Меллистрия медленно обнажила свои парные клинки, и я испытал смешанные чувства: девушка, несомненно, была права увидев возможность окончательно избавиться от меня, однако лёгкое разочарование оттого, что моя интрига имела лишь кратковременный эффект было неприятным.
Я демонстративно повернулся к королеве спиной, словно позволяя вонзить себе меч в спину. А затем реальность внезапно превзошла все мои ожидания.
— Королевы Таллистрии действительно никогда не брали мужей. — мелодичным голоском заявила Меллистрия. — Этот ваш институт брака у нас вообще не очень прижился. Однако, раз уж это всё-таки произошло, да ещё и так публично… Знаете, я слышала немало нелестных слухов о бой-бабах, что живут в нашем славном королевстве. Но знаете, какого слуха никто никогда не услышит, мастер Гастон?
— Почту за честь узнать, Ваше Величество. — довольно улыбнулся первый советник.
— Никто не скажет, что женщины Таллистрии предают своих мужей, ударив им спину. Никогда. — со сталью в голосе ответила Меллистрия.
А затем она встала позади меня, спина к спине, и крутанула парные клинки, разминаясь.
Честное слово, в этот момент я испытывал самый настоящий приступ нежного умиления. Словно хомячок, на котором ты ставил эксперименты, вдруг стал яростно бросаться на твою защиту. Ах, что за женщина…
Гастон выглядел так, словно съел три лимона, запил их кружкой кислейшего северного морса, а затем его обманули в лучших чувствах.
— Уверяю вас, этот человек не заслуживает вашей защиты. — отчаянно затараторил Гастон. — Это полнейший негодяй, худший и самый отвратительный из мерзавцев нашего рода. Прошу вам, Ваше…
— Будь он хоть сама смерть воплощённая, я признала этого человека своим мужем, и буду верна своему слово, пока он верен своему. — она даже не колебалась.
— Это ваше последнее слово, Ваше Высочество? — уныло спросил первый советник.
— Вон из моего королевства. — сказала, словно выплюнула Меллистрия. — Со своим мужем я разберусь сама.
— Двигайся к стрелкам и выходи из зоны поражения мастеров, чтобы позвать подкрепление. — так, чтобы слышала только она, шепнул я.
Королева не ответила. А в следующий миг, мастер Гастон, тяжело вздохнув, махнул рукой, отдавая приказ:
— Взять их.
И это, наверно, была величайшая ошибка в его жизни. Потому что я был быстрее: за мгновение до того, как первый советник отдал роковой приказ я вскинул левую руку и ударил по ближайшей пятёрке мастеров огромным каскадом чёрных молний. Мир словно вздохнул вместе с мигом моей смерти, принося с собой знание обо всём вокруг.
Пятёрку мастеров просто испарило, обращая их в прах. Стоявший перед ними на пути десяток гвардейцев — тоже, вместе с доспехами. С оглушительным грохотом волна чёрных молний обрушилась на близлежащие дома, и семь из восьми арбалетчиков, что стояли на тех крышах, умерли прежде, чем упали на землю, раскиданные взрывом.
Двое мастеров из пятёрки Гастона, что стояли по мою левую руку, также погибли на месте. Один лишь первый советник, словно почуяв за мгновение мой удар, дёрнулся, и маленький, самый крайний разряд чёрных молний бессильно прошёлся по воздуху рядом, не задев его.
Двадцать пять человек погибли на месте от моего удара: неплохой результат. Если бы они стояли кучней, пожалуй, мог бы достать сразу всех…
Столь резкие и ошеломительные смерти, конечно, шокировали элиту Ренегона, но, к чести гвардейцев и магов, они ответили раньше, чем я успел нанести удар вновь.
Множество самых разнообразных атак устремилось ко мне: длинные каменные шипы и невесомые воздушные лезвия, болты стрелометом и широкая водяная плеть, небольшие огненные шары и линии тонкого белого пламени…
Было легко понять, что меня всё ещё пытаются взять живьём: мастера избегали масштабных атак, опасаясь вдобавок задеть своих. Но все усилия были тщетны: за миг до удара стрела я создал вокруг себя мощнейшую сферу покрова смерти.
Стрелы обратились в прах на лету, каменные шипы рассыпались в пыль, а белое пламя лишь бессильно жгло тонкую чёрную плёнку смерти. Несколько гвардейцев попытались обрушиться на сферу с мечами, но быстро отпрянули, поняв, что она испаряет их оружие вместе с самими воинами не хуже простых атак.
Меллистрия сразу же рванулась в сторону. Гвардейцы Ренегона пытались её остановить, но королева жизни изящно изогнулась, уходят их атак, и двое воинов на её пути обзавелись разрубленными лицами. В следующий миг, оттолкнувшись от стены, таллистрийка уже была на крыше, разбираясь с первым арбалетчиком.
На крышах было по восемь стрелков с каждой стороны: четверо оставшихся были на стене над городскими воротами. Я сжал кулак, игнорируя рассыпавшихся в стороны магов, и четверо арбалетчиков с ужасающими криками схватились за чернеющие лица. Оглянувшись в сторону мастеров, я вновь поднял левую руку, готовя удар…
Они не были идиотами, разумеется. Увидев силу первого удара, рассыпались в сторону, засыпая меня тщетными атаками. И сейчас, даже до того, как я вновь обрушил каскад чёрных молний на своих врагов, мастера магии, разумеется, успели создать защиту.
Одна из пятёрок мастеров внезапно взялись за руки, образовав вокруг себя ячеистую полусферу. Вторая рванулась мне за спину, а оставшиеся два мага вместе с Гастоном решили защищаться каждый на свой манер.
Ячеистая полупрозрачная сфера из чистой энергии моргнула, задержав удар чёрных молний всего на полсекунды, а затем лопнула, и пятеро лучших мастеров магии Ренегона погибли на месте. Один из пятёрки Гастона поднял вокруг себя могучую каменную стену толщиной несколько метров, но и так разлетелась вдребезги. Последний напарник Гастона образовал вокруг себя сферу воды, и так, казалось, на миг остановила крайнюю молнию, сместив её траекторию в вихре защитного водоворота… Но едва защита опала, мастер воды рухнул замертво, погибнув от остаточного действия проклятья.
А вот Гастон вновь выжил. Просто потому что я не попал: в качестве средства защиты первый советник использовал мощный поток ветра, буквально сдув себя в сторону.
Оставшаяся пятёрка мастеров, что была за моей спиной, увидев смерть ещё семи своих коллег от одного удара, пошла ва-банк. В меня ударили мощнейшие атаки, на которые были способны боевые маги.
Из уже и так порядком развороченной каменной дороги ударил целый лес каменных кольев, пытаясь пробить сферу смерти со всех сторон. Ярчайший луч белого пламени ударил сзади, упираясь в защиту. Многоголовый поток воды мощнейшими таранами, словно адская гидра, ударил сверху, пока воздушные лезвия пытались вклиниться между лесом каменных кольев, а небеса пронзил яркий луч света, стремясь прожечь покров…
— Ауч!
Я демонстративно ойкнул и подул на ожог, пришедшийся на плечо, туша подожжённый плащ энергичными хлопками. Атака светом и правда была неожиданным, покров на такое не был рассчитан… Но линза создалась не мгновенно, и мне удалось внести коррективы раньше, чем свет успел мне всерьёз навредить. А вот остальные атаки…
Нет, возможно, это сумело бы пробить покров смерти даже в руках опытного магистра. В конце концов, искусство смерти не слишком-то хорошо в защите. Но во мне было столько силы, даже лучшие из их атак не могли мне навредить. Я ведь только что долгие часы только тем и занимался, что накачивал себя силой! И это не учитывая всю мощь, что я собрал ранее…
Я чувствовал себя так, словно могу обратить в прах огромный замок, и даже не устать. Куда уж там всего нескольким атакам…
— И это всё, на что способны хвалёные мастера Ренегона? — покачал я головой. — Жалкое зрелище. Сдавайтесь. Сегодня я могу быть великодушен даже к таким подлецам, как вы.
Ответом на предложение сдаться была каменная сфера, в мгновение ока закрывшая меня, словно крышка саркофага. Неплохой приём, уничтожить покровом толщу камня у меня, пожалуй, сразу бы не вышло… Но я тут же ударил кольцом чёрных молний вокруг себя, и ловушка из толщи камня разлетелась вдребезги.
— Уверены, что хотите продолжить? — хрустнул шеей я, глядя на посечённых осколками камня противников.
Бой замер в шатком равновесии. Краем глаза я заметил, что Меллистрия избавилась от последних двух стрелков на другой стороне крыш. Большая часть гвардейцев с криками и стонами валялась на земле, задетая остаточным эффектом моей чёрной молнии и проклятым осколками. Простые солдаты, наверно, давно бы погибли, но эти мастера жизни, наверно, тренировались с раннего детства: и их крепости хватало, чтобы выжить под тенью моей силы. Но надолго ли? Немногочисленные выжившие гвардейцы в растерянности отступили, с обречённой бессильностью глядя на гибель мастеров магии. Могу их понять: что ещё остаётся делать простым воинам, если так легко умирают те, кто способны побеждать десятки таких как они, одним мощным ударом?
Я прикрыл глаза и потянул на себя нити проклятий, что были раскиданы вокруг. Тонкие полосы чёрного тумана устремились ко мне, укрепляя покров и устраняя последствия. Стоит позаботиться о Меллистрии: вдруг та случайно наступит на проклятую землю?
Выжившие Ренегонцы сбились в кучу вокруг Гастона, глядя на меня с мрачной готовностью умирать. Тройка мастеров, девять гвардейцев и один-единственный стрелок, что с силой сжимал в руках в одночасье ставший бесполезным стреломет.
Повисло тяжёлое молчание: полупрозрачная чёрная сфера смерти вокруг меня давала ясно понять, что они бессильны, но я не спешил добивать их. Ведь это такой идеальный момент, чтобы насладиться собственным могуществом!
Да и пленные могут пригодиться…
— Ты чудовище. — наконец, разлепил губы Гастон, глядя на меня исподлобья. — Если до сего дня у некоторых людей оставались какие-то сомнения на этот счёт, ты буквально подтвердил все наши подозрения и обвинения.
Я громко расхохотался, ловя на себе недоумённые взгляды.
— Я полагал, первый советник главы церкви будет умнее. — оскалился я, улыбнувшись. — Это вы здесь злодеи. Группа убийц, что подстроили мне ловушку. Как много людей может пережить град мощный стрелометов вместе с атакующей магией? Многие бы погибли, будь они на моём месте. Я не питаю иллюзий и понимаю, зачем вы здесь. Прибыли за моей головой, верно? Уверен, Кормир II места себе не находит, глядя, как растёт влияние соединённых королевств. Но, милостью Отца, сила на моей стороне, как и правда, и потому вы проиграли. И какую бы ложь ты не выдумал, Гастон, скажи мне, ты всерьёз полагаешь, что хоть один человек в королевствах осудит меня за битву с подлецами, что пришли убить меня?