Как бы иерарху ни хотелось обратного, увы, он не был всесилен.
— Почему ты делаешь это? — не выдержав, воскликнул глава церкви. — Почему сражаешься за него?!? Мы оба - мастера людей! Братья по духу! Что заставляет тебя идти за чудовищем, уничтожившим целое королевство?!? Тем, кто убивает любого, посмевшего встать на его пути? Сумасшедшим отродьем самой…
— Попридержи язык. Ты говоришь о моём короле. — холодно оборвал монолог своего противника Грицелиус.
— Ты знаешь, что я прав. — твёрдо выпрямился Этериас, вскидывая подбородок. — Так почему же?
Они столкнулись взглядами: непоколебимая решимость молодого иерарха и уверенная в своей правоте мудрость старого магистра.
Грицелиус отвёл взгляд. Повисло молчание.
— Наш король не идеален, я знаю. — после краткого молчания ответил глава круга стихий, смотря в сторону. Но не он начал эту войну. Не он убил беременную женщину, что была готова принести ему наследника. И, как бы ни были жестоки его действия, в конечном счёте, именно его правление принесёт мир в королевства.
— Мир… — горько усмехнулся Этериас, покачав головой. — Вот только какой мир это будет? Мир под пятой безжалостного тирана, готового убивать кого угодно, чтобы сохранить свою власть? Не в таком мире я хочу жить. Я выбираю свободу.
Старый волшебник снисходительно посмотрел на молодого мага, как на ребёнка.
— Свободу… Чем твоя свобода отличается от его? Почему ты можешь делать всё что хочешь, а мой король нет? Кто поставил правила, те самые моральные границы, в которые ты так хочешь загнать всех остальных? Кто дал тебе право решать за всех?
— Это называется человечность. — твёрдо ответил Этериас. — И я бы не променял её ни на что другое. Потому что, если мы откажемся от того, чтобы быть людьми, кем мы станем?
Грицелиус надолго замолчал, размышляя. В какой-то момент Этериасу даже показалось, что он просто даст команду атаковать: но нет, старый маг всё же заговорил.
— Ты сражаешься с неизбежным. — укоризненно посмотрел на противника глава круга стихий. — Тысячу лет назад мы были лишь группой полудиких племён, что жили небольшими группами. Племена объединялись, образуя полисы и города. Города выросли, образуя баронства и графства, а затем и целые королевства. Люди стремятся к единству: именно оно делает нас сильнее, позволяя выживать там, где гибнут одиночки. Рано или поздно мы придём к этому. Один народ. Одно королевство. Один король. Подумай о том, сколько жизней это может спасти. Сколько тайн раскрыть. Сколько великих дел можно совершить вместе…
— Неизбежного не существует. — Этериас даже не колебался.
— С твоей смертью или сдачей война закончится. — внезапно сказал Грицелиус. — Ты остался последней нитью, разве нет? Духовный лидер, последний из иерархов, сильнейший волшебник Альянса… Вся эта кровь, боль и ненависть… Всё может закончиться здесь, прямо сейчас.
— К сожалению, не могу сказать тоже про тебя. — криво усмехнулся глава церкви. — Впрочем, пока жив твой король, боль и кровь никогда не закончатся.
— В таком случае нас ожидает вечность боли, потому что он бессмертен. — сухо возразил Грицелиус.
— Если это и правда так… Значит, мы будем сражаться вечно. — решительно ответил Этериас. — Пока он не сдастся и сам не прекратит эту войну.
Старый маг протяжно вздохнул, словно сетуя на безумное упрямство собеседника.
— Мои люди отпустят тебя в случае победы. Таков мой приказ и моё слово. А теперь выбирай. Это моё последнее предложение. Другого не будет.
Этериас смотрел в глаза старого мага несколько долгих, тягучих мгновений, а затем кивнул.
— Эрнхарт Грицелиус. Я принимаю твой вызов, повелитель пламени. Как равный равного. Моя душа против твоей. Воля против воли. Пусть свет и ветер сотворения докажут мою правоту. Эстеро дан торанис.
С этими словами глава церкви махнул рукой, приказывая своим людям отойти подальше, оставаясь один в кольце.
Грицелиус улыбнулся: одними глазами, почти незаметно. В этот самый миг можно было предать древний обычай, приказать атаковать, убить соперника. Но вместо этого повелитель пламени лишь отдал зеркальную команду, приказывая своим людям отступить на край плато.
Для сражения двух великих волшебников, несомненно, требовалось место.
— Последние слова? — без тени насмешки спросил Грицелиус, на правах старшего по возрасту.
— Ты можешь выбрать неумолимое течение истории - это твоё право. Я выбираю стать мастером моей собственной судьбы. Ради всех нас. — с непреклонной решимостью в голосе ответил верховный иерарх.
Этериас ожидал насмешки, мудрой фразы, или доказательства своей неправоты: но, к его удивлению, седовласый маг лишь коротко кивнул, признавая право своего противника на этот выбор.
Глава церкви не спешил атаковать первым, внимательно изучая противника: эффект внезапности здесь явно не сработает, а его враг, несомненно, значительно опытнее него.
Грицелиус не шелохнулся, но атаковал: десятки, а затем и сотни каменных кольев взвились из земли, обходя иерарха по широкой дуге.
Кольям ему меня не достать, по голой мощи мы примерно равны, холодно размышлял Этериас. Но враг вложился в эту атаку серьёзно: тогда зачем?
Глава церкви ответил солнечной призмой, и сияющий луч с небес ударил в повелителя пламени: но тот лишь рванулся вперед вместе с порывом ветра, поднимая руки…
Этериас слишком поздно понял замысел противника. Окружающие их колья взорвались каменной шрапнелью, наполняя сотни метров вокруг безжалостными осколками: атака, от которой невозможно успеть уклониться, если не подозреваешь заранее… И одновременно с этим пламенный луч чудовищной силы вырвался из рук повелителя пламени: луч, сопровождаемый окружающим его вихрем светящихся, сияющих полупрозрачных лезвий ветра, наполненных силой под завязку.
Троица стихий в одной атаке ударили в полупрозрачную сферу в один миг, сливаясь в едином разрушительном порыве. И сияющая полусфера божественной защиты не выдержала, промявшись внутрь и схлопнувшись. В последний момент Этериас успел перенаправить малую часть энергии во взрыв: так, как делал его враг в их прошлой схватке.
Иерарха отшвырнуло в сторону как тряпичную куклу, нашпиговав градом осколков: но не разрезало на части и не испепелило.
Он не успел подняться и затянуть раны: в следующий миг плато накрыл чудовищный огненный шторм,от которого рвался воздух и плавились камни.
Для иного, возможно, это было бы концом: очень немногие волшебники в королевствах способны выдержать такую атаку, даже будучи полны сил. Но великие волшебники не умирают просто так: даже раненые, даже от могущественного шторма пламени. Фронт огня разрезал луч чистого света, разбивая вдребезги поднятую на его пути каменную стену.Грицелиус поморщился от ударившего его в щеку осколка, но не шелохнулся, принимая атаку на ладонь: его воля против воли его врага. И свет погас…
Шторм бушевал, поддерживаемый стальной волей повелителя пламени, и выход был только один: вверх. Окутанная сияющей сферой фигура взмыла в небеса от мощного толчка: но только для того, чтобы рухнуть вниз, от резкого движения повелителя пламени, что создал под своим врагом воздушную яму.
Эрнхарт скривился и махнул рукой, погасив шторм: в последний момент враг всё же успел дёрнуть себя в сторону, падая на камень вместо озера лавы.
Потрепан, но жив: констатировал для себя глава круга стихий. Земля с грохотом дрогнула и пошла трещинам: но Грицелиус ловко перенаправил поток трещин, возвращая удар под ноги оппоненту. Сияющая вспышка света встретила пронзившие небеса метеоры пламени.
Земля плавилась и дрожала, когда воля волшебников с грохотом сталкиваясь в пространстве, развеивая чужие приёмы.
Они могли бы ещё долго обмениваться ударами: сил у великих волшебников было в избытке. Но когда небеса затянуло чёрными тучами, и могучий разряд молнии ударил совсем неподалёку, Грицелиус понял тактику противника.
Глава церкви, уступая в мастерстве и чаще пропуская удары, решил взять противника измором. Призванный им дождь помешает его врагу восполнять силы, вытягивая магию из окружающей среды: а сам он, более способный к магии света, легко восполнит их…
За долгие годы своей жизни Эрнхарт Грицелиус овладел многими школами и приёмами, объездив всё королевства до единого. Но две школы ему так и не поддались: свет и вода. Нельзя объять необъятное всего за пару столетий, будь ты хоть трижды великим волшебником.
Поэтому Грицелиус просто шагнул вперёд, прекратив атаку, и принялся сокращать дистанцию со своим врагом.
В него ударила каменная шрапнель, свет, воздушные лезвия, вихрь ледяных стрел и целая серия снарядов из чистой силы: тщетно. Трещины в земле смыкались от его поступи, ледяные стрелы таяли, свет рассеивался, вода вскипала, обращаясь в пар, а камень горел, не оставляя даже пепла. Повелитель пламени упорно шёл вперёд, и ничто не могло его остановить.
На миг Этериас остановил атаку, задумавшись: возможно, стоит разорвать дистанцию, раз враг так упорно сближается?
— Ты же не собираешься просто убежать, верно? — приподнял бровь Грицелиус, без труда разгадав намерения противника.
Глава церкви не ответил на оскорбление: но ветер вокруг словно ожил, кружась вокруг, поднимая в воздух пыль и камни. Надвигалась буря, и Этериас был её центром.
Он был готов выдержать всё: комбинированную атаку, хитроумные приёмы. Воздух вокруг дрожал, закручиваясь в безжалостном вихре, а сияющая сфера божественной защиты наполнилась силой.
На миг могло показаться - ничто в мире не способно пробить эту защиту, по крайней мере, в один удар. Но Грицелиус и не собирался атаковать так просто. Повелитель пламени бесстрашно шагнул в воздушный вихрь, готовы разорвать любого на куски: и превратился в пламя.
Этериас не поверил своим глазам. Волшебник буквально испарился, а рванувший во все стороны шторм чистого огня словно поглотил его вихрь… Но лишь затем, чтобы с чудовищной силой обрушиться на его сферу, сжимая её со всех стороны.