Они несли в себе частичку силы того создания, что я по неосторожности призвал сюда. Это было неуловимой, почти незаметное, тончайшее ощущение: никто, кроме меня не чувствовал этого. Но я слишком хорошо запомнил эту тварь… слишком.
Тем временем ряды мертвецов приблизились к Итему на расстояние полусотни метров, бодро ковыляя в его сторону несмотря на ожоги. Закусив губу, молодой повелитель пламени сложил руки в жесте призыва: и на ближайшие ряды обрушился яркий луч бело-жёлтого пламени, разрезая подходящих к нему противников на части.
Он выкосил несколько десятков, однако даже высшая техника мастеров красных башен имела свои пределы: удерживать луч, насколько я знал, было запредельно тяжело, и крутануться с ним вокруг своей оси было практически невозможно. Поэтому вскоре молодой магистр погасил технику, вынужденный отвлечься на смыкающиеся вокруг ряды. Кольцо пламени мощной волной рванулось во все стороны, заставляя гореть саму землю: но пылающие факелы мертвецов продолжали идти, а обугленные части тех спереди уже принимались медленно шевелиться и подтягиваться друг к другу, срастаясь…
Они закидали его телами: в очередной раз. Слишком много сил требовалось, чтобы сжечь хотя бы одну подобную тварь дотла. Получалось, пожалуй, не самое плохое оружие против мастеров магии, если так подумать. Даже если не слишком сильные мертвецы не сумею выковырять мастер земли из каменной скорлупы, то, по крайней мере, они смогут заставить его тратить все силы на оборону, делая бесполезным в бою.
Я подошёл к кому из трупов, облепившему моего ученика так, что тот не можешь пошевелиться, и взмахнул рукой, заставляя тех расступиться. Итем протяжно застонал.— Ненавижу обнимашки с нежитью. Кажется, они сломали мне ребро… Или все рёбра…
Молодой магистр поднялся, кряхтя как старик, и принялся отплёвываться от попавшего в рот пепла и запёкшейся мёртвой крови.
— Ты снова проиграл. — флегматично заметил я.
— Может, сам попробуешь? — огрызнулся Итем.
Я выразительно приподнял бровь.
— Ну да, о чём это я… — устало махнул рукой ученик.
— Отдохни. — спокойно произнёс я. — Проанализируй ошибки. Ты снова перестал вплетать смерть в своё пламя, как только начал уставать: переключился на привычную стихию. Сделай использование двух типов силы привычкой, вбей это в подкорку… И тогда ты станешь сильнее, чем был прежде. Смерть делает разрушительнее всё… И пламя не исключение.
Итем несколько мгновений устало смотрел вслед уходящей нежити - а затем выбросил руку вперёд. Поток потемневшего, багрово-чёрного пламени ударил в спину мертвеца, заставляя того осыпаться пеплом. Я натянул на лицо улыбку, одобрительно кивнув.
Однако стоило ученику скрыться с глаз, улыбка с моего лица пропала. Успехи моих учеников - не только Итема, но и остальных культистов, что вырезали вместе со мной южные провинции Ренегона были неплохи: но радости по этому поводу я совсем не испытывал.И дело было отнюдь не в подозрениях в неверности. Нет, дело было во мне самом…
Последствия боя с тварью из другого мира оказались куда серьёзнее, чем я мог предполагать даже в самых худших кошмарах: и я заметил их не сразу.
На следующий день после битвы я впервые за очень долгое время не встал с кровати утром. Просто потому, что не хотелось делать хоть что-то: тогда я счёл это логичной усталостью после тяжёлой, изматывающей битвы… И не обратил внимание на то, что спустя несколько часов полусна-полудремы мне буквально силой пришлось заставлять самого себя встать.
Подобные тревожных звонков было много: лёгкая апатия, игнорирование привычных дел, долгие бездумные медитации вечерами - однако, немного увлечённый некоторыми иными последствиями боя я обращал на это мало внимания, списывая это на побочные эффекты совсем иной проблемы.
В ментальной схватке с тварью, что, пожалуй, вполне заслуживала титул тёмного бога, я рассёк свой разум на две части, стремясь выбраться из его невероятной иллюзии. Это сработало: но имело свои последствия…
Я бил сильно, точно и наверняка, без сомнений и колебаний. И это нанесло мне самому рану, которую не излечило даже мое бессмертие. Сперва, в самом начале, мне показалось, что после выхода из той иллюзии две половинки моего сознания естественным образом соединились вновь: однако довольно быстро я понял, что это не так. Нет, вторая половина, своеобразный поток сознания, так и оставался отделённым. Просто главенствующей частью стала та часть, что вырвалась из плена чужих воспоминаний.
Это было странное чувство: словно ты перекатываешься из одной половины мозга в другую по своему желанию. Связь между ними оставалась, и это было несложно сделать: но восприятие неуловимо, всего чуть-чуть, но менялось при переходе. Словно ты переселился в похожее, но чужое тело… Чужой разум.
Медитации не дали эффекта, а целителей у меня под рукой не было. Возможно, со временем разум вновь станет цельным: а может и нет.
У меня было слишком мало практики в ментальной магии, чтобы утверждать что-то. Я умел кромсать, подчинять, калечить и даже сшивать между собой разум различных существ: иногда подобное требовалось для высшей нежити или некоторых запредельно сложных ритуалов: но не умел исцелять. Искусство смерти имело несколько практик, что могли помочь личу или высшей нежити обрести свойство самовосстановления, которое, правда, чаще всего требовало подпитки смертью: однако это было отнюдь не то же самое, что исцелить повреждённый разум или душу.
А попытка исцелить свой разум путём классического пришивания… Скажем так, с моей точки зрения это было бы похоже на попытку вылечить оторванную и держащуюся на коже руку грубой ниткой, игнорируя кости и внутреннее строение. Пришить-то пришьёшь, но скорее всего всё равно сгниёт и не заживёт.
Разум — это не плоть, конечно: заметно более сложная субстанция. Именно поэтому лезть в свой собственный грязными, грубыми инструментами не хотелось.
Поэтому я принял решение ограничиться исключительно теми практиками, которым когда-то меня научил дракон. Эффекта они давали мало: но, к моему удивлению, всё же давали!
Достаточно быстро мне удалось осознать, что раздвоения личности у меня нет и наблюдается: хотя этого и легко было ожидать. А затем я обнаружил, что благодаря сохранившейся, пусть и тонкой, связи я могу использовать обе части сознания по отдельности. И вот это было уже очень странно.
Смотреть, как твоя левая рука двигается определённым образом по твоему же приказу без твоего усилия - действительно нестандартное зрелище.
Чем больше я изучал новые возможности, тем больше плюсов находил: может показаться, что иметь два разделённых сознания в одном теле неудобно, но полная подконтрольность над ними дала впечатляющие результаты.
Я мог сотворить две высших техники искусства смерти одновременно. Мне и раньше мне неплохо это давалось: однако, заминка всегда присутствовала. Ты не можешь создать одновременно покров и удар: между ними происходит мысленное переключение, пусть быстрое, неуловимое, но всё же…
Вдобавок к этому это всерьёз решало проблему дистанции. Для того чтобы создать что-то мощное и масштабной далеко от себя, любому магу требуется немало сил и внимания: кажется, где-то даже был закон, описывающий предельную дистанцию. И хотя даже по нему я был близок к пику благодаря своей мощи, возможность приказать части своего разум сотворить что-то в отдалении от себя, одновременно сосредоточившись на поле боя это очень и очень много.Ни один враг не ожидает двух разных ударов с двух разных сторон от одного противника одновременно. Этого не демонстрировали даже быстрейшие из древних магов, что я встречал, даже крылатые твари, что отбросили меня от Кордигарда…Будь у меня такие возможности в том бою, как знать, может, они бы кончились раньше, чем мои силы.В какой-то миг мне казалось, что из этого боя я вынес сплошные плюсы. Однако в тот день, когда мы подошли к очередному городу, выйдя вперёд и вскинув руку, чтобы снести ворота, я замер.
Замер, потому что не хотел ничего делать. Я стоял так несколько секунд, вглядываясь в обречённый страх в глазах стражников: но так и не смог заставить себя нанести удар, потому что не смог найти в душе причины делать это.
Медленно опустив руку, я обернулся к ученикам, с трудом заставив себя сказать что-то:
— У меня есть идея получше. Покажите, на что вы способны. Покажите, чему научились за эти месяцы…
И они ударили: все вместе. Не колебаясь ни секунды. Воздух вокруг меня словно зазвенел от силы смерти. Молнии, потоки серо-чёрного тумана и волны антрацитового мрака чудовищным ударом обрушились на городские ворота, смешиваясь между собой.
Барбакан над ними просто перестал существовать вместе с частью стен вместе с ближайшими к воротам домами: осталась лишь воронка проклятой земли, и крики множества людей поодаль, что остались живы, но теперь в агонии умирали от остаточной силы проклятий этого удара.Объединённый удар моих учеников не уступил моей собственной силе: даже с учётом того, что они ударили каждый по отдельности, не вкладывая силы в объединяющий их удар или ритуал. А затем мёртвые легионы вступили на проклятую землю, входя в город.
Я не участвовал в зачистке этого города. Просто стоял и смотрел, часами, на провал проклятой земли, пока армия мёртвых под командованием членом моего культа перерабатывала население. И стоял так до тех пор, пока ко мне не подошёл Улос.
— Они делают успехи, правда, милорд? — с довольными, отческими нотками в голосе спросил меня старый слуга.
— Верно. Делают. — эхом отозвался я.
— Это последний крупный город Юга. Полагаю, мы скоро можем выдвинуться к столице. — заметил Улос.
Некоторое время я молчал. Не потому, что не знал, что ответить: а потому, что не хотел.
— Я отдам приказ. — наконец, разлепил губы я. — А пока оставь меня.
Верный лич исчез: бесшумно, так же как появился. Некоторое время я ещё стоял, бездумно, бесцельно, безмятежно… А потом, стиснув зубы, усилием воли заставил себя размышлять.