— Это… Это немного не то что я имел в виду. — задумчиво произнёс пустынник, бережно держа на руках целительницу.
Кажется, он и сам был слегка удивлён собственным спонтанным поступком. С другой стороны… Не в его правилах было отступать.
— Если умру сегодня из-за отсутствия целителей, это будет твоя вина. — флегматично произнёс Этериас, смотря в сторону крылатых воительниц.
Тем временем те прекратили избиение нежити и поднялись на приличную высоту, изучая поле боя на предмет новой угрозы.
— Я не для того вытаскивала тебя с того света, чтобы ты просто взял и умер здесь. — зевнула Элеонора, не открывая глаз и не спеша слезать с рук короля Ниоры. — Так что если умрёшь ещё раз, думаю, возможно… вылечу тебя ещё раз.
Женщина ещё раз зевнула, устраиваясь на чужих руках поудобнее.
— Это значит да? — педантично уточнил смуглый бородач.
— Нет, конечно. — фыркнула целительница. — Я просто устала, так что милостиво позволяю держать меня. — Сколько там у тебя жён? Десять? Двадцать? Нет, спасибо. Одиночество меня вполне устраивает.
— Двенадцать. — с лёгкой растерянностью ответил Аттарок. — Однако я могу избавиться от них, и ты будешь единственной! — быстро перешёл в наступление король Ниоры.
— О, то есть, ты хочешь выкинуть неприспособленных к жизни бедняжек в жестокий шовинистский мир своего пустынного королевства? — хмыкнула повелительница жизни. — Отличное реноме для будущего мужа, даже голодная волчица прошла бы мимо…
— Могу сделать тебя первой женой. — великодушно предложил король пустыни.
Гвардейцы и солдаты храмовой стражи, стоящие рядом, предпочли дружно сделать вид, что ничего необычного не происходит.
— Предпочту свободу тому, чтобы быть первой в любом гареме. — зевнула женщина.
— Могу сделать твоего сына наследником! — применил, как ему казалось, безпроигрышный аргумент король Ниоры.— Еще и рожать? Ты вообще хотя бы слышал, как это происходит для женщин? Вот уж без чего яточно могу обойтись... — таллистрийка прикрыла глаза, устраиваясь на чужих руках поудобнее.
Владыка пустынного королевства недовольно засопел, задумавшись. С его рук таллистрийка не рвалась, задремав, и потому опыт подсказывал, что ещё не всё потеряно. Однако и аргументы у него кончились: в самом деле, ну что ещё ей предложить? Сдаваться, конечно, он не планировал, но в голову так сразу ничего не приходило…
— Если вы закончили со свадебными ритуалами, я предлагаю вернуться к делу. — недовольным голосом предложил король Ренегона. — Нам надо связаться с ними прежде, чем закипит бой…
— В нашей традиции искусства нет приёмов, что позволяют общаться на расстоянии. — покачал головой Этериас. — Можно попробовать подать какой-то военный сигнал.
— Ты не можешь создать какой-то мощный приём, чтобы привлечь внимание? — тяжело вздохнул король. — Луч света, или что-то такое… Обычно мы передаём сигналы через костры на вышках, но сомневаюсь, что это привлечёт их внимание. А горящая стрела… Даже если удастся достать, не дай Отец, ещё примут за угрозу. Полгорода спалят.
— Боюсь, прямо сейчас я не создам даже простой светлячок. — криво усмехнулся иерарх.
Несколько мгновений собравшиеся провели в тягостном молчании. В этот самый момент их враг вышел из рядов нежити, подойдя к одному из тел. А затем, прямо на глазах солдат и крылатых воительниц, демонстративно свернул ей шею.
Хруст эхом разнёсся по полю боя.
— Убираетесь прочь от моей битвы и моей армии. — безжалостный, холодный голос, звенящий ледяной яростью, разнёсся по полю боя.
Кормир скрипнул зубами.
— До чего же наглый ублюдок… — процедил король. — Уже считает МОЙ город своим…
— Странный жест. — нахмурился Аттарок. — Зачем сворачивать голову уже мёртвому телу? Что это даёт.
— Она была ещё жива. — приоткрыла глаза Элеонора. — Он добил её…
Этериас вцепился в зубец стены так, что костяшки пальцев побелели.
— Значит, выдержала удар… — прошептал волшебник. — Но как? Я должен понять…
— Лучше пойми, как нам донести до новых союзников информацию! Ты же волшебник, придумай что-нибудь, пусть сам неспособен, так скажи, что делать другим!
— Свет… Вокруг есть свет, верно? — неуверенно произнёс слепой волшебник.
— Не так чтобы светило солнце, но просветы имеются. — кивнул владыка Ренегона.
— Принесите зеркала. Направьте их правильно… Солнечные зайчики, прямо им в глаза… Если будет достаточно много, они заметят, и кто-то наверняка прилетит спросить в чём дело…
Король перевёл взгляд на гвардейцев, несколько десятков, стукнув себя кулаками в грудь, быстро принялись спускаться со стен. Но, прежде чем кто-то сказал что-то ещё, над стенами разнёсся звонкий женский голос:
— Алай!
И само небо обрушилось на повелителя смерти.
Бой шёл с переменным успехом. Но, несмотря на удачное начало крылатых воительниц, их враг быстро затянул раны и перешёл в атаку. Говорить было не о чем: но все собравшиеся с надеждой смотрели в небеса, видя в этом божественный знак…
Все, кроме главы церкви. Пусть слепой и истощённый, молодой маг не утратил чувствительности к силам, что всегда пронизывали окружающий его мир. Наоборот, в этот миг слабости вместе с ней пришла необычайная ясность: и пусть он не был способен даже зажечь костёр простейшим приём, он чувствовал каждый взмах крыла этих невероятных созданий, каждый удар света и молний… И каждый удар смерти, что дрожью разносился по полю боя, заставляя само мироздание содрогаться.
И как единственный, кто когда-то стоял в присутствии бога, Этериас, как никто другой, отчётливо понимал, что божественным присутствием тут и не пахло. Воительницы были сильны, искусны и бесстрашны… Но не имели ничего общего с их создателем, которого он знал. Никаких следов божественной силы.
Он старался охватить каждый миг этого боя не потому, что видел в этом знак, а потому, что видел в этом иную надежду. Здесь и сейчас, прямо перед ним, сражались лучшие из мастеров, кто когда-либо видели королевства. Сражались на равных с бессмертным, с тем, кто одолел лучших магов королевств в одиночку. И больше всего на свете в этот миг волшебник хотел знать это, знать, как победить непобедимого. И потому превозмогая слабость, тошноту и боль, что поселилась в каждой клетке его тела, полумёртвый чародей стоял напрягел все возможные чувствах, не отрывая их от этой битвы, запоминая каждый её миг.
Солдаты споро притащили зеркала: всё же, Кордигард был богатым городом… И план иерарха сработал: одна из воительниц, заметив направленный на неё отражённый свет, взмахнув крыльями, приземлилась на стену чуть поодаль.
— Вы должны знать, он бессмертен! Может возрождаться после смерти, даже из пепла! — быстро затараторил король Ренегона. — Владеет магией смерти, высокого уровня, обладает множеством приёмов. Но молодой, ещё не слишком опытный, не имеет столетий практики за спиной.
Воительница улыбнулась, легко кивнув.
— Благодарю за предупреждение, но не волнуйтесь. Мы справимся с любым врагом. Бессмертный или нет, поле боя будет за нами. Но после, боюсь, нам нужно будет покинуть вас: мы не можем задерживаться здесь долго.
— Конечно, как же пожелайте. Хотя мы могли бы организовать пир, со множеством почестей… — несколько растерянно произнёс Кормир.
Взмах крыльев обдал его мощным ударом ветра: воительница взлетела, возвращаясь к подругам.
Однако владыка Ренегона ещё долго смотрел ей вслед.
— Невероятная красота и сила… — восхищённо произнёс он. — И это голос… В жизни не слышал ничего прекраснее!
Король Ниоры наконец мягко опустил на землю свою ношу, подошёл ближе, и с беспокойством положил руку на плечо лидеру Альянса:
— Ты в порядке, брат? — обеспокоенно спросил пустынник. — Она не сказала ни слова…
— Разве? — удивлённо вскинул брови Кормир. — Но я могу поклясться, что…
— Ваше Величество… — происходит что-то странное. — прервал королей голос капитана храмовой стражи.
И не зря: тем временем на поле боя заклубился странный серый вихрь…
— Что он делает? — посмотрел на Этериаса король.
— Выпускает столько силы, сколько может. — прошептал молодой чародей. — Он уже делал так, на поле боя, в прошлой битве. В этом шторме смерти сгорает всё что угодно: свет, огонь, земля… Непробиваемая защита и всё уничтожающая мощь вокруг одновременно. Одни боги знают, откуда он берёт столько могущества, чтобы провернуть нечто подобное: это далеко за пределами сил любого мастера. Даже землетрясение и раскол земли устроить проще...
— Я слышала, именно так погибла Таллистрия. — вцепилась в зубец стены Элеонора, не отрывая взгляда от вздымающегося шторма. — Если дать этой твари время, он может снести не то что город: целое королевство! Может, не сразу, но создаст новую едкую дрянь, что за пару лет превратит процветающие земли в страну смерти!
— Должны ли мы эвакуировать город? — холодно посмотрел на целительницу лидер альянса.
— Слишком поздно…
Им оставалось только ждать, смотреть и надеяться: каждый в тот миг понимал, что делать что-то ещё уже слишком поздно. И они смотрели.
Весь город смотрел, на самом деле: на стены поднялись и солдаты, и волшебники, и даже простые стражники и горожане…
Все они смотрели, как с отчаянным кличем, размазывались в воздухе, одна за другой жертвовали собой посланницы небес. Как их жизни разорвали чудовищный шторм смерти, грозивший обречь их всех на погибель. Но даже этого было мало: и битва закипела вновь. Небеса наводнили тени, заставляющие седеть людей от одного взгляда на них, но развевающиеся от одного удара оружия небес. Тучи стрел закрывали солнце, но протуберанцы лучей ярчайшего света отвечали им, сжигая целые полки мёртвых легионов. Земля стонала и дрожала, превращаясь в смертельные ловушки, а их обломков костей восставали новые и новые твари: сперва способные метать огромные гроздья земли и камней, а затем ловкие, способные на высочайшие прыжки.
Тёмный лорд не сдавался, придумывая все новые и новые трюки: вот, в одно мгновение убитый, он восстаёт из мёртвых прямо в воздухе, мёртвой хваткой вцепившись в горло одной из посланниц небес. Огромное бесформенное создание из костей, развернувшись вокруг своей оси, с чудовищной силой метает в небеса сразу несколько ловких мертвецов, и им даже удаётся ранить одну из воительниц: но соратницы мгновенно подхватывают ту, взмывая выше.