Шаг за шагом пламенный рыцарь, окутанный ореолом огня двигался к застывшему в одной позе старому гиганту. В бушующую вьюгу вплелись потоки смерти, а по левой руке шамана заструилась черным потоками смерти - этого оказалось мало.
Неизвестно, кто вышел бы победителем из этого противостояния чистой силы - старый шаман или лучший из мастеров пламени Ренегона. Исгерд был сильнее, но он был стар, а его противник был на пике своей силы - да и слишком неудобной для ледяного шамана оказалась защитная магия огня.
Но кто бы не победил здесь, любой исход означал бы, что город не падет. Выиграет огневик - город уцелеет. Выиграет Исгерд - и старому шаману не хватит сил уничтожить город.
Смерть блеснула в глазах ледяного севера. Шаг за шагом его враг приближался к нему, преодолевая ледяной вихрь. Но чего он не видел за бушующим зимним штормом, так это того что под их ногами черный лед вырезал ритуальный символы искусства смерти.
Он дошел, не зная сомнения. Огненный клинок обагрился кровью, пронзая старого шамана. В глазах пламенного рыцарь сверкнуло торжество. Исгерд оскалился кровавыми зубами, хватаясь за меч двумя руками, и торжествующе прохрипел.
— Ты проиграл, мальчишка. Смотри же…
С этими словами старик взорвался ледяным штормом, принося самого себя в жертву. Бушующий шторм ударил вокруг, замораживая всё: землю и деревья, его врага и целое озеро. Ледяные духи неумолимой волной пронеслись по городу, убивая всё живое. А на опушке остался стоять ещё живой рыцарь-чародей, чувствующий эти смерти, но неспособный вырваться из ледяной ловушки, и в его глазах медленно угасало пламя.
Я отдернул руку, возвращаясь в реальность. А затем запрокинул голову, смотря на заснеженные небеса. Что-то подсказывало мне, что даже спустя столетия, это место всё ещё будет оплотом холода…
Старик хорошо учил меня, и отвечал ему взаимностью. И он не хуже меня знал, как надо проклинать землю на века вперед.
— Кто-нибудь из вас знает, как выглядел Исгерд? — обратился я к рыцарям смерти.
Гиганты переглянулись.
— Каждый знает, господин. Исгерд был лучшим шаманом нашего клана. — ответил за всех Айслан.
— Хорошо. Я хочу, чтобы здесь стояла его статуя. Максимально точная, в полный рост. Проследите за этим.
— Мы с радостью почтим память великого шамана. — склонил голову старейшина. — Статуя должна быть из камня?
— Из золота. — покачал я головой. — И обязательно с крупнейшими драгоценным камнями. Казна оплатит всё.
Исгерд как-то обмолвился мне, что из более долговечных материалов выходят лучшие вместилища для духов. Я не знал, осталось ли его душа здесь… Но уверен, он был бы не против. Золото стоит не так уж и дорого в землях людей - не чета моему старому миру.
— Золото - мягкий металл. — покачал головой рыцарь смерти, не одобряя мой выбор.
— Я сам нанесу укрепляющие руны. — уверенно ответил я. — Не знаю, осталось ли что-то от него здесь, но духи будут довольны, вне всяких сомнений.
С этими словами я подозвал химеру, взбираясь в седло.
— Куда дальше, господин? — осведомился Айслан.
— На юг. — ответил я.
Нас ждала земля теней. Время проведать старых друзей и собственные лагеря смерти.
Глава 69. Эхо. Часть 2.
Лагеря смерти… В моем прошлом мире это понятие вызвало бы у большинства людей сугубо негативные эмоции. Сам я, впрочем, никогда не входил в большинство - однако сейчас находил слегка ироничным то, что именно мне довелось познакомить Тиал с таким понятием.
И ещё более забавным было то, что это было прямым следствием чужих намерений, которые, вполне возможно, были насквозь благими… Мои первые легионы смерти втайне собирались несколько лет - новообразованный культ всеми силами старался собирать любые тела, до которых мог дотянуть. Скупал их для экспериментов, организовывал фальшивые погребения в огне, раскапывал могилы - вообщем, Улос старался как мог, выполняя мои повеления.
После битвы на плато осталось меньше трупов, чем хотелось бы - могучая магия, расколотая до мантии земная кора… Но нам хватило оставшегося. Армия мертвых, что впервые подошла к Кордигарду, имела всё шансы его взять. Всё шансы… Если бы не крылатые твари.
Я остановился на поле, выжженом магией той битвы, и стянул с правой руки перчатку, касаясь земли - там, где я впервые убил крылатых воительниц.
Ничего не произошло. Я нахмурился, поднимаясь. Алайсиаги унесли с собой тела павших, и прошли месяцы с этой битвы… Но здесь точно должно было что-то остаться. Может, я ошибся с местом? На выжженной пустоши под стенами иногда сложно уловить точную позицию. Медленным, неспешным шагом, я прошелся в небольшом отдалении от городских стен. Они ещё несли в себе следы недавней битвы - их восстановление, определенно, не было моим приоритетом.
Легкий флер смерти в воздухе врывается в разум краткой вспышкой видения:
Гвардеец Ренегона закрывается щитом сразу от трех тяжелых ударов дешевого оружия, но нежить столь сильна, что его сбивают с ног. В стене щитов появляется брешь, и линия отступая, оставляя упавших умирать…
Видение дрогнуло и распалось, повинуясь моей воле. Нет, это не то… Это битва, взявшая Кордигард. Вспышка одного оскола памяти сменялась другой, превращаясь в калейдоскоп бессвязных образов, и в конце-концов я тяжело выдохнул, возвращаясь в реальный мир.
Работа медиума отнюдь не так проста, как кажется на первый взгляд. В особенности - медиума смерти. Нет, если смертей было мало, и они были недавно - перебрать отзвуки эха было просто. Но когда их становилось больше… Или проходило время…
Тела уже успели убрать из-под городских стен. Древний город людей медленно восстанавливался, приходя в норму. Если так подумать, затереть следы от медиума не так-то сложно - взбаламутить энергетический фон всплесками нейтраля, или даже просто применить ряд магических техник.
Здесь не было ни того, ни другого - просто множество смертей, чье эхо уже частично рассеялось. Я всё ещё мог читать его - но меня интересовало совсем другой.
Первая битва при Кордигарде. Первый штурм, что кончился неудачей. Первое настоящее поражение, что я потерпел в этом мире… Внезапное и отрезвляющее в чём-то: если слишком долго не терпеть неудач, поневоле начинаешь считать себя неуязвимым.
Когда мы вырезали южные провинции Ренегона, некоторые культисты говорили, что я ушел непобежденным с поля боя - с гордо поднятой головой. Но самому себе я мог признаться - меня просто отпустили, проявив уважение. Крылатые могли вбить меня в землю ещё тысячу раз, доводя до безумия. Могли пленить - не верилось мне, что столь искусные боевые маги не владеют чем-то сдерживающим.Но я был королем, рыцарем и лидером людей, а не какой-то немертвой тварью, слабо похожей на человека - а им наверняка было запрещено вмешиваться в дела людей. Убив больше трех десятков из, возможно, одних из сильнейших существ Тиала, я заставил их себя уважать.
Я много раз вспоминал этот бой, анализируя свои и чужие ошибки. Множество раз видел во снах небесную магию, что вновь и вновь раскалывала черные щиты, вбивая меня в земную твердь.
Даже в бою с Инвиктусом мне не приходилось выкладываться так сильно, задействуя всё области искусства смерти, что я знал, даже те, что знал лишь в теории. Я создавал катапульты из костей, и накрывал дождем осколков небеса. Поднимал из праха кошмарные фантомы и вырезал смертельные ловушки ритуалов на порывах ветра и самой ткани пространства.
Бессмертие даровало мне немалую мощь - мало какой магистр смерти может закачать в себя столько силы, и не быть разорванным ею на куски. Но иногда силы было мало: за спиной крылатых чувствовалось искусство, что оттачивают столетия. Уступая мне в головой мощи, они просто были лучше. Они чувствовали незримые ловушки в потоках ветра - избегая слабых и легко уклоняясь от сильных. Прерывали ритуалы на стадии формирования, умели бить как физикой, так и энергией - идеально, экономно, и вдобавок к этому, виртуозно владели явно зачарованным оружием, проводя через него свою силу.
Настоящие враги - те, кто не делают ошибок. Если так подумать, всего моего искусства оказалось недостаточно даже для того, чтобы убить пару десятков: больше всего алайсиаг погибло от моей первой внезапной атаки и суицидальных ударов, что разбили формирующийся шторм смерти.
Часть меня хотела забыть этот позорный провал. Положиться на слово дракона, и заняться насущными делами - строительством империи, или отдохнуть, наконец… Но если ты хочешь превзойти своего врага, сперва ты должен узнать его. И потому я со вздохом уселся в позу медитации, успокаивая разум и прислушиваясь к течению потоков силы.
Возможно, обычный медиум так ничего бы и не нашел здесь - слишком много времени и событий произошло с того боя. Но Этериас как-то сумел достать информацию о том, что я сделал в храме, несмотря на всё мои попытки стереть следы. А значит, смогу и я. Иногда мир помнит куда больше, чем может показаться на первый взгляд.
Сложно сказать, сколько времени это заняло. Быть может, не зная я что подобное возможно, так и не добился бы ничего: но если очень человек достиг чего-то, то другой может повторить, потому что верит в то, что это возможно.
Часами я вслушивался в неуловимые токи силы, что пронизывали пространство, используя всё что знал - чувство смерти, медитацию драконов, искусство северных шаманов.
И совместив всё вместе, мне удалось услышать эхо…
Сложно сказать, что помогло мне больше: навыки драконов, тонкое чутье шаманов, или древнейшее мастерство повелителей смерти. Но в отзвуках былых сражений я познал истину - мир был куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Невесомая, призрачная, едва осязаемая пленка чистой силы покрывала пространство: и она была поистине огромна, покрывая всё, что доступно моему взору. Была ли то аура самого мира - или нечто иное? Был ли Тиал живым? Книги мастеров королевств молчали об этом, а шаманы севера, возможно, просто не знал, как правильно это описать - хотя и говорил о том, что как-то умеют чувствовать сам Тиал.