Они знали, о чём я говорю. Модификации ордена не проходят бесследно: и даже молодые подростки из числа рыцарей-странников были зачастую сильнее и крепче взрослого мужчины. И казусы с контролем этой силы иногда случилась.
— Выходит, ты способен уничтожить целое королевство в одиночку, брат? — поражённо выдохнул один из рыцарей. — Но это же невероятная сила… Как один человек может обладать ей? Как можно вообще быть достойным такого могущества?
Я пристальным, внимательным взглядом осмотрел рыцарей в отражении блестящих доспехов. На миг мне показалось, что кто-то заявит, будто ни один человек не должен обладать такой силой: однако они промолчали.
— Возможно, даже больше. — вздохнул я. — Если ты можешь сломать что-то случайно, подготовившись и подобрав подходящее оружие ты сможешь много больше, верно? Возможно, после войны я вообще полностью очищу королевства от агрессивной фауны. Я перебил всех опасных тварей, что смог найти в своих владениях за последние месяцы, вы знаете?
— Слухи доходили. — прогудел один из рыцарей. — Но мы уже пытались очистить Ренегон как-то раз, приходят новые, из топей, лесов Таллистрии, или из диких земель… Так что эффект это даёт только временный.
— Я уже учу других людей своему искусству. — улыбнулся я. — Исполняя завет магистра.
— Магистра? — вздёрнул вверх седую бровь один из рыцарей. — Ты имеешь в виду сэра Кадогана или…
— Нет, прошлого магистра. — покачал головой я. — Я всё ещё помню его последние слова, что он сказал мне в нашу последнюю встречу.
Я прикрыл глаза, вспоминая, и процитировал древнего старика: “В своих мечтах мне сниться, что однажды дети из любой деревни смогут выйти на опушку леса, не опасаясь быть съеденным, просто чтобы собрать немного лесных ягод или грибов. Глупо, правда? Умом понимаю, что такого никогда не случиться, и всё же…”
— Время покажет — так сказал я ему тогда. — наконец, развернулся я к рыцарям, твёрдо посмотрев на них. — И я намерен исполнить мечту старика: любой ценой. Кстати, я присылал в орден книгу… Удалось ли вам обучить кого-то?
Один из рыцарей мрачно нахохлился.
— Принципы понятные, но нам так и не удалось провести инициацию смертью. — хмуро ответил рыцарь. — В итоге пришли к выводу, что для этого нужен опытный практикующий адепт или крайне специфические условия, вроде мастера нейтраля, находящегося в окружении множества смертей. Воссоздать их пока не удалось.
А ещё подошло бы человеческое жертвоприношение с правильным ритуалом. Но об этом способе я, разумеется, не писал и не говорил.
— Как закончится война, я организую новый орден. — кивнул я. — Обучим основам всех желающих: и очистим земли раз и навсегда.
Лица рыцарей стали кислыми, словно они сразу зажевали несколько лимоном. Они переглянулись, а потом один, похоже, самый авторитетный, с лёгкой неуверенностью спросил:
— А нельзя ли обойтись без войны? Всё же, договориться о перемирии удалось. Ведь будет столько жертв…
— Будет. — кивнул я, сделав предельно скорбное лицо. — Может, и можно. Убедите короля Ренегона и церковь сдаться. Вы же понимаете, что у них никаких шансов, верно? Я один смогу уничтожить всю их армию, они просто не хотят в это верить.
Рыцарь вздрогнул и опустил голову.
— Ренегон никогда не сдастся. Они предпочтут умереть. — глухо ответил он. А затем, несмело посмотрев на меня исподлобья, добавил:
— Я младший сын одной из побочных ветвей королевской семьи. Я знаю.
— Выходит, никаких шансов? — мрачно подытожил крайний рыцарь. — В любом случае случится бойня?
Я с грустью развёл руками.
— Никаких. Можно было бы попробовать убить лидеров, но на их место придут другие такие же. Нет, если бы им удалось внезапно убить меня, возможно, дело бы встало, но последнее покушение на меня провалилось: и что-то мне подсказывает что…
Мне так и не удалось увидеть удара: одним слаженным, размытым движением, рыцари одновременно обнажили длинные клинки и рывком буквально пришпилили меня к стене, заставляя меня обагрить портрет последнего из королей Палеотры кровью.
Хорошее покушение, подумал я, стоя прибитым к стене. Внезапный удар с чудовищной скоростью… Но организм, на удивление, не спешил умирать: я чувствовал острые клинки внутри себя, но, к моему изумлению, они даже не задели лёгкие, пройдя рядом!
— Предательство… — криво усмехнулся я. — Воистину что-то прогнило в ордене.
Рыцари сделали скорбные лица. Часть отвернулась.
— Прошу, прости нас, брат. — глухо ответил ренегонец из королевской семьи. — Но жизнь одного человека менее ценная, чем жизни миллионной армии. Всё, чего мы хотим, это предотвратить кровопролитие. И раз ты сам сказал, что твоя смерть может остановить это…
Я хрипло втянул в себя воздух, чувствуя, как лёгкие упираются в плоскости мечей. И тихо рассмеялся.
— Остановить кровопролитие убийством? Хорошая шутка. О нет, брат. Смерть захлестнёт королевства ещё сильнее прежнего, можешь мне поверить. Но ведь дело не только в этом, правда? Ещё бы! Как может человек обладать такой силой правда? Как смеет он обрекать на смерть целое королевство? Истинный рыцарь просто не может пройти мимо, верно? Он обязан остановить зло? Посмотри в глаза своей жертве, убийца. Скажи мне, что ты видишь там?
Рыцарь вздрогнул, глядя мне в глаза. А затем отвёл их, тряся головой.
— Нет, я не убийца, в отличие от тебя. — замотал он головой. — Мы никого не убили. Это древняя техника ордена: удар самоубийцы. Ты ещё жив, не имеешь критических ранений. Но стоит тебе пошевелиться, как мечи разрежут тебя на куски. Ты убьёшь себя сам… Сам решив, что не хочешь стоять неподвижно дальше. Это пойдёт на пользу всем, ты должен понимать.
Он не лгал, пожалуй: слегка двинувшись, я почувствовал острую боль, а рот наполнился кровью… Интересный способ обойти запрет на убийство.
Я рванулся вперёд, разрезая себя клинками, но упёрся в гарды, оставаясь прибитым к стене, и захрипел:
— Посмотри мне в глаза, предатель. Не отводи их. Имей мужество забрать обагрённый кровью клинок… Скажи мне, что ты видишь там… Скажи…
Изо рта хлынула кровь: но, право слово, что такое боль от мечей, когда ты горел заживо? Мне хотелось подольше насладиться этой великолепной игрой!
Ренегонец подошёл поближе и пристально всмотрелся мне в глаза, пока я изображал умирающего лебедя. А затем медленно вынул из меня свой клинок.
— Я вижу лишь тьму и смерть. — ответил он. — А значит, мы сделали верный выбор.
В следующее мгновение я обмяк, повиснув на мечах. Точнее, сделал вид, что обмяк: закрыв часть ран с помощью бессмертия, просто изобразил смерть.
— Если бы у меня была твоя уверенность, Меллис. — вздохнул один из рыцарей, обращаясь к Ренегонцу. — меня всё ещё гложет это…
— По крайней мере, мы остановили войну. — прогудел другой. — Хотя, похоже, не только мы пришли к выводу, что смерть лидера соединённого королевства остановить бойню: он говорил про ещё одно покушение.
— Мир уже не будет прежним. — покачал головой ренегонец. — Так или иначе. Уходим, мы должны покинуть дворец раньше, чем…
Я резко вскинул голову, и девять тонких лент чёрного дыма ударили в рыцарей, мгновенно убивая тех на месте. Для главного у меня было кое-что получше: проклятье слабости опрокинуло дальнего родственника королевской семьи на колени. Затем я с трудом вытащил из себя один клинок, потом ещё один…
— Знаешь, я и правда не ожидал такого подлого удара с вашей стороны. — буднично произнёс я, вынимая из себя последний меч и потянувшись, закрывая раны. — Это было довольно внезапно. Всё же, благороднейшие из рыцарей.
— Что… Как… Что ты сделал с ними? — ошарашенно пробормотал стоящий на коленях рыцарь, неверяще оглядываясь.
— Убил. — пожал плечами я. — Скоро и тебя ждёт такая судьба… Но прежде чем я это сделаю, я хочу сказать тебе кое-что. То, что ты сделал, никак не поможет ни Ренегону, ни людям Альянса королевств. Ты лишь превратил спокойного зверя в яростного, сделав то, что он ненавидит больше всего на свете. Смерть будет ждать не только всю армию: но и весь орден предателей. Всю королевскую семью Ренегонов…
— Орден не знает… Как и семью… Мы действовали сами… — с ужасом посмотрел на меня старый рыцарь.
Я подошёл ближе, вливая новую порцию силы в проклятье слабости: и старик, тяжело дыша, распластался на полу. Присев, я заглянул ему в глаза.
— Думаешь, это меня остановит? — улыбнулся я.
Но вопреки моим ожиданиям, ужас и обречённость ушли из глаз рыцаря в один миг. Одни быстрым, почти неуловимым движением он достал кинжал, попытавшись пробить мне череп, преодолевая боль и чудовищную слабость.
В последний момент я отпрянул, и кинжал лишь скользнул по щеке, заставив рыцаря упасть обратно, словно под неумолимым прессом. И всё же он вновь пытался поднять: медленно, тяжело…
— Чудовище. — буквально вытолкнул из себя слова старик. — Рыцари… Людей… Убивают… Чудовищ…
Я легко уклонился от нового удара, пропуская рыцаря мимо и пинком заставляя того вновь распластаться на полу. Однако он всё равно пытался подняться: не сдаваясь до конца.
Но дальнейший разговор, пожалуй, потерял смысл. Поэтому, дождавшись, пока шатающийся рыцарь-странник поднимается вновь, я вцепился в его голову двумя руками, превращая ветерана ордена в пронзающего мрак.
Лицо старика посерело, а глаза заструились серой дымкой… И вскоре передо мной уже стоял верный воин.
— Ты готов исполнять мои приказы, рыцарь? — спросил я.
— Любые, повелитель. — приложил кулак к мёртвому сердцу новоявленный рыцарь смерти.
— Превосходно. — ухмыльнулся я. — Всегда хотел посмотреть, что получиться из странника. Надень закрытый шлем и отправляйся в бирюзовую гвардию. Когда мы будем брать Кордигард и королевская семья будет неподалёку, подойти ко мне. Для тебя будет особое задание...
— Я могу вам чем-то помочь, господин? — прошелестел за моей спиной голос Улоса.
Старый слуга решил, что именно сейчас будет время посетить место покушения. Я задумался, но всего на пару мгновений. Стоило бы послать доспехи рыцарей обратно в орден, но… Серьёзно? Десять ветеранов, чтобы убить меня? Это переходит все рамки союзнических отношений!