— Нет, у меня всё есть, спасибо. — слабо улыбнулся слепой волшебник. — Я просто недавно пострадал в битве за город и ещё не оправился от тех ран. Если вы поможете дойти мне до дома, этого будет достаточно. У меня есть особняк в центре…
Дети многозначительно переглянулись. Особняк в центре города мог себе позволить далеко не каждый… Но свою задачу они выполнили с честью: вскоре усталый волшебник был недалеко от порога своего дома. Этериас слепо зашарил по поясу, доставая кошелёк и доставая несколько монет на ощупь.
— Спасибо за помощь. — устало выдохнул глава церкви. — вот, возьмите…
Один из парней, помогавших слепому калеке дойти до дома, протянул руку, чтобы принять награду, но девочка решительно хлопнула его по руке, посмотрев на того сердитым взглядом.
— Не надо денег. — твёрдо ответила она, улыбнувшись. — Люди же должны помогать друг-другу и так, верно?
Впервые за последнее время Этериас почувствовал, как его губы расплываются в искренней улыбке.
— Не могу с этим спорить. — кивнул волшебник. — Тогда желаю удачи…
— Постойте! — схватила его за рукав девочка, протягивая вымазанную в грязи монету — Вот, вы обронили!
— Может быть, и не я. — улыбнулся слепец. — Оставь себе. На память о том, помощь другим - это всегда правильное решение.
Боль слегка отступила, и верховный иерарх даже нашёл в себе силы выпрямиться, дойдя до дома самостоятельно. На улице осталась лишь кучка детей: и девочка с удивлением потёрла измазанную в грязи монету, пытаясь понять, что это.
— Белая. — удивленно протянула девочка. — Никогда таких не видела.
— Может, платиновая? — восхищённо присвистнул один из мальчишек. — Представь, сколько на неё можно купить!
— Лучше оставим как талисман нашей команды. Будет здорово, правда? — улыбнулась девочка.
Остальные ребята поддержали её нестройным гулом. Бедные дети, разумеется, даже не знали что попало им в руки: денег, которым рассчитываются короли, на окраинах Кордигарда обычно не водилось. Им неоткуда было узнать, что человек, которому они помогли - один из влиятельнейших людей королевств. Церковь была богата, и совсем недавно Этериас покупал редчайшие, дорогие ингредиенты…
Но это и не имело значения. Главным было приключение - и для детей, никогда ранее не покидали пределов трущоб, оно определённо вышло на славу.
Этериас с тяжёлым усилием открыл дверь, входя в дом, и пошатнулся. Тело прострелило болью. Стоило детям скрыться, и улыбка мгновенно стёрлась с его лица. Шаркающей, неуверенной походкой он добрался до кресла в гостиной и рухнул в него, переводя дух. В доме не было стражи и слуг: перед посещением Шварцгоффена он намеренно отослал всех…
Может, это была не самая разумная мысль, в конце концов. Но что сделано — то сделано. Оставалось лишь решить, что делать дальше…
Глава церкви мрачно поднял свои руки, слепо уставившись на них. На миг сквозь тьму проступили контуры жизненной силы, что он умел почувствовать: но голову вновь прострелило вспышкой острой боли, и дрожащие руки устало упали обратно. Даже просто держать их на весу было тяжело.
Отличный противник для повелителя смерти, мрачно подумал Этериас. Слепой, едва держащийся на ногах калека, неспособный даже нормально читать и писать. В словах короля, конечно, была своя истина: он всё ещё был религиозным лидером, и для людей это значило много.
Верховные жрецы отца значили немало для жителей королевств. Ими всегда становились сильнейшие из мастеров: те, что способны остановить цунами и поднять ураган, расколоть землю или выжечь целый лес… Несокрушимые, мудрейшие повелители стихий, творцы чудес, что поражали воображение простых людей. В глазах людей он был проводником силы бога: и пусть сам Отец не одарял своих жрецов какой-то особенной силой, они всё ещё были символом того, что частичка создателя всегда находится среди людей.
Слепой волшебник с трудом поднялся, вставая на дрожащие ноги и старческой походкой, скрючившись, дошёл до оружейной комнаты. Обычно иерарх не носил своего оружия: но в доме такая была. Она принадлежала Гелли: он оборудовал её вскоре после того, как они переехали в этот особняк, ещё годы назад: всё же парень был отличным воином.
После смерти помощника Этериас запретил всем трогать комнату: оставил, как память… Иногда он заходил сюда, и, даже будучи слепым, отлично помнил, где всё расположено.
Бережно коснувшись одного стеллажа с оружием, глава церкви достал небольшой, изящный кинжал, едва не выронив его из рук: он показался ему весьма тяжёлым. Затем Этериас уселся за стол, который использовался для точки и полировки оружия, и осторожно провёл рукой по кинжалу, стряхивая с него пыль.
Всё ещё острый. Гелли содержал оружие в идеальном состоянии, и оно осталось таким даже спустя долгое время.
Может, Кормир неправ. Возможно, мёртвый символ будет лучше живого. Главе церкви была противна мысль о лжи: но он знал, короли альянса смогут представить это как смерть от рук убийцы. Перерезанное горло или вбитый в глаз кинжал: редко кто убивает себя именно так…
— Что ты делаешь? — раздался мелодичный женский голос со стороны двери.
Этериас дёрнулся от неожиданности, порезав руку о кинжал, и досадливо сморщился от боли. Голос он узнал, это была таллистрийская принцесса: он совсем забыл, что она-то как раз не находиться на положении слуги в его доме…
— Я запретил всем входить в эту комнату. — недовольно отложил кинжал в сторону, не оборачиваясь.
— На меня не распространяются твои приказы. — фыркнув, скрестила руки на груди рыжеволосая принцесса.
— Однако было бы вежливо соблюдать правила, правда? — вздохнул Этериас, подавив стон.
— Верно. — легко согласилась Леана. — Но это в том случае, если бы ты не выглядел как человек, готовый свести счёты с жизнью. Что случилось?
В комнате повисло неловкое молчание. Верховный иерарх совершенно не горел желанием отвечать на этот вопрос, а принцесса терпеливо ждала, не торопя его.
— Тебе лучше покинуть этот дом. — наконец, сказал Этериас. — Полагаю, тебе требуется защитник получше. Вскоре я не смогу оберегать тебя. Я попрошу короля выделить тебе охрану и выделю денег…
— О, значит, теперь я тебе надоела и ты решил выгнать меня? — язвительно вскинула брови таллистрийка. — Очень гостеприимно! Настоящий святой, как говорят в народе…
— Я не это имел… — смутился было Этериас.
— Конечно, не это. — протяжно вздохнула девушка, тряхнув волосами. — Но не думай, что отделаешься от меня так легко! Хотя бы расскажи мне, что происходит. Я и так схожу здесь с ума в четырёх стенах! Ты правда думаешь, что после того, как моё собственное королевство превратилось в мёртвые земли, населенные убивающей всё живое дрянью, мои чувства так легко будет ранить?
Этериасу стало стыдно. Несколько долгих секунд внутри волшебника боролись два чувства: нежелание говорить и нежелание быть негодяем. Второе победило.
— Я лишился способностей после недавней битвы. — тяжело вздохнув, ответил иерарх. — Пошёл к мастерам жизни, чтобы лучше подготовиться к следующим боям. Трансмутация прошла неудачно. Теперь я слепой калека, неспособный к волшебству. Дерьмовый выходит религиозный символ и защитник.
На миг Этериасу показалось, что она переспросит ещё что-то. Расспросит о подробностях, уточнит, поэтому ли он решил свести счёты с жизнью… Просто чтобы заполнить возникшую тишину.
Однако этого не потребовалось. Вместо этого Леана медленно подошла к нему поближе, мягко вынула из рук кинжал, и, подхватив его за руку, тихо сказала:— Идём.
Подъём по лестнице показался ему походом на высочайшую в мире гору. Но вместе они справились.
Леана аккуратно усадила его на ковёр в своей комнате и села напротив: достаточно близко, чтобы он слышал её дыхание. Некоторое время стояла тишина, за время которой Этериас переводил дух: а потом она начала говорить, негромким, но отчётливым голосом.
— Знаешь, о людях королевской крови рассказывают разные истории. Некоторые говорят, что мы особенные: есть что-то внутри нас, что делает нас лучше. Этим оправдывают власть любого королевского рода, этому поклоняются, восхищаются… Как будто в наших жилах есть особая сила, что отделяет нас от других.
Принцесса на миг отвернула голову, посмотрев в сторону, и лёгкая щекотка от её волос ударила ему по лицу, заставив затаить дыхание.
— Не знаю, правда это или нет. Сила жизни влияет на людей, и это несёт в себе следы. Я сама сдавала свою кровь для некоторых зелий: говорят, они и в самом деле выходят сильнее. Но когда я была ещё ребёнком, мать рассказывала мне одну старую легенду. О давних, далёких времена, на заре жизни людского рода. Легенду о том, какова кровь королей. Королевства не всегда были королевства. А мы не всегда были цивилизованными людьми: тысячу лет назад мы были лишь дикарями в шкурах, что жили в лесах и пещерах. Это было тяжёлое, жестокое время, когда мы с огромным трудом выживали в тогда ещё незнакомом и полном опасностей мире. Именно тогда это родилось в нас: то, что сейчас считают особенным. Родилось среди воинов и лидеров, среди предшественников мастеров… Тех, кто бросил вызов неизведанному: и победил. Простые люди, воины и маги, что побеждая невообразимых тварей, стали вождями своих племён, а вожди превратились в королей. В те времена, что мы ещё не придумали клятв жизни, позволяющих накачать любого человека жизненной силой так, что он едва не лопается от неё. Когда ещё не было повелителей стихий, способных возводить города и обрушивать на врагов огненные тайфуны. Во времена слабости… Среди нас были те, кто был способен совершать невозможное.
Леана достала кинжал и резко резанула себе правую руку, даже не поморщившись. А затем сильно сжала кулак, заставив капли кровь упасть на ковёр.
— Не знаю, есть ли на самом деле в этой крови какая-то сила… У меня не осталось вассалов, а моя земля мертва. Но даже если и нет, я всё ещё верю: ты из числа тех, что людей, что способны творить невозможное. И даже сейчас, когда ты лишён своей магии, когда едва способен стоять на ногах… Я всё ещё чувствую себя в безопасности рядом. И даже если нам всем суждено умереть, сражаясь с неодолимой силой, я готова стать твоей сестрой в битве. Если… Если ты сам этого хочешь.