Окинув взглядом тела и неподвижно застывшего рыцаря, я приказал:
— Сними с них доспехи и отнеси в круг стихий. Скажи, что я хочу, чтобы секрет их защиты от магии был разгадан. Тела — в ритуальный зал. И подготовь всё для химерологии.
Я не сидел сложа руки последние месяцы: путешествия из одного конца королевства в другой, помимо всего прочего, хорошая возможность для проведения разных экспериментов. В этот раз направление у меня было простое: опираясь на чувства и восприятие, подаренное мне глазоедом, я пытался повторить процесс создания существа без применения собственных уникальных способностей: те вообще работали по неизвестным принципам от случая к случаю. Сперва получалось плохо: выходила либо обычная, либо высшая нежить сомнительного качества. Но я не сдавался и принялся действовать методом перебора: использовал самые разные материалы, приносил в жертву самых разных существ и разумных…
Секрет лежал на поверхности, на самом деле. Даже удивительно, как я не пришёл к этому раньше. Изобретать велосипед я не стал и назвал подобное направление мёртвой химерологией: ведь это, фактически, было конструированием практического живого существа, пусть и работающего на многократно вывернутой и искажённой энергетике. Псевдожизнь… Впрочем, псевдо ли?
Для создания подобной мертвой химеры требовалась жертва, обладающая магическим даром: это я выяснил наверняка. Возможно, подошли бы насыщенные стихийным нейтралем предметы, но для этого явно требовалось изменить методику: моя не подходила.
Теория мистических искусств Тиала гласила, что владеть искусством может каждый: просто большинство имеют лишь совсем мизер своеобразной духовной силы, и поэтому им требуются многие десятилетия её развития, чтобы получилось хоть что-то путное. Прецедентов людей, осиливших подобный путь, впрочем, пока в истории королевств не было. Так или иначе, обычные люди не подходили, хотя у меня и была теория, что возможно, если собрать правильную гекатомбу, это вполне себе сработает как замена. Но вот люди, обладающие настоящим талантом, даром изменять реальность, подчинять себе силы сотворения… Было что-то особенное в них. Не просто в жизнях, нет, в самих душах, через которые можно было преломить смерть так, что она пустила ток чёрной силы по венам новорождённой химеры, заставляя ту существовать.
Я извёл небольшой монастырь целительниц на эксперименты, списав их смерти на действия обитающей неподалёку редкой твари: однако эту зависимость выяснил наверняка. И это заставило меня всерьёз задуматься о природе сил глазоеда и своей новообретённой способности вдыхать псевдожизнь даже в скалу-артефакт…
Выходит, глазоед поделился со мной частью своей души? Той, что отвечает за магические способности? Душа самого глазоеда, как и его способности к манипуляции нейтралью, безусловно, исказились до неузнаваемости в процессе его преображения. И всё же, это было сделано не зря: похоже, что часть этой искажённой, изуродованной, искалеченной силы стала моей.
Ни одна книга мастеров Тиала не описывала ничего, похожего на процесс передачи магических способностей. Но глазоед, жалкое, лебезящее существо с искривлённым сознанием, сумел это сделать! На краткий миг я даже пожалел, что отпустил зверушку в свободное плаванье. Кто знает, может он и в самом деле умел делать и обратное? Пить чужую силу, откусывая от своих жертв частичку магических способностей? Возможно, с годами я смогу развить это способность…
Лучшая теория, которую я придумал насчёт этого, что магический дар я всё же приобрёл. Вероятно, он и отвечает за создание чего-то странного, вроде псевдоживой скалы. Но его сила и мощь крайне ограничены: один раз потратил всю силу, а затем жди, пока предельно слабый дар придёт в себя. Проблемой, здесь, пожалуй, было то, что ничего подобного я вообще не ощущал: возможно, мои собственные способности к искусству смерти забивали все ощущения альтернативной магии напрочь, выступая подавляющим противовесом. Вот и выходило, что всё, на что был способен слабенький дар глазоеда - это привнести толику искажённой силы сотворения в мои создания время от времени, да восприятие подправить…
С этими мыслями я последовал в подвалы дворца, где люди Улоса давно оборудовали для меня тайный ритуальный зал. Король трёх королевств может себе позволить и большее…
Раздетые тела рыцарей были уложены ровной шеренгой. Молодая, лет шестнадцати девчушка с завязанным глазами и заткнутым ртом была уже привязана к алтарю. Я обернулся к замершему в тени неприметной ниши старику.
— По каким критерием ты решил, что, молодые подойдут лучше? — задумчиво почесал подбородок я. — По идее, пожилая и опытная целительница подойдёт лучше, её дар более развит.
— Возможно, вы правы повелитель. — прошелестел голос лича, заставляя девушку замереть, вслушиваясь в наш разговор. — Но такую может быть сложно скрутить, опытная целительница вполне может овладеть и парой-тройкой боевых приёмов к старости.
— Проклятья парализации, слабости, и всё такое. — вяло крутанул рукой я.
— Нарушит чистоту ритуала. — дёрнул головой Улос. — Не волнуйтесь, господин, у неё сильный дар, но сама ещё неумеха, я наводил справки. Всё пройдёт идеально.
Я хмыкнул, стягивая с пленницы повязку на глазах и вынимая кляп.
— А ты что скажешь, милое дитя? — приподнял я подбородок девушке, и пристально всматриваясь в заплаканные синие глаза. — У тебя сильный дар?
Я подкинул над рукой свой старый добрый костяной стилет, ловко перехватив его поудобнее. Сегодня ему предстояла очередная жертва, но звукоизоляция в ритуальном зале идеальная: кляп, вообще-то, в основном был нужен, чтобы притащить пленников сюда.
— Пощадите. — жалобно всхлипнула девушка, слегка дёрнув верёвки. — Я… Я сделаю всё что угодно, милорд. Я просто хочу жить…
Я кинул ироничный взгляд на старика.
— Приказа вбить послушание или выбить нытьё не было. — пожал плечами лич.
— Пожалуйста… — понизила голос до шёпота девушка.
Для кого-то, быть может, это прозвучало бы мило и трогательно: иной головорез, может, и пожалел бы, настолько невинно она выглядела.
Но у меня ничего не шелохнулось в душе, когда костяной стилет пробил сердце жертвы. Сложенные вместе тела зашевелились, покрываясь чёрным туманным покровом. Он зашевелился, словно живой, а затем загустел, обволакивая мёртвых рыцарей-странников словно могучей тиной. Из бурлящей тины выстрелили щупальца, пожирая и подтягивая в центр, к жертве массу полуразъеденной чёрной плоти, а затем огромная чёрная капля со щупальцами поглотила тело девушки, в чьих глазах так и застыла просьба пощады.
Я напрягся, формируя создание. Бурлящая чёрная масса медленно стекала вниз с алтаря, постепенно обнажая контуры чёрного существа. В этот раз я не стал изобретать ничего особенно: нет, на выходе из темнейшего потока смерти показались затвердевшие из костей рыцаря копыта обычного вороного коня.
Вскоре передо мной стояло новое, великолепное творение, что должно послужить мне транспортом. Я перепробовал множество разных тварей в этом виде: поднятые олени и медведи, большие кошки и свирепые лесные волки, костяные гончие и костяные големы…
Практика показывала, что на копытных ездить комфортнее всего. Поэтому, подумав, я решил, что мне отлично подойдёт конь в виде химеры. По скорости, наверно, должен всех обогнать, всё же, зверушка псевдоживая… А по комфорту люди всё равно не знали зверей лучше. Впрочем, обычным конь был только для меня. Для всех остальных, пожалуй, изрядная диковинка.
Зверюга всхрапнула, подойдя ко мне ближе и вперив в меня немигающий взгляд синих глаз. Грива на её спине зашевелилась, удлинясь, и превратилась в поток сухих чёрных щупалец. Я медленно поднял руку, и те тесно оплели её, медленно изучая. Силы в них, пожалуй, хватило бы раздавить и разорвать рыцаря в полной броне: но меня они обнимали нежно, признавая хозяина.
Удовлетворившись осмотром, конь фыркнул, слегка показав мне заострённые, бритвенные лезвия зубов, а затем медленно опустился рядом, приглашая сесть на себя. Я с улыбкой потрепал тварюшку за холку.
— Пристрой моего нового друга куда-нибудь, пока я не отправился в путешествие. И не обижай его сильно. А ты слушайся дедушку Улоса, понял?
Конь недовольно повернул голову подальше от лича, но смиренно позволил тому увести себя.
Иногда было приятно отвлекаться на такие простые, бытовые моменты бытия мастером смерти. Ничего особенного, конечно… Но я любил их, в самом деле. Мало какая власть сравнится с властью над самой жизнью и смертью.
Я не ожидал большой отдачи от того, что отдам орденские доспехи в орден собственных магов: но вот здесь меня поджидало удивление. Потому что прямо на следующий день ко мне заявился Грицелиус с широченной улыбкой.
Волшебник бесцеремонно плюхнулся на диван королевского кабинета и сам пролеветировал себе кувшин с напитком из моего шкафа. А ведь это была моя последняя таллистрийская лоза!
— Вскрыли, как камнегрыза пламенным лучом. — ответил на мой недовольный взгляд верховный магистр красных башен, то выглядел, как объевшийся сметаны кот. — Надо же, столько гадали, столько было теорий, но поди ж ты отбери у странников доспехи — вой бы поднялся на все королевства. А делов-то было…
— Рассказывай. — потребовал я.
Грицелиус шумно приложился к кувшину. Затем выдохнул, а затем ещё раз приложился… И лишь когда мой взгляд начал явственно намекать на ласкающую молнию смерти, смилостивился и принялся говорить.
— Всё проще, чем мы думали. — вздохнул старый повелитель пламени. — Это сплав, в который добавлено особое вещество. Что ты знаешь о магических источниках?
— Природное скопление однотипного нейтраля? — приподнял бровь я.
— Всё так, но источник не зря зовётся источником. — кивнул Эрнхарт. — В местах скопления возникают своеобразные аномалии от переизбытка энергии: явление редкое, но не уникальное. Источник, фактически, это просто самый распространённый тип аномалии: то ли провал в другой измерение, то ли подобие квазиживого существа из чистой энергии. Варвары зовут источники духами, но это, разумеется, дикарский анахронизм — большинство источников отнюдь не обладает свойствами разума или личности их предков, и повадками животных тоже, как они любят это приписывать. Хотя и подобное встречается, нейтраль, или магия, как ты любишь это называть — сущность непредсказуемая и может принимать любые формы.