– И как, по-твоему, я должен решить этот вопрос? – нахмурился я.
Улос редко смотрел мне прямо в глаза: вернейший из моих слуг никогда не бросал мне вызов, даже этим. Но в этот раз мы встретились взглядами.
– Это ложь. – наконец, произнес он, отведя взгляд. – Ложь ваших врагов, милорд. Они говорят, что вы трус и не воин, но я слишком хорошо и слишком давно знаю вас - и потому знаю, что это не так. Но простой народ… Он видит от вас много зла и не видит этого, ибо эти качества вы предпочитаете демонстрировать редко и только по необходимости. Уверен, это часть плана Инвиктуса: таким образом он, возможно тайно, пытается привлечь народ на свою сторону, чтобы потом удачно устроить удар. Вы должны показать всем, лично и публично, что это не так. Это та ложь, которая разобьется о правду. И тогда, даже если вы будете страшнейшим злодеем в истории людей, даже если убьете и замучаете половину королевств, никто и никогда не посмеет оспорить ваше право на власть - на целую вечность вперед. Я не воин, и потому не знаю, как именно вы можете доказать это: знаю лишь что можете, потому что хорошо знаю вас. Это то, что вы должны сделать сами.
Я долгое время молчал, изучая взглядом город под моим окном. Он был прав, мой верный старик. Иногда надо доказывать свою легитимность лично. Эта мина зрела давно - Мелиан лишь ускорил процесс.
– Ты будешь.
– Что буду, милорд? – педантично уточнил старик, не поняв утверждения.
– Будешь воином, таким как я. – просто сказал я, выходя из кабинета. – Ведь ты первый из моих учеников.
Он не нашелся с ответом, но это и не требовалось.
Несколько дней спустя я приказал всем людям, которые уместятся на центральную площадь Кордигарда, собраться там, чтобы выслушать мою речь. Горожан, рыцарей, аристократов, торговцев, бардов и мастеров… Всех, кто способен разнести весь по всем королевствам.
Не знаю, были ли посмевшие отказаться, но приказ был выполнен: и тысячи людей живым ковром покрыли площадь и ближайшие улицы, забираясь даже на крыши. Я поднялся на деревянный помост, облаченный в королевские доспехи из белой стали, с пламенным фламбергом на поясе, в закрытом шлеме с небольшой прорезью, и черном плаще. Мастер воздуха, предоставленный кругом стихий, коротко кивнул мне, готовый разносить слова моей речи на сотни метров вокруг.
– Люди королевств. Мои поданные. Мои люди. Каждый из нас знает о традициях, принятых среди людей с незапамятных времен. Принято так, что только лучшие из воинов должны править людьми. Идущие на смерть первыми, те, в чьих сердцах пылает огонь мужества, встречающий тьму и неизвестность - лишь они достойны того, чтобы взять бразды власти в свои руки. Некоторые говорят, что этот принцип - незыблемый доселе, пошатнулся с последней чудовищной войной, что отгремела в королевствах. Я сам вел эту войну, и я выиграл её. И как победитель, я не допущу подобной лжи. Много зла, крови и смерти видели королевства людей в последние годы - но похоже, кому-то этого оказалось мало. Те, кто проиграл войну, ибо в их сердцах не хватило решимости встретить смерть.Мне доложил о лживых слухах, что ходят по народу в последнее время. Говорят, что я тиран и убийца, что не знает равных в своих злодеяниях. Говорят, что я чёрный колдун, убивающий детей по утрам, что я трус, что традиции нарушены, ибо королевствами теперь правит тот, кто не достоин называться воином. Но говорят это те, кто сами прячуться в тени, словно крысы, избегая открытой схватки.
Я со звоном обнажил меч, рассматривая свое отражение в волнистом лезвии. А затем направил его на толпу, повышая голос:
– Это грязная ложь. Я совершил много зла, как король, и принял немало тяжелых решений. Но я был и остаюсь воином, что всегда чтил традиции королевств, и никогда не боялся ничего в этой жизни. Великие свершения порой требуют великих жертв, и таково наше бремя - приносить их, если на то есть необходимость. Такова суть власти, и таково мое право!
Пламенеющий фламберг вспыхнул злым, ярко-оранжевым пламенем с черными, словно угольно-сетчатыми прожилками, вторя моим словам.
– Слушайте мое решение и мой, возможно, последний указ люди. Я бессмертен, и всегда буду бессмертен. Это то, что не может быть отменено. Сколько бы раз меня не убили в бою, я восстану, вновь и вновь. И потому я вижу лишь один путь, как показать вам, кто я такой. Один против всех, бессмертный против целой армии, здесь и сейчас, я бросаю вызов каждому из людей, кто хочет оспорить мое право властвовать над королевствами. Бессмертный воин в лучших доспехах людей с пламенными клинком - против всех, кто пожелает бросить мне вызов. Пусть те, кто осмелился бросить мне вызов, знают мои условия: никакой магии, включая мое собственное искусство смерти. Приносите артефакты, подобные моему мечу, выкованному достойнейшим мастером людей. Приносите осадные машины, способные смять даже лучшие доспехи. Приведите целую армию… И если вы заставите меня сдаться или сумеете пленить - я сложу корону. Но знайте так же, что дух истинного воина не сломить никому и ничему в этом мире, и потому я убью всех и каждого, кто не успеет убежать, но осмелиться бросить мне вызов за право выбирать будущее всех людей.
С этим словами я спрыгнул с помоста, проходя прямо через толпу в направлении строящейся цитадели.
– Когда? И где? – наконец осмелился крикнуть кто-то мне в спину под гробовое молчание.
– Горы Арса. Через полгода. – скупо ответил я.
Люди расступались, и никто больше не посмел задавать вопросы. Всего через несколько дней состоялся военный совет - по настоянию герцога Шеридана.
На нём присутствовали всё, кто на постоянное основе переехал теперь жить в Кордигард: Улос, его ближайшие культисты, Итем и мастера круга стихий, командующие мертвыми легионами и рыцари смерти, гвардейцы с четырех королевств, генералы самого Шеридана, несколько герцогов из верховной аристократии: мой лучший полководец собрал всех, кто был лоялен.
Обсуждения были бурные и шумные: я вслушивался в них мельком, не участвуя.
– Расставим посты на дорогах, ударные группы гончих в лесу. Перехваты малых групп из южных королевств лучше устроить здесь…
– Разведка и соглядатаи в городах по пути. Используем воронов культа, но продублируем…
– Сделаем замеры фона нейтраля, обеспечим невмешательство мастеров, что ещё симпатизируют альянсу. Помимо этого стоит отследить сильнейшие артефакты, многие аристократы имеют в закромах неплохие боевые штучки.
– Расставим сенсоров по пути, нельзя, чтобы что-то опасное достигло гор, белую сталь не пробить обычным оружием, но артефакты могут…
– Производство снарядов и осадных машин легко обнаружить на ранних этапах, лучше сразу взять под контроль материалы, особенно горючую алхимию…
Люди работали упорно, с полной самоотдачей, разрабатывая множество планов, мер и указов, который просто не позволили бы собрать потенциальным бунтовщикам мощную и сильную армию: так, чтобы до меня добралось лишь слабое и плохо вооруженное меньшинство, с которым бессмертный воин с хорошим оружием и доспехами легко справиться. Никто не филонил, они всё были верны, всё стремились максимально обезопасить меня от угрозы. Я же стоял у окна и просто молчал, вспоминая тяжелейшие бои, через которые мне пришлось пройти в этой жизни.
Герцог Шеридан подошел ко мне, вырывая меня из мыслей.
– Посмотрите схему патрулей перехвата, Ваше Величество. – вежливо кашлянул он. – Возможно, ваш свежий взгляд сможет увидеть лазейки или сделать лучше.
Я вяло мазнул взглядом по карте с множеством стрелочек.
– Нет. – просто ответил я.
– Что нет? Плохая схема? – нахмурился полководец.
– Всё это никуда не годиться. Весь этот совет.
В рабочем зале с множеством столов повисла тишина.
– Поясните, пожалуйста, Ваше Величество. – сухо попросил меня Шеридан. – Множество людей провели неплохую работу, и даже если имеют огрехи, это не повод отбрасывать…
– Вы всё не верите. – перебил его я. – Не верите тому, что я сказал на площади. Считаете, что надо устроить контролируемое шоу. Заботитесь о моей безопасности, о моей победе… И я ценю это, правда. Но всё это не требуется. Нет, мы не будем делать ничего.
– Ничего? – вскинул брови герцог.
– Ничего – повторил я, доставая меч и смотря на свое отражение в бликах волнистого фламберга. – Пусть к горам Арса явится настоящая армия. Нет, десять армий! Я убью их всех. Убью этим самым мечом, без капли магии смерти.
– Должен ли я напоминать вам, что последний раз, когда вы были в гневе от поражения, мы потеряли Таллистрию? – c едва сдерживающим гневом в голосе прошипел мой маршал. – Я верю, что вы сможете убить тысячу, даже десять тысяч солдат, но не стоит недооценивать целую армию. Они закидают вас сетями, задавят огромными камнями, завалят в ямы-ловушки, что выкопают на поле боя, оболью алхимией и сожгут заживо! Один человек не может бросить вызов подготовленной армии, это оксюморон! Я верю, что вы способны воскреснуть после каждой смерти, но так же я помню, как вы разумно отступили, когда крылатые бестии вбили в землю вас добрую сотню раз, размазав по полю совсем недалеко отсюда целый легион мертвецов! И вы поступили правильно тогда, потому что никто не знает, сколько раз вообще можно убить человека, чтобы он напрочь сошел с ума. И последнее, что нужно сейчас королевствам - это безумный повелитель смерти во главе, способный уничтожать королевства.
Я отвернулся, немного помолчав.
– Кто-нибудь из вас когда-нибудь горел заживо? – задал вопрос я, обращаясь к залу.
– Я горел. – криво усмехнулся один из мастеров культа, закатывая рукав мантии, и показывая залеченные ожоги от магического пламени. – Дрянная штука. Никогда не испытывал боли страшнее…
– Я горел заживо целиком, и больше, чем один раз. – с уважением кивнул мастеру я. – И понимаю тебя. Я не сошел с ума тогда, и не сойду сейчас. Мне потребуется ваша помощь - но в ином. Я хочу, чтобы на месте грядущего боя, под землей, был составлен сложнейший ритуальный комплекс не боевой направленности. Ритуал укрепления, но не тела, а разума. Он поглотит всю силу смерти, что будет на поле боя - и одновременно с этим сделает почти невозможным применение искусства смерти во время боя, проклятья будут просто рассеиваться. Приведите мастеров-наблюдателей из числа сторонников восставших - пусть убедятся в правдивости моих слов.