Стрелы вязли в шкурах химер и отскакивали от латных доспехов. И мы прошли сквозь наспех сбитый строй из трёх линий вооружённых разным оружием ополченцев так, словно не заметили их, сметая всё на своём пути. Крики, кровь, враги со всех сторон, темнота: давно мне не приходилось участвовать в такой битве. Краем глаза я отметил, что несколько рыцарей смерти качнулись в стороны без моего приказа, разрубая тетивы на тяжёлых осадных стрелометах. А дальше был чистый хаос: мы носились по лагерю туда-сюда, собирая свою кровавую жатву… Они разбегались, устраивали засады, осыпали нас стрелами из темноты: но удар за ударом, вы искали, рубили, убивали, и врагов становилось всё меньше и меньше!
Быть может, мы могли бы перебить их всех, или, по меньше мере, большую часть. Но среди врагов в этот раз нашёлся кто-то поумнее. В темноте было сложно смотреть под ноги, поэтому наша кавалерийская сотня, словно лавина, носилась туда-сюда, не выходя за пределы осадного лагеря, где могли быть ямы-ловушки, вырытые против защитников монастыря. Но, пока мы увлечённо резали ополченцев, упиваясь своим превосходством, кто-то догадался выкопать и замаскировать несколько неглубоких ям на нашем пути, пока химеры брали очередной разворот. Всё же, лагерь был немаленький…
Я понял это ошибку в тот момент, когда мой конь сломал себе ноги на полном ходу, а я вылетел из седла… Часть химера успела понять, что случилось, перемахнув ловушку или затормозив, но не всё…
Это было больно: удар, едва не сломавший мне шею и явно сломавший много рёбер и выбивший оружие из руки на мгновение дезориентировал меня.
Раны зажили почти мгновенно, конечно. Вот только подняться мне уже не дали: вокруг мгновенно образовалась целая толпа вражеских солдат, что увлечённо кололи, пинали, и рубили меня, не давая продохнуть ни на минуту.
Одного удара смертью хватило бы, конечно. Но… Разве это будет спортивно? Они всё равно не могли меня убить, хотя приятного, конечно, было мало.
Прежде, чем я решил, как выходить из этой неприятной ситуации, солдату с копьём сверху внезапно отрубили голову. А затем убили второго, третьего, четвёртого…
Их всё ещё было много. Но в толпу увлечённо избивающихся лежащего не земле меня словно ворвался вихрь раз за разом тяжёлыми ударами разваливающий ополченцев одного за другим.
Этого просвета мне хватило, чтобы подобрать ближайший меч, и включиться в битву. Дрянной, слабый меч, что сломался на третьем ударе, застряв в чужом теле: но четвёртого врага я убил, просто ударив головой в нос, а затем, подхватив его дубину, размозжил голову следующего… и следующего…
Они не были трусами, и всё ещё старались. Но сбитые с ноги, израненные, избитые гвардейцы в латах поднимались, и молча продолжали убивать, снова и снова, сколько бы не было врагов: сбившись в кольцо, спиной к спине…
А затем оставшиеся конными рыцари смерти ударили в толпу, обходя нас с двух сторон.
И солдаты Ренегона побежали.
Гвардеец рядом со мной, тот самый, что вытащил меня из-под града ударов, пошатнулся, припадая на колено.
— Они… Они бегут? — Неверяще спросил капитан Фелис, которого я не узнал в темноте с закрытым шлемом.
— Конечно, они бегут. — с улыбкой ответил я, снимая шлем и оттирая лицо от крови, что залилась в забрало. — Что ещё они могут сделать?
— Легенды… — слабо выдохнул капитан. — Теперь я понимаю…
А затем он умер. Просто взял и умер, рухнув на землю: я ощутил вспышку смерти.
Первый, кто поднялся, упав с лошади, и первый, кто пробился ко мне, погребённому под телами. Мне ничего не угрожало, конечно: но об этом ли думал этот воин в гуще битвы?
Гвардейцы молча встали вокруг него, создавая почётный караул. Граф Роланд снял шлем, вздохнув.
— Он, конечно, не был душкой. — сказал граф. — Тот ещё зануда, между нами говоря. Но сражался отменно. Ты вернёшь его?
— Думаешь, он хотел бы? — серьёзно спросил я.
Роланд задумался ненадолго, а потом решительно кивнул.
— Да. Думаю да.
Я опустился на корточки, и бережно снял шлем с капитана гвардии Палеотры: хотя, теперь, наверное, уже гвардии соединённого королевства. Гвардии моей империи…
Это было просто. Я делал это тысячи раз. Вызвать в памяти то, что выжег в моём разуме демон. Наполнить силой смерти: тонко, не повреждая чужой личности. Сосредоточиться… Создать нить…
Капитан Фелис судорожно, инстинктивно выдохнул, выпучив глаза. А затем бешено оглянулся, рефлекторно нащупывая меч.
— Я… Я умер? — ошарашенно спросил гвардеец.
— Ненадолго. — кивнул я. — Но я вернул тебя, как рыцаря смерти. Надеюсь, ты не против? С борделями, конечно, теперь будет никак, но зато сил и прочности определённо прибавиться.
— Нет… Не против... У меня четверо детей… Просто… Неожиданно. — внезапно успокоился капитан, задумчиво разминая пальцы.
Фелис снял свой шлем, покрутил его в руках… И сжал его, резко и со скрежетом сминая, скатывая в шарик железа. А затем ещё раз, плотнее. И ещё раз.
А затем перевёл взгляд на меня.
— При всём уважении, милорд, я думаю, в гвардии имеется некоторая несправедливость. Почему именно выходцы из Ганатры получают такие силы чаще всего? Это формирует неравенство. Мешает боевому братству… — в голосе новоиспечённого рыцаря смерти звучала укоризна.
— Желающих не было. — пожал плечами я. — А мне было недосуг искать старых ветеранов.
В глазах капитана вспыхнул недобрый, тёмный огонёк.
— Вам достаточно лишь отдать приказ, милорд, и уверяю вас, найдутся тысячи.
Некоторое время размышлял, пока капитан Фелис вежливо, терпеливо ожидал ответа.
— Считайте, что вы получили приказ, лорд Фелис. — кивнул я.
— Я не лорд. — покачал головой гвардеец.
Я холодно улыбнулся и кивнул Роланду. Граф, определённо, сумеет объяснить товарищу по оружию, что короли не ошибаются.
Один из рыцарей смерти: тот самый, что объяснял расклад перед боем - подошёл ко мне, видя конец диалога.
— С вами хочет поговорить магистр, милорд. — прогудел он. — Странники открыли ворота и вышли в атаку незадолго до того, как те побежали. Там старики и дети… Но всё же, они сражались честно и достойно. Я отправил десяток всадников прикрыть их: чтобы избежать потерь.
— Разумно. — кивнул я. — Как твоё имя, гвардеец?
— Сэр Калиг, милорд. — равнодушно ответил рыцарь смерти.
— Калиг, значит… — задумчиво протянул я. — Я запомню.
Седовласый воин стоял недалеко от ворот монастыря, задумчивым взглядом окидывая разорённый лагерь. Где-то ещё стонали недобитые солдаты врага.
— Всего сотня, да? — печально покачал головой магистр. — Всего сотня смогла сделать то, что не смогли мы. Печальные времена настают для рыцарства.
Я оглядел тех, кто стоял за его спиной. Три десятка стариков - и две сотни подростков. Всё, что осталось от ордена после того удара пламенем на плато. А затем подошел и резко обнял старика.
— Даже не думай об этом. — Прошептал я. — Пока я король, так не будет. Я сказал.
— Думаешь, сможешь взять Кордигард? — пытливо посмотрел на меня старый рыцарь. — Я слышал, ваша армия на подходах, но столица - крепкий орешек. Тяжело будет его раскусить.
— Я поднял больше двух миллионов мёртвых. Проклятье Таллистрии пало на южные провинции. У них нет ни шанса. — просто ответил я.
Наверное, стоило ожидать вопросов, подозрений… Но старый рыцарь просто поверил мне. На слово — даже не переспрашивая. Как брат брату…
— Ты остановил его? — уточняюще спросил магистр.
— Да. — просто ответил я.
Тем не менее, радости на его лице не было. Старик вздохнул, снял шлем, и отдал его одному из прибежавших мальчишек.
— Столько крови… Надеюсь, она кончится с этой битвой. — посетовал он.
— Я тоже. — кивнул я. — Но она ожидается быть кровавой. Так просто они не сдадутся.
— Ренегон никогда не умел сдаваться. — пожал плечами магистр. — Таковы уж мы, люди. Но всему приходит конец, и первым владыкам тоже. Я рад, что один из нас положил этому конец. В архивах ордена есть немало свидетельств подлости и лицемерия первых королей. Просто… Как-то среди нас было принято считать, что они стараются быть лучше. По крайней мере, раньше старались.
Старик опустил взгляд, не смотря мне в глаза. Я не стал его торопить, давая перевести дух. Не физически - но морально.
— Не думай, что я дурак. — внезапно вскинулся он и посмотрел мне прямо в глаза. — Я чётко осознаю, что ты мог бы уничтожить орден. Не со зла: просто потому, что мы устарели и уже не отвечаем порядкам, что ты устанавливаешь. Старые рыцари могут быть той ещё занозой в заднице, по себе знаю. — криво усмехнулся старик. — Поэтому у меня есть простой вопрос. Что ты хочешь от нас взамен? Если я что и выучил за свою жизнь, так это то, что короли ничего не делают просто так.
Он был прав, конечно. Но вот говорить ему, что я собираюсь использовать орден для отмывания своего честного имени, прикрывая его поддержкой свои не слишком рыцарские дела, я не собирался. Со старого вояки сталось бы на такое заявление попытаться насадить меня на меч, и даже двести учеников за спиной его бы не остановили. Он бы и тем приказал идти в последний бой.
Поэтому я просто перевёл взгляд на горизонт, где медленно поднималось солнце. Время пролетело быстро: мы сражались всю ночь… И я улыбнулся, подставляя лицом первым рассветным лучам.
— В новом мире идеалы рыцарей будут куда нужней, чем ты думаешь. Что же до моих требований… Я хочу, чтобы в монастыре был бордель. В Ренегоне сейчас множество таллистриек, верно? Вот собери сотню-другую, что будут в бегах, привези сюда, и пусть работают элитным борделем. И для моих лордов будет приятное место, и молодым ученикам не придётся биохимию блокировать, чтобы в город не бегали. Кругом сплошные плюсы.
Старый рыцарь выпучил на меня глаза, так, словно я на его глазах зарезал дюжину детей. Затем побледнел. Покраснел. Надулся. Впустил воздух и сипло вдохнул его. А ученики стояли рядом и слушали меня с очень большим интересом…