Туман послушно расступился, показывая ему знакомый путь - по которому он уже ходил. А затем сгустился обратно. Подозрительно быстро сгустился…
Чародей прищурился, оглядывая безмятежный туман очень подозрительным взглядом. А затем решительно зашагал в сторону разлома, готовясь отражать смертельную атаку проклятий.
Вот только разлома не было. Ни спустя половину мили, ни спустя две, даже спустя десять. Разлом, что привычно сопровождал волшебника на протяжении всего пути, словно испарился, растворяясь в тумане. А ведь ещё вчера он шел вдоль него - прямо по этим самым местам.
Последний иерарх был весьма образованным и разумным человеком. И потому он знал - если что-то ведет себя подозрительно странно, даже архиподозрительно, за этим наверняка стоит не какое-то природное явление, а чья-то злая воля.
Магическая аномалия могла бы сбить его с пути, исказив пространство, но она точно не сожрала бы разлом, мимо которого он прошел. И не стала бы генерировать подозрительно удобный туман для того, чтобы сбить с пути одинокого путника. Туман или был бы вокруг всегда, или его не было на этой поляне. Он бы не появился тут сам собой - а если бы и появился, то как простое природное явление, а не как удобное прикрытие для чего-либо…
Вот только для чего? Кто-то, или что-то, пряталось в этом тумане. Пряталось, чтобы нанести удар. Нечто разумное - опасное - но вместе с тем недостаточно сильное, чтобы бросить открытый вызов могущественному волшебнику. Иначе в таких играх не было бы никакого смысла.
Кто-то другой, возможно, попытался бы поговорить с неизведанным противником. Но если Этериас и уяснил что-то за последние годы войны, так это то, что если некая неизвестная тварь явилась в этот мир, и она не была призвана волей доброго волшебника - то добра от неё ждать определенно не приходится.
И он был достаточно умен, чтобы не оглашать свои догадки в пространство.
Словно вторя его мыслям, из тумана вынырнула крупная змея, молча бросаясь в атаку: но лишь для того чтобы быть разрезанной на части серий мощных лезвий.
Она не была последней - туман вокруг словно ожил, раз за разом выплевывая одну за другой множество разнообразных животных. Мелкие грызуны и крупные хищники, змеи бронекрысы: на второй час непрерывного боя с небес на Этериаса спикировала настоящая болотная виверна!
Волшебник подбросил себя в воздух, уклоняясь от кислотного плевка, одновременно с этим тяжелым ударом ветра впечатывая виверну в землю. А затем призвал ветер, разгоняя туман, и похолодел…
Земля на полмили вокруг словно покрылась живым ковром: всё животные, от мала до велика, устремились к нему.
Желание опускаться вниз резко пропало. В конце-концов, в воздухе не так уж и плохо, а планирование не отнимает много сил - с этими мыслями волшебник решил переждать угрозу с воздуха.
Вот только проблема была в том, что угроза не кончалось…
Этериас хорошо знал бестиарий королевств, и прекрасно умел убивать любых опасных тварей. Он так же знал многие повадки некоторых из наиболее опасных хищников, которые не пишут в книгах. Виверны, например, были весьма территориальными животными и не терпели конкурентов - и потому, убив одну виверну, или семью крылатых бестий, можно было не опасаться за других.
Спустя несколько часов планирования в воздухе и полторы дюжины сбитых виверн, Этериас понял - кто бы не организовал это охоту, он был достаточно могущественным, чтобы подчинить себе разумы тварей с области размером с небольшой королевство. На всем юге Бингла столько виверн не водилось - а это значило, что сюда стянули крылатых тварей начиная от болотного королевства и заканчивая Нелейскими горами.
И это же означало, что он не сможет просто улететь отсюда. Особенно с подобными играми тумана.
Волшебник прикрыл глаза, попытавшись настроиться на привычный ветер: начать бурю, открыть разлом в иной мир. Но, к его удивлению, ему это не удалось!
Проклятый туман словно размывал энергию вокруг, искажал её, не давал настроиться или войти в резонанс - делая техники любого стихийного призыва бессмысленными!
Этериас вновь создал порыв ветра, развеивая туман на краткий срок: под ним всё ещё находился живой ковер из множества животных. С некоторыми справился бы даже умелый ребенок - но их был целый легион.
Пожалуй, в это ловушке было некоторое изящество - потому что из неё был только один выход.
Или он убьет их всех, и его сожрут. Другого не дано.
Прежде, чем обрушиться вниз могучим ураганом, Этериас улыбнулся. Вселенная словно давала ему шанс отыграться за позорное бегство - в этом была своя доля иронии…
Земля с треском раскололась, вздымаясь в одном месте и создавая разлом в другом: опустившись на неё, волшебник быстро поднял вверх стены, которые просто не могут преодолеть большинство животных.
А затем началось избиение.
Ни один хищник, что обитал в этих землях, не был способен убить верховного иерарха церкви, что находился в расцвете своих сил. Большинство даже не осмелилось бы напасть на пыщущего силой чародей - но в этот раз неведомая сила словно гнала зверье вперед, заставляя их забыть об осторожности.
Дикие гиены и камышовые кошки, болотные гидры и водяные крысы, крылатые мыши и могучие горные виверны: словно сама природа восстала вокруг, стремясь добраться до глотки чародея.
Этериас коснулся земли, устало прикрыв веки после очередного раунда, пока окружающая его лесная армия пыталась проковырять поднятую вокруг себя землю. Не важно, сколько ему придется не спать: краткие минуты медитации заменяли сон его учителю месяцами, значит, заменят и ему.
Ни одна тварь не убьет его. Ни гидра, ни виверна, ни проклятая крыса. Это его мир: и, пожалуй, он лучше всех знал, как черпать из него силы.
Туман мог скрыть дороги, мог сбить его с пути, мог закрыть от него свет далеких звезд. Но он не мог уничтожить землю, по которой он ходил, не мог высушить воду и разрушить сам ветер.
И потом повелитель стихий брел сквозь этот туман, пробивая себе путь сквозь кровавую пелену смерти всего живого, что осмелилось бросить ему вызов.
Вновь и вновь поднимались руки чародея, и в огненной просеке горели тысячи обитателей лесов и болот. Удушливый, едкий запах крови и горелого мяса, вместо со сладковатым, землистым ароматом раздробленных каменными темницами костей, казалось, пропитал его с ног до головы.
Он не знал, в правильном ли направлении движется, но не останавливался. И однажды они просто кончились: в очередной раз подняв взорвав окружающий его камень на мириады осколков, поднявший руку чародей замер, внезапно осознав, что больше на него никто не нападает.
Этериас остановился на месте, всматриваясь в непроглядный туман холодными, бесстрашными глазами. А затем бросил в пустоту:
— Не родилась ещё в этих землях тварь, способная убить избранника бога. И тебе это тоже не по силам, кто бы ты ни был. Однажды я найду тебя. Найду и приду за тобой, кем бы или чем бы ты ни был…
Туман словно на миг замер, прекратив своё гипнотизирующее движение. А затем могучая ментальная атака обрушилась на разум главы церкви, бросая того на колени: словно вся та сила, вся та мощь, что гнала тысячи зверей на эту безумную охоту, собралась в этот миг в одной точке.
Несколько небольших волков, чудом переживших недавнюю бойню метнулись в атаку из тумана, вцеплясь в руки и ноги волшебника. Со стороны могло показаться, что они вот-вот разорвут волшебника, и туман вокруг сгустился до предела, концентрируя всю свою силу в последней атаке…
Этериас улыбнулся пересохшими губами, что потрескались от крови, и одним движением стряхнул с себя волков, сворачивая им шеи движением воздуха.
А затем, не теряя больше ни секунды, вложил всё оставшиеся силы в одну-единственную разрушительную атаку из чистой магии, отслеживая направление по каналу ментального удара.
Глаза волшебника засветились чистым светом даже сквозь закрытые веки, и двигаясь наощупь, он вскинул руку в известном лишь ему одному направлении, запуская стрелы изначальной силы в глубину непроглядного тумана.
— Прочь из моего мира… — прошептал он.
И туман затих. Обессиленный волшебник обмяк, опускаясь на землю. Непроглядная мгла медленно развеивалась, уступая свету далеких звезд. Вокруг был тихая, спокойная ночь - и никогда ранее она не казалась ему настолько прекрасной.
Невероятно хотелось спать: передохнуть всего одного небольшое, краткое мгновение. Но вместо этого Этериас устало поднялся, подобрав ноги в позе медитации. А затем, спустя несколько долгих, тягучих минут, восполнив силы, окончательно затянул укусы подравших его волков: и тяжело поднялся на ноги, продолжая дорогу.
Он не остановился и не отдыха ещё несколько дней, пока туман окончательно не развеялся, а сам он не вышел к границе темный топей: с другой стороны. Бросив взгляд на виднеющийся вдалеке, за простыми болотами и лесами Великий Хребет, волшебник решительно свернул направо.
Ему ещё предстояла долгая дорога - но не было на ней ничего, что он не мог бы вынести.
Спустя полтора месяца пути полуголый, имеющий лишь изрядно поношенную наберенную повязку заросший бродяга с неаккуратной бородой выбрался из болота неподалеку от одной из пограничных деревень Бингла.
Небольшая деревушка расположилась на берегу мутноватого озерца: местные жители промышляли здесь рыбалкой. За самой деревней расположились небольшие поле, где колосилась невысокая, мелковатая пшеница - та самая, которая считалась скверной за пределами самого болотного королевства.
Деревенский мужики, завидев фигуру бродяги, быстро кликнули старосту. Пожилой, седовласый мужчина аж крякнул и покачал головой, глядя на пришельца.
— Много я видел за свою жизнь, но чтоб человек с этой стороны болот выходил, не входя с этой… Там же вплоть до самого Бастиона поселений нет! А уж после погибели таллистрийской-то… Вы кем будете, милсдарь?
— Этериас Инвиктус. — мрачно ответил волшебник. — Верховный иерарх объединенной церкви… Возможно, уже бывший иерарх. Я пришел, чтобы поговорить с королем Бингла.