пленного из всех. Я пария, изгой в Ренегоне. Я организовывал покушение на верховного иерарха некоторое время назад, но неудачно. Преступник и убийца… Никто не скажет мне ничего важного. Рыцари и гвардейцы едва ли не плюют мне вслед до сих пор. Как не пытай меня, ничего, кроме пары догадок из меня не вытащить. Что же до его святейшества…
Талион Бастион тяжело, с огромным трудом поднялся на ноги, опираясь на камень, и выпрямил спину, встав во весь рост. Он был выше меня на целую голову: и пусть его ноги дрожали, голос был твёрд.
— Этериас Инвиктус — лучший человек и лучший волшебник, которого я когда-либо знал. Любой из жителей королевств на его месте просто убил бы меня, защищаясь, или отправил гнуть спину на рудниках до конца его дней, но он простил меня без колебаний и дал мне второй шанс. Умереть за него — честь. Я верю, что его искусство и свет в его душе окажется сильнее твоего проклятого кровавого пути, и неважно, как много жертв ты принесёшь на алтарь собственной жажды власти. Я бы мог рассказать тебе об укреплениях Бастиона, но так как он уже пал, мне больше нечего сказать. А теперь убей меня наконец, и покончим с этим. Я не боюсь умереть, нанеся тяжёлый удар врагу всех людей в королевствах. Такая смерть — сама по себе награда…
Герцог выдохнул после этой тирады, а на его лбу выступила испарина. Он всё ещё стоял на ногах, но теперь опирался спиной на камень, ожидая смерти.
Я покачал головой, тщательно скрывая улыбку. Пусть я не находил в его словах лжи, его надежда на быструю смерть была весьма очаровательной. Словно маленькая мышка что отчаянно скребёт перчатку в попытке вырваться, не подозревая, что её предстоит совсем иной путь.
— О нет, мой новый друг. Тебя ожидает совсем другая судьба. Нам предстоит долгая и очень плодотворная работа вместе…
Впервые за всё время диалога я увидел в глазах так и не сломленного мужчины настоящий, подлинный страх.
Глава 40. Цена верности.
Истощённого, измученного человека в изодранной, потёртой тёмно-синей мантии с несколькими рваными дырами выбросило на песчаный пляж у берега реки. На первый взгляд могло показаться, что он мёртв или потерял сознание: тело совсем не шевелилось. Однако спустя всего несколько секунд мужчина медленно, тяжело поднялся.
Гастон осмотрел свою одежду и тяжело вздохнул. Не так он хотел явиться сюда… Но сейчас, возможно, была важна каждая секунда. Мастер отряхнул от песка одежду, и нетвёрдым шагом зашагал по крутому склону, что начинался недалеко от пляжа. Чуть выше, там, откуда открывался прекрасный вид на огромную, разлившуюся на несколько миль в ширину реку, находился небольшой, почти неприметный домик посреди декоративной рощи. Снаружи дома, недалеко от края обрыва, посреди импровизированного сада сидел в кресле-качалке древний старик с аккуратной длинной бородой в простой мешковатой соломенной робе и с лёгким прищуром наблюдал за рябью волн, потягивая кружку с каким-то дымящимся отваром.
Он даже не обернулся, когда Гастон подошёл ближе, однако всё же заметил незваного гостя.
— Скверно выглядишь, мой мальчик. — негромко заметил старик, прихлебнув отвара. — Разве я не учил тебя, как важно порой иметь представительный вид?
— Учил. — мрачно буркнул Гастон, вставая рядом с креслом качалкой. — Но дело слишком важное, чтобы заботиться о приличиях.
Старик немного помолчал, задумчиво созерцая волны. Мужчина не торопил его.
— Выкладывай, в какое дерьмо ты на этот раз вляпался. — со вздохом разрешил старик.
Гастон сухим, казённым тоном выложил всё, произошедшее за последние месяцы. Старик его не перебивал, внимательно слушая и не меняясь в лице.
— Выходит, его лучший удар может положить несколько десятков, пробивая любую защиту, кроме разве что огромной толщи камня. — задумчиво протянул старик, когда Гастон закончил рассказ. — Для того, кто не прожил и полусотни лет — это крайне впечатляющий результат. Однако не запредельный: бывали среди нас мастера не слабее. Однако это вовсе не говорит о том, что именно он ответственен за случай с Виталией. Ведь по твоим же словам, он пытался прикрыть город… У тебя есть какие-то доказательства?
— Только интуиция, учитель. — вздохнул мастер воды, поникнув. — После всего произошедшего… Война, столь чудовищная мощь, память прошлого в храме, падение Бастиона… Он хорошо заметает следы, но я чувствую, что здесь есть связь. Это кусочки одной мозаики, я уверен!
Древний старик допил кружку с отваром, поболтав на языке последние капли. Затем вяло взмахнул рукой, и рядом с ним из земли вырос каменный столб, на верхушке которого сформировалась форма кружки. По декоративному саду пронёсся тёплый ветерок, срезая листья некоторых растений, и те извилистым потоком ветра мягко опустились в кружку. Мгновением позже тонкий поток воды выстрелил из реки, наполняя её, а затем вскипел. Вскоре древний маг протянул своему ученику простую каменную кружку с отваром.
— Пей. У меня здесь хорошие травы, ты же знаешь. — поднялся с кресла-качалки волшебник.
Гастон не стал отказываться, блаженно зажмурившись. Древний мастер подошёл к обрыву, скрестив руки на груди, и всмотрелся в водную гладь.
— Ты говоришь, что чувствуешь здесь связь. — задумчиво протянул старик. — Но если сложить всё, что ты рассказал… Это просто слишком много, понимаешь? Слишком много для того, что может совершить один человек, даже лучший из мастеров. Ладно неудачная попытка захвата, допустим, меня бы вы тоже вряд ли смогли взять, да и пара десятков других отшельников наберётся по углам королевств, способных на подобное. Ладно новый подтип энергии: можно предположить, что он талант-самоучка, такие рождаются, пусть и раз в сотню лет… Может даже не лжёт и действительно чему-то научился у варваров: пусть они и дикари, кое-что в чём их практики могут превосходить наши. Но вот остальное… Я ещё могу примерно представить, как можно уничтожить Бастион одной атакой: хотя это и потребует запредельной силы, в одиночку никто в королевствах сейчас такое не потянет. Шаолис Вулкан в расцвете сил тоже справился бы с такой задачей. Гимсон Топь, возможно, сумел бы… Но смерть королевства жизни? Ещё и это… Восстановление. Я не верю, что один самоучка смог бы провернуть подобное.
Гастон вскинулся, оскорблённо посмотрев на наставника, но тот успокаивающе поднял руку.
— Нет, я верю тому, что ты видел. — покачал головой древний маг. — Но если подобное и возможно, это не то, что может изобрести самоучка, не разменявший и четвёртый десяток. Требуется база, понимаешь? Нужны знания, школа, могучая, крепкая, и способная на множество вещей. Слишком обширный выходит арсенал, понимаешь? Поднятие мертвецов, фантомы, жертвоприношения, смертельная земля, чёрные молнии, точечные удары и удары по площади, почти универсальная защита, да ещё и создание транспорта в придачу! Что-то точно стоит за всем этим, я уверен!
— Разумеется, мы понимаем, что скорее всего он просто авангард вторжения в наш мир, учитель. — вздохнул Гастон. — Но это не отменяет факта его невероятных способностей.
— Нет, я не об этом. — качнул головой старик. — Возможно, это просто ширма. Можно допустить, что некий злой бог или схожая сущность стоит за этим. Отсутствие Отца играет в пользу этой версии. Может, тот вообще мёртв, вы не думали?
Гастон вздрогнул. Мысль о смерти Создателя вообще не приходила ему в голову.
— Разве это возможно? — уточнил волшебник. — Боги же по умолчанию добрые, разве нет? Да и потом, как можно убить бога?
Древний маг криво усмехнулся.
— Ничто в этом мире не лишено слабостей. Даже боги смертны. Мы созданы по их подобию, и мы не идеальны: потому не идеальны и они.
— Даже если он всего лишь проводник, он всё ещё неубиваем. Я пробил его насквозь десятком водных игл, превратил в кровавую кашу, воин залили его огнём и кислотой, сжигая даже кости… И минутой позже он вновь стоял передо мной, невредимый. — вздохнул Гастон. — Как нам убить аватара силы, о которой мы знаем лишь немногое?
— Любая регенерация имеет свои пределы. — сверкнул глазами старик. — Восстановление можно…
— Бессмертие, учитель. — устало вздохнул Гастон. — Давайте называть вещи своими именами, прошу вас. Может, я неправ, но в этот раз я прошу вас просто принять моё видение и помочь.
Древний маг недовольно дёрнул щекой. А затем, немного поразмыслив, медленно заговорил чётким, деловым тоном.
— Хорошо, допустим, перед нами новая легенда. Несокрушимый мастер, в одиночку стоящий целой армии, вдобавок ко всему неубиваемый привычным нам способами. Если всё действительно так, как ты говоришь, то количеством дело не решить. Нет, на качество нужно отвечать качеством. Нужен отряд лучших из лучших, тогда у тех будут шансы втоптать его в землю.
— У меня был такой отряд. — угрюмо посмотрел на наставника Гастон. — Я уже рассказал, как это закончилось.
Старик презрительно фыркнул.
— Мальчик мой, не переоценивай своих подчинённых. Да, они были хорошими боевиками, но сколько вам всем было, по столетию? В среде моих коллег мастера, не достигшие возраста двух сотен, лучшими считаться не могут в принципе. Бывают редкие исключения, вроде тебя, но не более того.