— Моё имя Мастер Гастон. — представился человек. — Милостью Отца нашего я первый советник его святейшества Этериаса Инвиктуса, руки самого создателя, и доверенная рука Его Величества Кормира II, величайшего из владык людей.
— Очень рад за вас, мастер Гастон. — равнодушно посмотрел на человека я. — Но вы мне определённо не нравитесь. Будьте любезны покинуть наш город.
— Боюсь, я не могу этого сделать. — покачал головой наглец.
— А это и не предложение. У вас нет власти и выбора здесь — нацепил на лицо брезгливо-надменную маску я.
Однако Гастон не моргнул и глазом, продолжая изучающе смотреть на меня. И вскоре спокойно заявил:
— Человек по имени Горд, именуемый владыкой пламени, воином стального обруча и повелителем синевы и бирюзы. От имени церкви нашего Создателя и Его Величества Кормира II Ренегона я обвиняю вас в преступлениях против всех добрых людей королевств. Вы виновны в узурпации власти, что не должна принадлежать лишь одному человеку, и принесли множество страданий нашему народу. Вы обвиняетесь в практике искусств столь отвратительных, что требуют жизни людей для их использования. Вы убивали и грабили людей Септентриона, совершили множество злодеяний столь страшных, что даже худший из безумцев ужаснулись бы им. Множество невинных людей погибло от вашей руки. Я сомневаюсь, что есть хоть что-то, что может вас оправдать, однако… Хотите ли вы сказать что-то в свою защиту?
Речь неплохая. Но я и так уже знал, что они знают. Сложно сказать, владел ли первый советник главы церкви искусством, позволяющим определять ложь, но рисковать такой возможностью я не собирался. Поэтому я просто с лёгким любопытством осмотрелся по сторонам, выпустив из себя лёгкую, незаметную волну смерти.
Импровизированный сонар обнаружил почти семь десятков человек рядом. Два из семи ощущались особенно ярко: наверное, мастера…
— Значит, вот как вы решили ударить. — понимающе покивал головой я, осматривая окрестности. — Занимательно.
Мастер Гастон, посмотрел на меня с лёгким недоумением. Кажется, он ожидал от своих обвинения хоть какого-то эффекта: яростного отрицания, возмущения, зловещих признаний… Но никак не равнодушного понимания и того, что на него будут смотреть так, как на клопа, от которого ожидаешь, что тот станет вонять.
Поджав губы, первый советник взмахнул рукой, и на крышах ближайших домов появились арбалетчики. Восемь с одной стороны, восемь с другой, и четверо на стенах... Девятнадцать мастеров в сине-белых робах вышли из пустующих зданий, разбившись на четыре пятёрки: три из них стали треугольником вокруг меня, и оставшиеся четверо встали за спиной Гастона. Три десятка латников в цветах гвардии Ренегона обступили меня не закрытой сферой, остановившись на почтительном расстоянии. Краем глаза я заметил, что некоторых воинов есть на поясе что-то, подозрительно напоминающее небольшую металлическую сеть.
Выходит, три десятка воинов, двадцать стрелков, и четыре пятёрки мастеров. В безлюдном месте, подловить меня одного, вдали от гвардии… Неплохая ловушка.
Воины были экипированы по высшему разряду и среди них явно не было новичков, а остро заточенные болты из хорошей стали слегка сверкнули в лучах закатного солнца. Прикинув направление, я понял, что они целили мне в руки и ноги: явно намеревались брать живым. Мастера были одеты в одинаковую форму и капюшоны, и определить специализацию было проблематично, но что-то подсказывало мне, что здесь боевики не из последних: иных бы не послали брать короля.
Да, пожалуй, такой ударный отряд мог бы скрутить и короля, даже при поддержке гвардии. Наверно, не будь у меня бессмертия, я бы подумал о том, могу ли победить в этом бою: лучшие из лучших, два десятка отборных боевых магов… Будь ты хоть вдесятеро сильней и быстрее, максимум что смог бы сделать здесь даже король с поддержкой всей силы жизни своей гвардии, это вырваться: однако и король не сможет с ходу разбить толстую каменную клетку, что могут возвести вокруг него мастера земли. И это надо ещё будет уклониться от всех ударов, пробиться через опытных воинов, извернуться так, чтобы в тебя не попал ни один болт под обстрелом с разных сторон.
На краткий миг меня посетил короткий укор сожаления. Интересно, отступил бы я в такой ситуации, если бы не тот ритуал? Бросил бы вызов лучшим из лучших? О, это был бы бой, достойный войти в легенды: повелитель смерти против элиты королевств…
Однако я был бессмертен, и это значило, что они всего лишь будущие трупы, не имеющие ни шанса. Вопрос был лишь в том, сколько раз им удастся меня убить. Мастер Гастон смотрел на меня с лёгкой настороженностью, но я лишь безмятежно осматривал воинов с абсолютным спокойствием, словно те не представляют никакой угрозы. И опытный боевой маг, похоже, начинал нервничать, видя такое спокойствие. Это он правильно, конечно, здесь есть подвох!
— Я уполномочен арестовать вас и доставить для свершения над вами правосудия конклавом королей. — наконец, вымолвил Гастон, сверля меня подозрительным взглядом. — Сдавайтесь, человек по имени Горд, и даю слово, вас ожидает справедливый суд.
Я медленно, нарочито неторопливым движением потянул из ножен меч, полюбовавшись своим лицом в его отражении. Сине-белые гвардейцы Ренегона вокруг насторожились, доставая оружия, но первым никто не нападал.
— Ты предлагаешь мне сдачу, мастер Гастон. — покачал я головой. — Но я не слышу в твоих словах уважения.
— Вы правда полагаете, что после всего, что совершили, заслуживаете его? — в голосе Гастона слышалось искреннее недоумение.
— Разумеется. — спокойно кивнул я. — Я ведь великий человек. Как много людей вы знаете, что сумели объединить четыре королевства?
На лице первого советника заиграли желваки. Надо полагать, простого мага не возьмут на такой пост: верный пёс короля и церкви, наверно, просто обязан обладать жёсткими принципами. И учитывая, что тот достоверно знал кто я такой, мои слова точно были сочтены едким издевательством.
А ведь я даже не солгал!
— Вы правда думаете, что можете победить нас? — вскинул бровь Гастон. — Оглянитесь, здесь лучшие воины и мастера, а ваша гвардия далеко, и никто не позволит вам воспользовался их жизненной силой. Один против семидесяти… Даже владыка Ренегона не справился бы здесь.
— Что здесь происходит? — раздался из-за моей спины звонкий голос Меллистрии.
Гастон, кажется, на ненадолго растерялся, увидев королеву. Но быстро пришёл в себя, одни взглядом заставив дёрнувшихся было воинов отвести от неё оружие.
— Мы прибыли, чтобы арестовать этого человека, Ваше Величество. — почтительно поклонился мастер королеве. — Возможно, вы помните меня по прошлому конклаву… Моё имя мастер Гастон, и я первый советник…
— Я знаю кто вы, Гастон. — недовольно сверкнула глазами королева. — Но что даёт вам право судить моего мужа?
Вот здесь он всерьёз удивился. Похоже, о последних перестановках в политическом мире Таллистрии он не знал. Вероятно, Ренегонцы прибыли сюда в спешке и тайно, пытаясь достать меня как можно быстрее, и не слышали новостей. И увидев возможность, сразу организовали ловушку…
— Я не знал, что Горд ваш муж, Ваше Величество. — склонил голову Гастон. — Однако, учитывая всё, что мне известно об этом человеке, уверен, что его появление в Таллистрии сопровождалось страданиями и разрушениями. Я уполномочен Его Святейшеством и владыкой Ренегона арестовать этого человек по многочисленным обвинениям в преступлениях против всех добрых людей королевств. Не знаю, как ему удалось стать вашим мужем: я никогда не слышал, чтобы королевы Таллистрии брали мужей… Но уверен, это был или шантаж, или какая-то гадкая интрига, или принуждение. Человек перед вами, вне всяких сомнений, опасный безумец, вероятно, вдобавок имеющий чернейшее сердце из всех людей в королевствах. Мне и моим людям поручено доставить его на конклав королей для суда.
— Конклав собрался вновь? — вскинула брови Меллистрия. — Мне не приходило приглашение…
— Собрание было тайным, и вам не отправили письмо из-за войны с главной обсуждаемой фигурой. — виновато развёл руками Гастон. — Однако, разумеется, мы будем рады, если вы будете присутствовать на суде… Полагаю, ваши показания будут весомым вкладом в обвинения.
Определённо, моя жена могла оценить расклад сил, и прекрасно понимала всё. Гастон же, пусть и был удивлён и рассыпался в вежливых предложениях, явно чувствовал себя хозяином положения.
Меллистрия пристально посмотрел на меня с вопросом в глазах. Я с лёгкой улыбкой развёл руками: дескать, видишь, экие негодяи. Но она не отвела взгляда, требуя ответа.
Я крутанул меч, и отблески заходящего за горизонт солнца заставили гвардейцев отшатнуться, а стрелков добела сжать свои арбалеты, целясь.
— Полагаю, ты можешь идти, милая. — кивнул я Меллистрии. — Я в состоянии разобраться с этим самостоятельно. Если повезёт, успею к ужину…
— Мы были бы благодарны вам за помощь в аресте этого преступника, Ваше Высочество. — кивнул королеве Гастон. — Уверяю вас, большего злодея не сыскать в королевствах, и это, несомненно, поможет вам избавиться от порочащей вас связи…
Меллистрия ненадолго задумалась, искоса глядя на меня. Я же наблюдал за ней с подлинным интересом. Пикантности этой ситуации добавляло то, что она не знала, на что я способен в бою. Королева Таллистрии видела, что я умею снимать и ограничивать проклятья, знала, что мне по силам подчинить чужое сознание… Но это отнюдь не говорит о способности сражаться. Вероятно, она предполагала, что если я и умею сражаться, то отнюдь не так хорошо, чтобы одолеть подобный ударный отряд. Особенно в отсутствие гвардии. Нет, короли были опытными воинами, да и постоянная прокачка через себя жизни делала человека сильнее: но всё же, без подпитки возможности существенно падали. И сейчас владычица царства жизни стояла перед интересным выбором: уйти, оставив меня разбираться самостоятельно или ударить мне в спину.
Её участие бы ничего не изменило: разве что я бы умер пару лишних раз, пытаясь не задеть её. Но она этого не знала…