— Он бросил вызов Кормиру. — поражённо прошептал Этериас, когда ветра донесли до него слова врага. — Но зачем? Убить его искусством смерти можно издалека, а на в чистом искусстве меча у него нет шансов!
Волшебники напряжённым взглядами следили за поражением лидера Альянса: Этериас было дёрнулся к выходу с вышки, едва завидев, что меч пронзил его друга…
— Стоять. — отрезвил главу церкви голос советника, что схватил его за руку железной хваткой. — Его отбросили, не дав добить нашего короля и уже тащат к целителям. Помни план. Жди своего часа. Ты вступаешь бой со второй волной всеобщей атаки, в случае, если провалиться мой выход и если он сумел выдержать удар объединённой армии, помнишь?
Этериас грубо стряхнул с себя руку, но вернулся к борту башни, вцепившись в неё так, что костяшки побелели, уставившись мрачным, тяжёлым взглядом в сторону сцепившихся армий. И чем дальше он смотрел, тем хуже ему становилось.
Стрелы и тяжёлые осадные болты бессильно разбивались о плёнки чёрных щитов, что возводил повелитель смерти. Но куда страшнее было даже не бессилие стрелкового оружия: напротив, от этого волшебник лишь облегчённо вздохнул. Настоящим ужасом было то, что началось после боевого клича магистра ордена, что волной разнёсся над полем боя:
— Пленных не брать, рыцари! Сегодня мы — карающий меч правосудия, рука нового легендарного короля, как бывало в легендах! Сражайтесь без тени сомнений в сердцах, и да не останется на поле боя ни одного живого подлеца!
Верховному иерарху стало дурно от этих слов. А затем один из рыцарей людей отрубил гвардейцу Ренегона голову одним взмахом, заставляя взметнуться вверх фонтан крови, и его затошнило.
Гастон наблюдал за происходящим с холодными, равнодушными и мёртвыми глазами, совсем не удивлённый.
— Кажется, настало время применять мастеров. — поджав губы,констатировал факт первый советник. — Или мы оставим Ренегон без гвардии.
Этериаса стошнило. Вытерев рот, верховный иерарх поднял мутный взгляд на советника, и яростно ответил:
— Нет! Я никогда не отдам такой приказ! Наше искусство, магия, как зовёт его этот ублюдок, никогда не должна быть средством убийства людей! Наш священный долг — защищать людей, а не быть их убийцами!
— Тогда смотри на последствия своих решений. — холодно ответил Гастон. — Это твой выбор.
Этериас бросил взгляд на поле боя, впиваясь взглядом в сверкающие клинки, что раз за разом поднимались и опускались, собирая кровавую жатву… Сердце верховного жреца разрывалось на куски: семьи этих людей приходили к нему за советом и утешением, многих из бойцов он лично наставлял на эту битву, убеждая в неизбежной победе на злом…
— Мы должны быть лучше него. Даже если это будет стоить нам жизней. Я верю, Отец позаботится о душах наших воинов… — прошептал волшебник. — Потому что иначе, какой вообще смысл сражаться?
В этот самый момент среди рядов армии мелькнули красные мантии… И прежде чем Этериас успел подумать о том, что они там делают, из рук мастеров пламени ударили десятки пламенных лучей, проходя сквозь армию ордена, не встречая сопротивления. И в тот же миг две армии разделило огромное цунами пламени, накрывая собой всех до единого противников.
Кольцо огня в считаные секунды сомкнулось в собственном центре, обращая поле боя в пылающий ад.
— Интересный приём. — прокомментировал происходящее Гастон. — Никогда не встречал такой модификации пламенного луча: похоже, стандартный высший удар искусства огня использовали, чтобы доставить силу огня в нужную точку, а затем уже преобразовали в кольцевую огненную волну, накрывающую целое поле, и мало того, проделали всё это вместе, объединив силы в одной технике! Невероятная синхронность и мастерство: старики, похоже, хорошо постарались.
— Это всё, что ты можешь сказать?!? — закричал Этериас. — Кто отдал приказ? Я же сказал не начинать первыми! Ты хоть представляешь себе, чем это…
— Представляю. — оборвал главу церкви Гастон. — Десятками тысяч спасённых бойцов нашей гвардии, которые сейчас отступают, приходя в себя. Ты не хотел брать на себя ответственность, так что не жалуйся, что кто-то сделал за тебя работу.
Бушующее пламя внезапно быстро рассеялось, оставляя после себя чёрный дым, пепел и лавовые озёра. И одного-единственного человека в закрытых чёрных латах. Гвардейцы принялись отступать, а вот мастера огня выдвинулись вперёд, беря человека в кольцо: две сотни лучших повелителей пламени альянса королевств…
— Он даже не пострадал. — поражённо покачал головой Этериас. — Какой же мощи должна быть его защитная сфера. — Впрочем, атака была площадная, возможно, если ударят все вместе точечно…
Гастон хрустнул шеей и принялся переодеваться, стянув свою привычную робу через голову.
— Что ты делаешь? — недоумённо посмотрел на советника глава церкви.
— Ты никогда не задумывался, что робы и длинные мантии не слишком хорошо подходят для боя? — задумчиво протянул Гастон, одевая простые солдатские сапоги и штаны.
— Нет. — пожал плечами Этериас. — Всю жизнь их ношу, как-то привык уже…
— Привычка — страшная сила. — кивнул Гастон, натягивая на себя наручи со странными льдисто-синими кристаллами.
— Что это? — вскинул брови Этериас.
— Кристаллы льда, наполненные силой льда: видоизменённое искусство воды. — ответил Гастон, надевая аналогичные поножи, а затем и диадему с ожерельем. — Я плотно пообщался со стариками-водниками, пока ты убеждал остальных отменить циркуляр. Плюс учитель придумал для меня крайне интересную концепцию… Не знаю, получится ли сделать что-то подобное с другими стихиями, но со льдом у меня получилось временно заморозить, остановить стихийную энергию, подобно тому как холод замораживает воду. Это продержится недолго, всего день или два… Но я смогу использовать их в битве.
— Ты полагаешь, что огневики уже обречены?
— Я сражался с ним дважды. — ответил Гастон, накидывая на себя кожаную куртку со вставками из множества кристаллов. — Если мой план не удастся… Ты знаешь, что делать.
В этот момент поле боя заволокли клубы антрацитово-чёрного непроглядного тумана, разойдясь во все стороны от человека в чёрных латах, заставив Этериас оторваться от диалога. Верховный иерарх с надеждой вперил взгляд в огромное облако…
Сразу несколько пламенных лучше пронзили облако черноты изнутри. Яркие вспышки слегка озарили его в нескольких местах. А затем чёрные молнии разорвали слегка посветлевшую дымку, и изнутри послышались крики…
Бой длился недолго: всего минуту, или чуть меньше… Десятки пламенных лучей пронзали облако, словно запущенные вслепую, трижды изнутри поднимались волны пламени, превышающие своей высотой облако чёрной дымки, но быстро затухали. А затем облако рассеялось: посреди вспаханной, оплавленной и искорёженной земли стоял человек в слегка оплавленных чёрных латах. Он спокойными, уверенными движениями скинул с себя обгоревший плащ, бросив его в ближайшую лавовую лужу, а затем обнажил свой клинок, с силой вонзая его в землю.
— Теперь это моя земля. — мастера ветров разнесли негромкий, но невероятно уверенный в себе голос по солдатам обеих армий. — Каждый, кто хочет возразить: сражайтесь. Сражайтесь со мной сейчас, или молчите вечно.
— Похоже, настал мой черёд. — затянул на себе поясной ремень Гастон. — Ты знаешь, что делать. Это было честью…
— Не надо. — покачал головой Этериас, вздохнув. — Не надо пустой лести. Ты сам знаешь, я совершил немало ошибок. В конце концов, как и все мы, я всего лишь человек. Я до сих пор не уверен, что мне хватит сил отдать этот приказ, следуя твоему плану…
На угрюмом, равнодушно-мрачном лице Гастона впервые, пожалуй, за всё то время, что Этериас знал его, появилась яркая, добрая улыбка. Он совершенно внезапно шагнул вперёд и крепко обнял первосвященника.
— Никогда не меняй это в себе, брат. — прошептал ледяной волшебник. — Никогда, слышишь? Миру нужны такие люди, как ты, и всегда будут нужны. Чтобы ты о себе не думал, ты лучший из нас. Знай, я никогда не завидовал твоему посту… И я верю, что, если меня постигнет неудача, ты всё равно победишь, как побеждал всегда.
— Даже не думай об этом, понял? — стиснул в объятиях Гастона Этериас, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы.
Гастон отстранился: не стоит давать их врагу время восстановить силы. Но, уже спускаясь вниз по лестнице, он на мгновение обернулся и лукаво улыбнулся:
— Знаешь, если нам удастся его взять… Это же будет великий подвиг, верно? Такая гора славы… И я могу забрать всю её себе. Как бы Его Величество потом не принял решение поменять верховного иерарха.
Этериас чуть не задохнулся от возмущения: как вообще можно думать о славе в такой момент!?! Но Гастона уже и след простыл: ледяной волшебник спешно спускался вниз по лестнице.
Глава церкви со вздохом провёл рукой по глазам, вытирая слезы. И прошептал, смотря в никуда:
— Возвращайся с победой брат. Возвращайся и забирай себе любую славу.
Я испытывал лёгкое раздражение: всё же, повелителей пламени не удалось взять чисто. В целом, конечно, мастера огня не могли мне ничего противопоставить: куда там их магическому пламени, когда я учился держать на себе жар дракона…
Однако общее количество горящий объектов создавало изрядное количество удушливого дыма, которого я наглотался, плюс, жарко, как в парилке, отчего пришлось вспотеть в самом прямом смысле этого слова. Вдобавок ко всему сразу несколько наиболее опытных мастеров не зажгли напоследок, в буквальном смысле взорвавшись после смерти, из-за чего меня несколько раз окатило волнами странного огня, к которому я не сразу подобрал конфигурацию покрова смерти: итогом этого стали слегка оплавленные доспехи и подгоревший плащ.
Ничего серьёзного, конечно: но гордость слегка пострадала. С другой же стороны… Я только что убил около двух сотен отменных повелителей пламени и даже не погиб ни разу в процессе. Определённо, расту над собой.
После моего призыва к сражению враги пока не спешили выдвигаться, видимо, размышляя. Я задумчиво осмотрел тела мастеров огня: часть распылило в прах, некоторые вообще сожгли друг друга, самые опытные взорвались… Но около половины всё ещё пригодно к некроманти