:
— Сдохнуть ради склочных таллистрийских баб… Да, воистину, достойное завершение этого безумного похода.
Владыка Ниоры немедленно обернулся, с тяжёлым прищуром оглядывая солдат грозным взглядом.
— Кто сказал это? — мрачно, с давлением произнёс король пустынников.
Власть Великого Солнца Пустыни в Ниоре была неоспоримой. В довоенные времена, пожалуй, никто не осмелился бы на подобную дерзость, а если бы осмелился, то определённо не рискнул бы выйти из толпы. Однако, к лёгкому удивлению Аттарока, один из солдат внезапно вышел из строя, без всякой опаски вставая перед своим владыкой. Обычный смуглый мужчина лет тридцати в недорогой, изрядно потрёпанной временем и несущей на себе следы многих скользящих ударов кожаной броне.
— Я сказал это.
Бородач сузил глаза.
— Ты забыл, что полагается у нас дома за подобное? — процедил король.
— Я всё помню. — усмехнулся солдат. — Вот только… Какое это имеет значение сейчас? Мы стоим на пороге смерти. Мы видели ужасы, что потрясают основы самого мироздания. Чем ты можешь нас напугать? Публичной поркой? Каменоломнями? Может, даже прикажешь казнить меня или отрубить руки, подражая нашему врагу?
Пустынник презрительно сплюнул на камень городской дороги.
— Я видел саму смерть. Я сражался с мертвецами. Я видел, как мои братья по оружию умирают от ужаса, во мгновение превращаясь в высушенные мумии и мёртвых стариков. Нет, тебе нечем пригрозить мне, владыка. Поэтому, по крайней мере, под конец жизни, я могу говорить, что думаю, и делать что хочу. И я скажу так, сдохнуть за склочных баб - один из худших концов, что я могу себе представить. Может, ты забыл сколько крови они попили нашим купцам на границе, но я нет. Мой отец разорился из-за их спеси. Лучше уж благородно умереть, выйдя за стены в последний бой. Верно я говорю, парни?
К изумлению короля большая часть солдат поддержала говорившего стройным, одобрительным гулом!
Первым порывом Аттарока было немедленно наказать наглеца. Вбить ему его наглость обратно в глотку, растоптать его, унизить… Может, даже сразу нескольких наглецов. Как они смеют?!? Он король, владыка песков, великое солнце пустыни…
Однажды каждый лидер может быть испытан. И решения, что он примет в тот миг, определяют, кто он есть, и как он будет вести своих людей.
Слова отца, сказанные когда-то давно, ещё в раннем детстве, внезапно всплыли в голове владыки Ниоры. Аттарок моргнул, и с удивлением обнаружил, что стоит рядом с наглецом, что осмелился бросить вызов его власти, стоит, уже держа в руках знаменитую двулезвийную секиру королей пустыни…
Король возвышался над воином на добрые две головы, но тот смотрел на него без тени страха, лишь с какой-то усталой обречённостью.
Медленным, аккуратным движением, Аттарок вернул секиру себе за спину. И неожиданно для самого себя произнёс:
— Ты прав. Прав во всём, на самом деле. Мне нечем напугать вас. И мы не снискали ни славы, ни доблести, ни добычи в этом походе: нашли одну лишь смерть.
Король Ниоры оглядел своих людей печальным взглядом, видя на их лицах удивление.
— Но это никогда и не было моей целью. Мой род никогда не правил страхом: мы ценили мудрость, справедливость и силу. Может, я был строг с вами, но лишь потому, что дисциплина — это то, что всегда помогало нам выжить и преодолеть опасности пустыни.
Аттарок обернулся и бросил взгляд на стены город, что возвышались совсем рядом.
— Сегодня мы идём умирать. Не ради чести или славы, но ради нашей, пусть бедной, но родной земли. Умирать, чтобы отвести угрозу от наших детей и жён, умирать, чтобы дать хоть маленький шанс выстоять нашему королевству. Вы знаете, я заключил сделку с повелителем смерти. Но как долго продержится его слово? И что будет после, если он выиграет эту войну? Ждёт ли наши пески судьба худшая, чем Таллистрию? Хватит ли ему лишь превращения наших братьев и сестёр в своих слуг?
Король сокрушённо покачал головой.
— Я не знаю ответа, но в одном я уверен наверняка: я должен сделать всё, чтобы отдалить этот исход. Может, я провалился как король, как владыка, как великое солнце пустыни… Не смог отвести угрозу от нашей земли. Но сегодня я последний из лидеров, что ведёт вас на битву ради неё. Она выглядит безнадёжной, я знаю. Но даже если нам всем суждено умереть, у нас всё ещё выбор. Мы можем бежать, спасая свои шкуры, а можем сражаться, чтобы раз и навсегда показать истории, как умирают сыны Ниоры. Потому что, если и нам, и нашей земле суждено уйти в забвение, именно здесь и сейчас решиться, какими нас запомнит вечность.
Аттарок развернулся, отворачиваясь от своих людей, и зашагал в сторону стен.
— Я выбираю сражаться. — бросил через плечо король. — Делайте свой выбор.
Пустынники зашептались, переговариваясь. Но ни один из солдат не покинул строй, чтобы скрыться в бесконечных улочках Кордигарда.
У входа в барбакан короля встретила молодая целительница, вежливо поклонившись владыке пустыни.
— Леди Элеонора ждёт вас, Ваше Величество. — кивнула она королю.
— Разместите моих людей где-нибудь неподалёку. — прогудел Аттарок.
Предводительница круга жизни встретила короля в одной из небольших комнаток барбакана, сидя за маленьким столиком около хитрой маленькой бойницы: та позволяла удобно наблюдать за подходом к стенам, однако разглядеть наблюдателя было крайне проблематично.
— Ваше Величество. — кивнула королю повелительница жизни. — Что-нибудь слышно о противнике?
— Разведчики докладывают, что они будут здесь завтра к рассвету. — тяжело опустился на жалобно скрипнувший стул Аттарок. — Я приказал моим людям размещаться рядом со стенами.
Элеонора немного помолчала, а затем, отведя взгляд в сторону, как бы невзначай сказала:
— Здесь множество моих подопечных. Молодые, красивые целительницы. Горячие пустынники… Не возникнет ли здесь проблем?
— Нет. Не возникнет. — сказал как отрезал Аттарок.
— Вот как? Похвальная уверенность. Хотя я слышала, что у вас возникли некоторые проблемы с дисциплиной…
Король Ниоры поджал губы, бросая взгляд в том направлении, где размещались его люди. Вообще-то, дисциплина, пожалуй, единственное чем славилась его армия на фоне других королевств: ни снаряжением, ни воинским мастерством в сравнении с другими королевства войско бедного пустынного королевства похвастаться не могло. Однако опыт подсказывал мужчине, что он отнюдь не единственный владыка, что столкнулся с подобными проблемами. Интересно, как решали их другие короли? Никто никогда не признаётся в подобном открыто, конечно… Даже досадно, что у него самого проблемы возникли прямо на улице.
— Это решаемая проблема. Оставьте это мне. — нехотя, но с нажимом произнёс Аттарок.
— Как скажете. — легко согласилась целительница. — Но вы не будете возражать, если я выставлю посты у наших спален?
— Буду. — резко отказался пустынник. — Я прослежу за этим лично.
— И как же именно? — приподняла брови Элеонора. — Вы не можете быть в нескольких местах сразу…
— Все мои люди связаны со мной клятвами жизни. — пожал плечами Аттарок. — Да и сам я кое-что понимаю в сенсорике. Покажите мне, где спальни, и я прослежу, чтобы никто их не касался.
Таллистрийка смерила короля долгим, задумчивым взглядом, а потом изящно поднялась из-за стола, демонстрируя стройную, точёную фигурку.
— Следуйте за мной, Ваше Величество.
Владыка Ниоры шёл за целительницей, и задумчивым, блуждающим взглядом наблюдал за покачивающимися бёдрами, что так удачно обтягивала зелёная мантия. И как её удаётся? На вид он бы дал Элеоноре лет сорок, может чуть больше. Женщина в возрасте, может, даже слегка пожилая, но отнюдь не старуха. Однако известный знаток и любитель противоположного пола знал, что редко кто может сохранить настолько хорошую, девичью фигурку в такие годы… Было ли это искусство целительства?
— Мы пришли. — вырвал из раздумий короля голос Элеоноры.
В нём сквозила лёгкая ирония: кажется, направление его взгляда отнюдь не осталось незамеченным. Впрочем, смущения король точно не испытывал. Однако ему чудилась насмешка над его способностью проследить за своими людьми, и поэтому Аттарок слегка возмущённо засопел. Осмотрев со стен наспех возведённые бараки рядом, король присмотрелся к ним и коротко ответил:
— Я запомнил. Можем возвращаться.
Они вернулись в комнатушку барбакана в полном молчании.
— Что дальше? — поинтересовалась целительница.
— Будем ждать. — привычно пожал плечами бывалый воин и охотник.
— Даже не отдохнёте перед боем? — приподняла брови женщина.
— Я хорошо выспался сегодня днем. — улыбнулся Аттарок. — К тому же я могу не спать несколько дней: преимущества сил короля, но вы, думаю, и так это знаете. Так что остаётся только ждать. Надо быть наготове, не удивлюсь, если они ударят ночью: я бы так сделал.
Некоторое время они молчали, каждый думая о своём. А потом на губах целительницы заиграла лукавая улыбка.
— Если уж нам предстоит долго ждать… Быть может, скрасим время за беседой? Если, конечно, Ваше Величество не побрезгует моей компанией.
Король Ниоры подозрительно прищурился. Грубить целителям вообще плохая идея, особенно тем, кто, возможно, будет латать выживших солдат после боя. Однако инстинкты пустынника говорили, что тут есть какой-то подвох…
— Если вы хотите что-то знать, говорите напрямую. — буркнул Аттарок, отворачиваясь.
— На самом деле, меня и правда интересует один вопрос… — легко призналась Элеонора. — Скажите мне, почему в Ниоре с женщинами обращаются… Так?
— Как так? — приподнял бровь Аттарок.
— Как с вещью! — не выдержав, всплеснула руками целительница. — Не разрешают заниматься ничем, кроме работы по дому, заставляют рожать детей, словно какой-то скот, носить странную, закрытую одежду, выполнять все приказы мужчин! Нет, другие королевства тоже не без греха и до нашей родины, им, увы, очень далеко, но у вас это переходит всякие границы! Это же просто возмутительно!