— Сила, которой владеет человек, что бросил тебе вызов — это смерть. Она всегда была и всегда будет частью любого мира, где присутствует жизнь. Это высший апогей разрушения и энтропии, антижизнь, квинтэссенция небытия.
Алай перевёл взгляд на горизонт и глаза дракона заволокло пеленой, словно он поддался воспоминаниям.
— Мы не учим другие расы, как управлять ей. Это опасное искусство… Да что там, собственно, даже среди драконов известны лишь основы, и известны они немногим. Но подобный тип энергии присутствует в мире сам по себе, правда, в небольших количествах. И раз он есть, рано или поздно должен был найтись разумный, что научился управлять им. Такова природа вещей…
— Я всё же думаю… — тряхнула головой Киринес.
Алай бросил взгляд на воительницу, заставляя ту замолкнуть.
— Но есть вещи, которые волнуют меня даже больше, чем возможное вмешательство. Историю не так-то просто свернуть с её колеи. — голос дракона стал опасно мягким. — Куда больше меня волнует твоё неповиновение.
— Вы сами всегда учили меня проявлять инициативу! — воскликнула воительница.
— До определённого предела. — спокойно парировал дракон. — Ты не думала, к чему могут привести твои действия? Вы были созданы, как наше оружие. И во времена, предшествующие вашему созданию, среди нас было немало дебатов на этот счёт. Разумное, живое оружие, обладающее свободной волей… Оно может быть опасным. Неконтролируемым. Но я настоял на своём, сказал, что сделаю вас верными и надёжными, сохранив все лучшие черты живого и свободного разума. Совет уступил мне тогда… Но похоже, я оказался не прав. Твои действия могут привести к тому, что будет принято решение о вашем уничтожении. Всех до единой. Потому что в деле защиты нашего мира не должно быть ошибок, потому что вы стали ненадёжны. Тебе понравился бы такой исход?
Воительница рухнула на колени, замотав головой.
— Нет… Только не так.
— Я всё ещё люблю вас, как своих творений. — грустно вздохнул дракон. — И сделаю всё, чтобы этого не произошло. Подниму все старые альянсы, все долги… Но ты будешь наказана. Это уже решено.
Киринес вскинула голову, поднимая глаза.
— Я готова. Это было моё решение и моя ответственность. Но…
Она была прекрасна в этот миг: решительная, сильная, смелая. Голубоватые волосы развевались от ветра, образуя прекрасный ореол силы вокруг идеального лица без единого изъяна. Но алайсиага не успела договорить: потому что в этот же миг дракон резко раскрыл пасть, и ревущий поток яростного пламени ударил в отступницу.
Она не сопротивлялась, уцепившись за своё копьё, сгорая в этом потоке. В нём сгорела кожа и волосы, сгорели крылья, даже само копьё расплавилось… Но если бы рядом был сторонний наблюдатель, он бы изрядно удивился: потому что в одно мгновение пламя дракона погасло, отнюдь не испепелив свою жертву дотла.
На выжженный участок травы упало обезображенное, обожжённое и слепое тело некогда прекрасной женщины с остовами рук. Невероятно искалеченное, но всё ещё живое…
— О нет, к твоему сожалению, ты не отделаешься лёгкой смертью. — пророкотал дракон.
Огромная рептилия шагнула вперёд, и когти его чудовищной ступни с хрустом стиснули изуродованное тело жертвы. Могло бы показаться, что он собирается убить или раздавить её, но это было не так: несмотря на нанесённые раны, тело всё ещё жило…
Создатель прекрасно знал пределы прочности своих творений.
Алай тяжело поднялся в воздух, унося с собой обожжённый, изломанный, но ещё живой кусок мяса, в который превратилось его творение.
— И даже не надейся, что остальные останутся в стороне. — мрачно добавил дракон, легко прочитав мысли своей слуги. — Вся твоя сотня заплатит за то, что ты сделала.
Тело пыталось ещё что-то прохрипеть, отправить какую-то мысль… Но Лорд Истинного Пламени уже не слушал, закрыв своё сознание.
Ему предстояло ещё много дел.
Глава 54. Кровь королей.
Этериас проснулся от сильной жажды. Последнее, что он помнил, это то, что его последних сил едва хватило дойти до кровати. Но после долгих месяцев работы в армейском госпитале он уже и сам был опытным целителем, и знал, что означают эти симптомы. Сухость во рту и боль в горле, слабость и лёгкая атрофия мышц…
Кто-то надолго погрузил его в магический сон: вполне логично, если подумать. Глаза больно резануло светом: но всё же, у него были новые глаза, что уже немало.
Оставалось только выяснить, как долго их выращивали. Задача не из простых, могла занять даже месяц или больше. Скосив глаза на бок своей кровати и отметив, что его явно переодели, обмыли и привели в порядок, иерарх увидел стоящий на тумбочке графин с водой. Волшебник привычно протянул руку, на автомате формируя подходящие воздушные потоки…
И ничего не произошло. Вообще ничего.
Глава церкви нахмурился и медленно поднялся, садясь на кровати. Прежде чем двигаться, следовало слегка размять мышцы. Затем он выставил руку вперёд, пытаясь повторить приём.
Ничего не шевельнулось в душе. Словно он был простым человеком, пытавшимся сотворить магию. И это уже вызвало лёгкую панику. Иерарх щёлкнул пальцами, призывая простейший светлячок, но тщетно: ничего не произошло.
С трудом поднявшись, Этериас жадно присосался к кувшину, а затем упал обратно на кровать, лихорадочно размышляя.
Этериас Инвиктус был опытным, хорошо обученным мастером. Но он был ещё молод, и потому, разумеется, все области знания мистических искусств Тиала охватить не мог. Его учитель, покойный верховный иерарх Аурелиона, никогда не рассказывал ему ни о чём подобном. Однако слухи о редких мистических явлениях — достаточно распространённая вещь в сообщества мастеров королевств. И, как и многие другие, Этериас слышал о случаях, когда волшебники утрачивают свой дар и сейчас он мучительно пытался вспомнить всё, что ему известно об этом явлении.
Известные ему слухи сходились в одном: это происходит при чрезмерном напряжении сил.
Подобное заболевание могло быть как временным, так и постоянным. Бывало, способности возвращались. А бывало, мастера умирали, так и оставшись простым людьми, неспособными даже на фокусы уровня недоучек и деревенских травников. Часть волшебников вообще заканчивали жизнь самоубийством после такого…
Некоторые говорили, что это следствие слабости изначального дара: и во многом ради избежания подобных вещей монастыри церкви обычно не брали на обучение слабосилков, чей дар был недостаточно разрушителен, чтобы навредить себе или окружающим по незнанию. Другие, наоборот, считали, что слабый волшебник имеет шансы восстановиться быстро, а могущественный и одарённый мастер в случае подобной перегрузки навсегда утрачивает силы.
Единого ответа и стройной теории не было ни у кого: даже мастера, сами испытавшие на себе подобное, не могли объяснить, что с ними происходит.
Значит, ему придётся проверить всё на собственном опыте. Этериас прикрыл глаза и уселся в позу медитации на кровати, пытаясь выполнить простейший и примитивный приём, которому его учили в детстве: почувствовать в себе свою магическую силу.
Но внутри была лишь пустота. Как будто он никогда не был волшебником. Это было похоже на фантомное чувство утраченной конечности: по молодости волшебнику случалось терять пару пальцев. Словно ты пытаешься напрячь мышцу, которой больше нет…
Волшебник всерьёз задумался. Нельзя пошевелить тем, чего нет. Случаи восстановления дара были: но сколько времени должно пройти, чтобы это случилось? Что влияет на это? Ответа не было. Впрочем, у главы церкви есть свои преимущества…
Этериас Инвиктус был достаточно ответственным человеком, чтобы не манкировать обязанностями на своём посту. Верховный иерарх церкви имеет множество обязанностей — и одной из таких является наличие обширной эрудиции. За долгие века церковь накопила множество знаний в различных областях как магии, так и ремёсел. Всё это, разумеется, тщательно записывалось, копировалось и хранилось в архивах: на тот случай, если по какой-то причине живые носители важных знаний погибнут. Нельзя объять необъятное, но о многих ключевых вещах иерарх знал или слышал…
Прикрыв глаза, волшебник принялся медленно разгонять собственную жизнь по телу. Подобные техники использовали многие воины: для мастеров обычно в этом не было особой нужды, ибо собственную жизнь всегда можно было подпитать чистой магией или силой стихий…
По слегка атрофированным за время сна мышцам прошла жаркая волна, и Этериас потянулся, сделав несколько разминочных движений. Что же, собственной жизнью, по крайней мере, он всё ещё может управлять…
Прогнав по кругу собственную энергию жизни, волшебник заключил, что, в общем и целом, за исключение небольших последствий долгого отдыха, он в целом здоров. С физической точки зрения так точно. Но на магию всё ещё неспособен: даже на что-то уровня деревенских фокусов. Вероятно, проблема лежит глубже. Хотя…
Маг сосредоточился, концентрируя часть жизненной силы на ладони. А затем резко попытался преобразовать её, создавая светлячок.
Руку пронзил резкий приступ слабости: но тщетно. Выплеснутая энергия отказалась преобразовываться и просто выплеснулась в окружающие пространство.
Этериас устало выдохнул и всерьёз задумался. Даже учитывая возможные потери при преобразовании силы, которые, учитывая его немалый опыт в этом деле, должны быть не слишком велики, силы бы с лихвой хватило на неплохой светлячок. Но преобразование просто не состоялось. Выходит, преобразование нейтраля из одной формы в другую всё же является частью утраченных им способностей. Он способен оперировать жизнью, в силу наличия её в собственном теле: но прочие способности утрачен.
Как целитель, сам глава церкви знаю, что человеческий организм сам по себе не был способен аккумулировать в себе силу жизни сверх базового запаса. Этому могли способствовать внесённые изменения, расширяющие естественные запасы: подобными практиками грешили многие мастера жизни. Дополнительные источники, например, с клятв жизни: как поступали все лорды королевств… Но не сам по себе.