— Если я что и успел заметить из твоих наставлений о спектрах смерти, так это то, что в зависимости от исходного материала спектр энергии может смещаться. — задумчиво протянул Итем. — И чем более насыщенным жизнью будет существо, принесённое в жертву, тем сильнее выйдет проклятье. В некоторых случаях качество изначальной энергии может быть важнее количества: и я не знаю никого из людей, кто обладал бы большим качеством внутренней жизни, чем короли. Как старейшие и сильнейшие из лордов, что каждый день накачивают себя силой, причём не простой, а силой королевской гвардии, куда также попадают лучшие из лучших… Я думаю, тебе стоит убить ещё одного короля. Велика вероятность, что это не просто поможет мечу, но и усилит его: по крайней мере, если я правильно понимаю вплетённые изменения…
— Убить именно мечом? — уточнил я.
— Не обязательно. Можешь и руками. — качнул головой магистр. — Достаточно, чтобы ты поглотил энергию и направил её в меч. Не уверен, что он справится сейчас сам.
Я погладил клинок, перебирая пальцами рукоять. Мне всё больше нравилось это оружие. Однако… Преобразование?
— Ты говоришь, он способен преобразовывать нейтраль? — вкрадчиво спросил я, внешне никак не выдавая интереса.
— Да, конечно. — легкомысленно улыбнулся Итем. — Это изначально вложенная функция: как, по-твоему, иначе он мог бы зажигаться пламенем, питаясь лишь толикой жизни твоих гвардейцев, что проходит через него? Сейчас и смерть осилит, думаю. Может, со временем ещё чему-нибудь научиться. Вы тесно связаны: со временем, думаю, ты сможешь даже перенять от него это свойство, приобретя слабые способности к искусству огня. На огненные штормы, конечно, рассчитывать не придётся, но со временем до слабого мастера дотянешь: я вполне могу обучить тебя после войны, когда сам закончу твоё обучение искусству смерти.
Волшебник ехидно улыбнулся, как бы намекая: делись секретами культа, а там и я поделюсь, когда придёт время. Я же с усилием подавил желание трепетно прикоснуться к мечу, с трудом оторвав от него руку, и натянул на лицо лёгкую улыбку.
Как же ты сделал это, Грицелиус? Была ли в этом мече частица твоего духа? Или, быть может, даже души? Нечто, чего не было у меня, чужака в этой мире… Последний подарок великого мага оказался куда ценнее, чем я думал изначально.
На миг я остро пожалел, что не приставил к старику охрану из сотни теней: он всегда выглядел таким уверенным, непоколебимым, непобедимым, уверив всех вокруг и даже меня, что не может погибнуть так просто.
Конечно, в глазах могущественного мага это было мелочью: поделиться частичкой своей обширной силы. Чего стоят слабые способности к магии огня, развивать, которые, возможно, придётся десятки, если не сотни лет?
Я глубоко вздохнул, беря себя в руки. Боль накатила новой волной: будоражащее ощущение будущей власти, будущих возможностей, что могла дать полноценная магия - оказалось столь сильно, что заставила на миг отступить даже чувство внутренних ран, нанесённых ударом иерарха.
Но сначала я должен довести этот бой до конца. На моих условиях. Вскоре я стоял на нашем краю моста: ещё недавно могучей каменной переправы, что миновала более сотни метров реки, протекающей через Кордигард. Мой удар заставил обвалиться часть центрального моста и несколько более мелких: но величайший город королевств имел множество мостов для переправы через Пламенеющую.Этот мост был крупнейшим из тех, что сохранился после обрушения подземных тоннелей. Некоторые нижние колонны потрескались: но он всё ещё стоял, готовы переправить целую армию.
Улос возник рядом, подходя бесшумной походкой.
— Массированные удары смерти заставили всех отступить вглубь города, милорд. — прошелестел лич. — Но мы пока не решили, как лучше обеспечить переправу. Я уверен, что они обрушат мост при первой возможности: пара десятков хороших мастеров земли у Альянса точно найдётся. Герцог Шеридан приказал готовить лодки поодаль города, но этого может оказаться мало.
Некоторое время мы молчали, пока я рассматривал мост. Избитые, полуразрушенные дома купеческого квартала на той стороне: река не протекала через самый центр города, скорее была чуть поодаль, но здесь, близ Пламенеющей, стояли некогда жилые особняки богатейших купцов королевств - прямой доступ к чистой воде в сердце мира стоит недёшево. Я чувствовал сотни глаз, направленных на меня: злых, обречённых, но готовых к последнему бою. Пускай сам верховный иерарх и отступил, истощённый, ветераны этой войны стояли на той стороне, затаившиеся, на миг отступившие - но готовые к удару. Может, не лучшие воины и не великие маги: но выжившие…
Я бы прошёл их, не заметив, будь я в лучшей форме. Но сейчас - с изодранной аурой, повреждённой и горящей от боли душой, с трудом способный даже затягивать физические раны… Отряд опытных воинов и магов способен бросить мне вызов. Это может быть их звёздный час.
Выбор встал неожиданно остро: пусть моё бессмертие было и при мне, я не был уверен, что, погибнув здесь и сейчас, я смогу воскреснуть с нуля, восставая из праха и пепла. Сложно было сказать, как поведёт себя изменённый смертью израненный разум в духовной форме, лишившись тела. Можно просто превратиться в скитающегося духа на десяток-другой лет. Этот дух, вероятно, оправиться, а затем воскреснет, воссоздав тело со временем: но как много в нём останется от меня после этого?— Вы в порядке, милорд? — участливо осведомился старый слуга, прерывая мои размышления. — Вы выглядите необычно задумчивым.
— Нет. — устало выдохнул я. — Я не в порядке. Во мне полно сил смерти, но Этериас крепко достал меня. Повредил душу, дух, энергоканалы… Физически я цел, но сила расплывается, утекает как вода сквозь крупные сети. Боль словно разъедает меня изнутри, подтачивает сознание. Не думаю, что смогу выдать много тяжёлых ударов в таком состоянии. А это значит, что крепкий отряд ветеранов имеет шансы добить меня.
Старик хищно подобрался: почти незаметно, неощутимо, но я слишком хорошо его знал. До сего момента он был расслаблен, но теперь из вальяжной фигуры старого наставника он словно стал хищным зверем, готовым к смертельной схватке и сканирующим всё вокруг. Не со мной: но с каждым, кто попробует навредить мне. Холодный взгляд серых глаз наполнился густым туманом, сканируя противоположный берег.
— Итак, каков наш план, милорд? — зазвенел голос лича, полный несокрушимой уверенности в нашей победе.
Я сжал латную перчатку в кулак, бросая взгляд на мост. И сделал свой выбор.
— Возьми тех личей, что владели землёй при жизни, и мастеров красных башен, что избрали её второй стихией. Они должны возвести новый мост, когда они обрушат его, и удержать его, пока первые штурмовые отряды не закрепятся на том берегу, отбросив врага. Я пойду первым, один, и я возьму этот город.
Улос отошёл чуть в сторону и принялся отдавать приказы гвардейцам, рассылая вестовых.
— Я сохраню ваш секрет, повелитель. — почтительно кивнул мне старый слуга. — Вы останетесь несокрушимым в сердцах наших людей.
Он не сомневался в моей победе: в отличие от Роланда не колеблясь даже ни мгновения, решительно встав за спиной тенью, готовой незримо для всех поддержать меня в миг нужды.
Каждому властелину нужен человек, готовый выполнить любой приказ, без сомнений и колебаний. Хорошо, что у меня есть такой. Жаль, всего один…
— Нет. — неожиданно для самого себя сказал я. — Ты не должен хранить это в тайне. Это не должно быть секретом. Я хочу, чтобы они знали. Чтобы всё они знали…
С этими словами я шагнул к мосту.
— Что бы они знали, что? — педантично уточнил старик.
Обернувшись, я бросил на него последний взгляд через плечо.
— Что я тоже человек.
Тяжёлый серебристо-стальной сапог в мрачной тишине ударился о камень моста, ступая на него. Каждый шаг отзывался неумолимым грохотом, и с каждым шагом я чувствовал, как всё больше глаз с той стороны впиваются в меня. Я остановился на середине, замерев, и обнажил королевский клинок, устремляя его в сторону спрятанных врагов.
— Вы можете сражаться, сдаться, или бежать. — разнёсся мой голос в возникшей тишине замерших улиц. — Вы можете делать всё, что захотите, как свободные люди. Но чтобы вы не сделали, я приду сюда и возьму этот город. Потому что это его судьба, которую я выбрал.
Я посмотрел на меч: неподвижный, почти мёртвый, но до последнего спасающий меня, и бережно положил его в ножны. В этом бою он не поможет мне: настал мой час сражаться в одиночку. А затем сделал последний шаг перед битвой, ступая на вторую половину моста. В последний миг я задумался, каково этим людям? Перед ним стоял полубог смерти, победивший лучших мастеров магии, что они когда-либо знали. Сокрушитель армий и королевств. Бессмертный, бросающий вызов всему, что они знали, тот, кто сражался с посланниками небес? Насколько ужасающей для них была моя фигура?
И всё же - они выбрали битву. Три трещины зазмеились по каменной мостовой, впиваясь в мост и раскалывая его на части и пытаясь обрушить всю конструкцию.
Тем самым выдавая себя.
Покажи мне - голос древнего старика-магистра раздался в моей голове вспышкой воспоминаний.
Даже просто адепт смерти способен убить живое существо простым, незаметным движением: нужно лишь протянуть к нему слабую, незримую нить, ориентируясь на один из самых крупных источников жизни в теле — сердце. Не силой, не голой мощью, но искусством. Один слабый импульс: тебе нужно лишь знать, где враг.
Я выбросил руки вперёд, сжимая их в кулаки, и сердца мастеров земли, спрятавшихся в развалинах, остановились. Душу обожгло болью: но слабой, почти незаметной на фоне тяжёлых ударов. К сожалению, рвущихся к мосту трещин было три…
Мост раскалывается, рассыпаясь на части: но волна серого тумана рвётся в стороны вокруг меня, раскалывает реальность, уничтожая саму гравитацию. Камни, что должны упасть в реку, застывают в воздухе, медленно расплываясь в стороны.
Враги замешкались от такого зрелища на мгновение: и я прыгаю вперёд, отталкиваясь о своего куска камня. Две фигуры в серых мантиях, стоящие за углом полуразрушенного особняка, приходят в себя первым, двигаясь мне навстречу. Река вздымается двумя водяными монстрами с обеих сторон моста: одна тяжёлая таранная волна обращается десятком водяных плетей, а вторая - градом ледяных игл.