Вокруг была лишь пустошь: мертвые, выжженные земли, где не оставалось ничего живого - и потому больше не случилось ничего. Не было проводника, через которого проклятье Таллистрии могло бы со мной говорить. Поправив впивающийся в спину тяжелый рюкзак, я решительно зашагал к ближайшему лесу.
Меня встретили мертвые, сухие черные остовы деревьев - и было в них что-то неестественное, чуждое любому человеку. Неуловимое, зловещее движение, мертвый шелест, словно аура мира, что не принадлежит более живым. Я не боялся ничего и никого - но впервые за долгое время, в этом месте, я ощутил непроизвольные мурашки на своей коже.
Ещё недавно почти застывшие деревья закачались, возмущаясь при моем приближении, словно подтверждая сказанную мною давно истину: это место более не принадлежит живым. Однако не прошел я и сотни метров, как мир вокруг резко изменился.
Стремительная, неумолимо быстрая тень, что движется быстрее любого человека, накрыла пролесок, затмевая пробивающееся из-за пустых крон деревьев солнце. Тягучее, давящее присутствие могущественного существа обрушилось на поляну, заставляя колоть в висках. Королевский фламберг вспыхнул пламенем, образуя вокруг меня огненную сферу: но прежде, чем я успел подать команду на отбой, всё стихло. Давящее присутствие исчезло, обращаясь потоками антрацитово-черной тени, которая, словно ластящийся котенок закружилась вокруг меня, а меч резко опустил защиту, словно угроза исчезла.
Сознание заполонил поток образов: но куда более ясных и понятных, чем я помнил…
Мое творение оказалось способным весьма неплохо учиться.
Узнавание. Признание. Детская, почти щенячья радость. Волнение за сохранность. Предложение восполнить силы. Вопрос о цели прихода…
Когда существо, способное уничтожать целые королевства, встречает тебя, словно собака, давно не видящая хозяина - это странное чувство. Но не скажу, что неприятное. С невероятной ясностью я вдруг понял, что, возможно, в своём порыве неистового гнева, создал страшнейшее оружие, кто когда-либо видел этот мир.
Стоит приказать живому творению высшей магии смерти развязать войну против всего мира - и он примется убивать его без колебаний. Выжжет всю жизнь, до которой сможет дотянуться, поднимет легионы, что и не снились любому некроманту. Он не будет колебаться, приносить смерть для него - так же естественно как дышать, для этого он и был создан - убить моих врагов. И что самое страшное, он будет учиться, совершенствоваться, и становиться всё сильнее и сильнее. И даже я сам, вместе со своими знаниями, затруднялся сказать как вообще убить это воплощение стихии смерти. Запечатать в какой-то хитрой магической ловушке?
Я помнил, как мой безудержный гнев застилал всё чувства в слепом отрицании поражения, что мне нанес король Ниоры. Нет, это существо не удержать в ловушке… Даже сейчас оно находиться в границах Таллистрии только потому, что я так захотел. Кто его остановит? Только боги, наверное…
Дух смерти, которому я так и не дал имени, почувствовал моё волнение, заваливая меня валом вопросительных образов.
Помассировав виски, я отправил ему серию посланий: образ Виталии, негодование на долгую дорогу, нежелание тащиться три недели до нужного места.
Не то чтобы я ожидал помощи от идеального убийцы в этом деле. Скорее, не хотел сообщать что мои волнения связаны с потенциальной возможностью этого существа уничтожить мир.
Глубокая задумчивость. Просьба о времени на поиск решения. Искренняя радость. Просьба следовать за ним.
Чёрная клякса словно разлилась в воздухе, превращаясь в туман, и медленно, со скоростью человеческого шага, двинулась в сторону Виталии. Я слегка улыбнулся - и пошел следом. Это было похоже на то, как верная собака хочет привести тебя куда-то. Дух двигался медленно, периодически останавливаясь и посылая мне вопросы о том, всё ли в порядке.
Я не рассчитывал на какую-то существенную помощь - однако следующая пара сотен шагов показала, что это была жестокая ошибка. Деревья вокруг зашумели, закачались, переплетаясь в странные, гротескные связки, похожие на искаженные предсмертной болью лица. Дымка духа словно впилась в коридор из расходящихся в стороны деревьев, образуя что-то вроде… Тоннеля?
Шагая по пустой земле, я внезапно понял, что не чувствую ничего за пределами сбившихся в плотную, почти непроходимую стену переплетений черного леса. Этого не могло быть - но так было, словно некая сила напрочь отрезала меня от остального мира. Даже обычное человеческое зрение словно терялось и размывалось, стоило мне попытаться заглянуть за стенки формирующейся дороги. Выход из леса, что относительно недавно был сзади, словно бы терялся в придорожном тумане, и перед тоже. Черные ветви сплетались над головой, закрывая солнце… А вскоре не осталось и солнца как такового, лишь гротескная, мертвая дорога, окруженная странным переплетением мертвых деревьев.
Я чувствовал себя странно в этом месте. Дезориентированное сознание условно уплывало куда-то, пытаясь то ли уснуть, то ли как-то сбросить с себя незнакомое состояние - но тщетно. Всё известные мне чувства мага словно сошли с ума, сбитые с толку, а зрение глазоеда вообще не изменило мир, словно вокруг нет света и никто на тебя не смотрит.
Единственном ориентиром оставались лишь переодически образы моего проводника, что он бросал мне: словно оборачивающаяся собака-поводырь, которая следит, чтобы слепой хозяин не свернул куда-то не туда.
Поэтому мне оставалось лишь идти вперед, и я шел. Сложно сказать, сколько это длилось - несколько часов, может день. Я устал, но отнюдь не так, как бывает, когда не спишь вторые сутки. В бытность странником доводилось мне совершать куда более серьезные переходы и забеги…
В какой-то момент туннель просто распался: и я с трудом уловил этот момент. Мертвый лес так и остался мертвым лесом, но на дороге оказался луч заходящего солнца, тронувший почерневшие кроны. Кажется, выход из леса был совсем близко: я направил к нему, остолбенел.
Вдалеке, всего в нескольких милях от выхода, виднелись утопающие в черном кустарнике стены Виталии…
Некоторое время я просто стоял на месте, внимательно всматриваясь в окружение и приводя сознание в порядок в легкой медитации. А затем послал несколько образов искреннего восхищения черной кляксе, что кружилась рядом, излучая довольство.
Впрочем, долго стоять и восхищаться я просто не смог. Прожив несколько десятков лет в мире магии, устаешь удивляться чудесам - и они становятся обыденностью. Пусть достижение моего творения было и прорывом даже для мастеров магии королевств - я двинулся дальше, вслушиваясь в мерный, спокойный фон смерти города.
Некогда пышущая жизнью Виталия ныне была окоченелым памятником самой себя: живая стена, опоясывающая город, превратилась в остов из черных кустарников. Словно цвета и краски самой жизни исчезли, превращая окружение города в сплошную серо-черную пустошь, как будто некогда яркий и красочный фильм вдруг стал черно-белым.
Но то была лишь гнетущая иллюзия - подходя ближе к воротам я мог видеть пусть и изрядно потрепанный, но старые зелено-пурпурные гербы королевской семьи, ночные светильники города, сделанные из голубоватого стекла, красные занавески в окнах…
Не было лишь жизни - её сменила мертвенная тишина, лишь изредка прерываемая скрипом медленно приходящих в негодность домов и шелестом бесстрастного ветра.
Это было делом моих рук. Смерть, принесенная целому королевству - по моей воле. Ненамеренная, в порыве гнева и ярости - но моя. Забавно: я всегда считал себя рациональным человеком логики, что редко поддается страстям, но это определенно можно было классифицировать как массовое убийство по неосторожности. Преступнику не следует возвращаться на место преступления - но что-то тянуло меня сюда. Желание знать всё - до последней капли их жизни.
Самому себе можно было признаться - даже у меня есть привязанности. Способность возвыситься над человеческими чертами своей природы не означает, что они перестают быть вовсе: сегодня я мог себе позволить потакать им.
Ведь если никогда не потакать собственным желаниям, зачем вообще тебе нужна власть?
Я сбросил с себя тяжелый рюкзак и медленно, неспешно поднялся на городскую стену, присаживаясь на еще теплый, нагретый дневным солнцем камень, свесив ноги вниз.
Не знаю, сколько я сидел так, наблюдая картину мертвого города. Странным образом здесь хотелось задержаться - остановиться в этом мгновении, застыть, передохнув после тяжелой дороги. Солнце медленно заходило за горизонт, погружая Виталию во сумрак: но, вопреки моим старым воспоминаниям, в этот раз ни один светлячок не заиграл красками на фоне вечернего полумрака, и ни одна ночная бабочка не расправила крылья, в которых раньше игриво отражались потухшие ныне ночные фонари…
Лишь осознание того, что, возможно, я зря явился сюда, заставило меня вынырнуть из этого приятного, медитативного оцепенения. Вокруг был толстый, могучий слой смерти: он накрывал всё пространство проклятых земель. Для простого человека, быть может, то было бы гнетущим, давящим, и изрядно портящим здоровье и самочувствие ощущением - но для магистра смерти, напротив, то было привычным и понятным чувством, сродни родному жертвенному подвалу или кладбищу.
Проблема была в другом. Любая магическая энергия, как правило, несла в себе отпечатки - память о жертвах, отпечаток пожара, отблески текущей воды или взор свободного ветра, несущегося на равнинах… Но смерть Таллистрии была иной. Ровной, чистой, незамутненной - словно кто-то взял и стер всю память об этом месте. Шепот смерти, что сопровождал меня всю дорогу в поисках эха былых событий, затих здесь, несмотря на то, что во мне самом не было ни капли смерти.
А это значило, что, возможно, я не найду здесь ничего. Но проверить всё равно стоило.
Черный, словно поглощающие сам свет потоки расплывающейся в воздухе кляксы верно следовали за мной, как мне казалось, с некоторым… любопытством? Словно верная собака, что даже не зная цели хозяина, с радостью и интересом сопровождает его в прогулке по мертвому ночному городу. Или…