Сэр Кадоган, что был наставником его врага, был легендарной фигурой отнюдь не только благодаря своим подвигам. Он был вхож даже к королям именно потому, что воспитал длинную плеяду по-настоящему великих рыцарей.
Этериас устало потер виски, не находя ответа на свои вопросы. Первый ученик - это очень важное событие для любого мужчины, и Горд не мог об этом не знать. Он взял его, будучи чрезвычайно молодым, а значит, был уверен в своих силах - и это совсем не типично для того, кто сама едва закончил обучение и расстался с наставником всего пару месяцев назад. Но что случилось с сыном кузнеца? Ни один соглядатай церкви или короля Ренегона никогда не доносил ему о том, что у молодого рыцаря когда-то имелся ученик-оруженосец. Позже, уже во время войны, состоявшийся повелитель смерти, конечно, выделял из своего личного культа понравившихся ему культистов - но это явно не были его первые ученики.
Некоторые поговаривали, что первым учеником Горда является признанный лидер культа и его вернейший слуга - Улос.
Но его никто и никогда не видел молодым - он словно возник рядом со своим патроном, уже будучи глубоким стариком. Был ли первый ученик Горда жив? Если да, то как он стал стариком? Могли ли некоторые практики и эксперименты искусства смерти привести к тому, что молодой юноша превратилась в старца? Этериас никогда не слышал о подобном, но логично предположить, что если магия может замедлить старение, то и ускорить может. Подобное никому не нужно - но не является невозможным. Но сам Горд молод - и даже бессмертен, он ничуть не постарел за прошедшие десять лет, застыв в возрасте молодого мужчины, ровно как и он сам. Рыцарь, которому перевалило за тридцать, активно практикующий разрушительные для организма практики, определенно должен выглядеть совсем иначе… Он нашел ответы - но лишь те, что рождали больше вопросов. Проклятье! Ничего, пригодно к практике, ничего, что указывает на любые слабости.
Он вынырнул из мысли, уловив тончайшее движение силы жизни, и поймал на себе брошенный украдкой, печальный и слегка тоскливый взгляд травницы, что неспешно готовила какой-то отвар для гостя, и его мысли свернули на другой направление.
Если ты не можешь извести своего врага, сперва лиши его союзников. Сопротивление, которое он возглавляет, затаилось, будучи в меньшинстве. Большинство верных альянсу магов погибли, или дали клятву больше не сражаться против новоявленного владыки королевств. Орден стихий, полностью ему подвластный, вместе с культом смерти, активно вербует и воспитывает новых членов. Мертвый легионы бдят, делая бесполезной любую армию. Он нашел способ воспитывать боевых магов быстро, сумел найти возможность обучить боевой магии любого - но обычный человек просто не обладает достаточным запасом сил, да и опыт не берется из ниоткуда. Хорошо, если десяток подготовленных армейских магов в самоубийственной атаке смогут проломить щиты одного мастера старой школы - уже будет успехом…
У них ещё достаточно поддержки в народе, чтобы поднять на борьбе пару миллионов - но это всё равно будет бессмысленная бойня. С другой же стороны… Этериас окинул цепким, оценивающим взглядом травницу, заставив ту замереть.
Он принадлежал к элите, к лучшим воспитанникам монастырей церкви. Мастера королевств были особым сословием, высшей кастой. Они отбирали лучших из лучших - только тех, кто мог силой своего дара ненароком навредить окружающим или самому себе. Но сколько было таких, как она? Деревенских травниц, знахарей, мелких аристократов, которые были слишком слабы для настоящего обучения? Знания о магии не раздавались направо и налево. На то даже были прямые запреты - традиционно считалось, что учить великому искусству надо лишь своих личных учеников, да и причины на то были - неумелое обращение с мистическими искусствами часто приводит к беде. Какие-то крохи, конечно, просачивались к высшей аристократии, но на это иерархи всегда смотрели на это сквозь пальцы - платой за это была предельная лояльность к мастерам.
Слабосильные одаренные почти не участвовали в войне, а их наверняка было заметно больше, чем нормальных мастеров. Можно было бы собрать целую небольшую армию, заплатив ей знаниями - во многом именно так культ смерти и набирал себе своих лучших последователей, обещая им путь к силе и бессмертие. Что мешает ему повторить этот путь?
Но это значило сломать старые пути. Такие волшебники никогда не станут настоящими мастерами. Тысячи получат возможность пользоваться магией - но это станет началом деградации истинного искусства, утратой настоящего понимания, что взращивается десятилетия… Имеет ли право он принимать это решение? Но с другой стороны, что значат старые пути, когда миру, что он знал, приходит конец?
Этериас решительно поднялся со стула и шагнул к травнице, нависая на ней грозной черной фигурой: иерарх оказался выше на целую голову.
– Я знаю, что ты хочешь спросить. – твердо посмотрел он на девушку, заставляя ту слегка съежиться. – Спрашивай.
Травница вздрогнула, опуская глаза и не находя смелости смотреть прямо. Она взяла полотенце, которым подхватывала горячий чайник, и принялась мять его в руках, словно не находя себе места.
– Я… Я подумал, быть может… Я знаю, что так не принято, но может… Я могла бы научиться чему-то у вас. Какой-то мелочи… Но… Вы же боевой мастер, разве нет? – наконец, сумела взять себя в руки девушка.
– Так и есть. – спокойно кивнул Этериас. – но к счастью для тебя, я ещё и неплохой целитель. И у меня есть несколько свободных дней, что дать тебе пару уроков.
Насколько чистого, незамутненного счастья, вспыхнувшего в глазах стоявшей напротив простой деревенской девушки, иерарх не видел никогда в своей жизни. И возможно, именно в этот самый день, благодаря решению всего одного человека, старый путь древний мастеров людей, основы которого когда-то давно были положены первыми учениками богов, наконец-то начал клониться к закату.
Старые пути всегда уходят, чтобы открыть дорогу новым путям - к добру или к худу.
Он задержался на пару ночей дольше, чем планировал - но ничуть об этом не жалел. Даже великим волшебникам, чья душа и воля выкованы из нерушимой белой стали, иногда не помешает отдых.
Вскоре Этериас покинул гостеприимную деревню, продолжив свой путь по следам врага. Но спустя всего несколько часов после его выхода крайне странное явление прервало его дорогу. В один могучий, неуловимый миг мир словно бы содрогнулся. Оглушительная волна грома пронеслась по небесам, которые могучей волной чье-то незримой воли заволокло серо-стальным тучами, по которым прокатился вал серебристо-белых разрядов. Зарево накрыло всё небо, от горизонта до горизонта: никогда прежде в своей жизни верховный иерарх не видел столь могучей магии.
Волна неведомых, никогда ранее не испытываемых ощущений обрушилась на волшебника, бросая его на колени: Этериас судорожно втянул в себя воздух, на чистых рефлексах возводя вокруг себя щиты в момент сенсорного шока.
Но угрозы не было: в следующий миг тучи рассеялись, являя его взору чистое небо, и магия затихла.
– Что, во имя Отца-Всесоздателя, это только что было?!? – ошарашенно выдохнул иерарх, поднимаясь на ноги и пошатнувшись от прострелившей виски боли.
Небеса безмолвствовали, не давая ответа. Этериас посмотрел на линию горизонта, нахмурился, прикинул в уме кое-какую математику из числа расчетов высшей магии - и застыл на месте.
По первым прикидкам выходило, что явление такой силы не могло быть сотворено человеком в принципе. Даже его враг бы не справился, даже вновь создав шторм силы смерти. Более того, то что он увидел, по ряду признаков напоминало странное эхо совершенного… Причём, затухающее эхо.
А это значило, что небесное зарево, возможно, видели не то что окрестные земли - всё королевства, или, как минимум, значительная их часть: зависело от точки эпицентра. Это была сила бога… Или кого-то, сравнимого с ним по силе.
Он ещё не знал, насколько важно случившееся, не знал, связано ли оно с его врагом или нет. Однако он знал кое-что другое. Этериас Инвиктус был человеком действия - и потому в тот миг, когда он понял, что его враг будет в ближайшее время занят последствиями этого события, чем бы оно ни было, это время будет его лучшим шансом обнаружить его слабости. Или, быть может, наоборот - найти источник его силы. И потому волшебник упрямо пошел дальше по следу, отбросив сомнения.
Ничто в этом в мире не лишено слабостей, и он найдет место, где его враг слаб, или умрет, пытаясь.
Он нашел след вновь, как находил всегда. Его не заинтересовал ни сын кузнеца, что раболепно следовал за его врага, ни следы битвы со старым загонщиком. Но вот несколькими днями позднее, наконец, неумолимому волшебнику улыбнулась удача.
Посреди безлюдного, неприметного окраинного леса на дальней границе Ганатры лежала странная аномалия: широкий, размером в несколько сотен метров круг мертвой земли, внутри которого не росло ничего живого: лишь мертвые, иссохшие остовы кустарников и деревьев, да осыпавшийся прах травы.
Этериас опустился на колено, проводя рукой по незримой границе: и безошибочно определил слабое, но отчетливое дыхание смерти. Искусство смерти, вне всяких сомнений: и след его врага вел сюда. Но кто, как и когда создал это место? Зачем и почему?
Несколько долгих минут волшебник вслушивался в память мира, пытаясь понять что здесь произошло: но увы, он не был магом смерти, и даже слабое дыхание столь чуждой и непривычной ему энергетики забивало всё. Это не выглядело ловушкой - скорее следом некого ритуала, слабым, но ещё отчетливым. Проклятая земля, определенно, иначе бы оно рассеялось и затянулось само - но как именно проклятая?
Если он что и выучил за время своего противостояния культу смерти, так это то, что их школа имеет в своей основе крайне обширную, устойчивую, и сложносоставную систему символов-сигилов, означающих что-то на неизвестном ему языке. Это была лишь малая часть ритуалистики смерти - но от неё дышало древностью… Кто и как принес её в этот мир? Что случилось здесь? Этериас напрягал зрение, пытаясь рассмотреть в мертвой земле остатки символов - но тщетно. На миг он задумался, стоит ли идти внутрь - прямой угрозы вроде бы не было, однако хитроумность своего врага он тоже хорошо знал, кто знает, вдруг внутри отлично замаскированная ловушка…