— Спасибо.
Совет конклава собрался ближе к полудню. Это вообще стало своего рода регулярным событием: шестеро королей новообразованного альянса, поселившись во дворце в центре Кордигарда, регулярно собирались вместе. Письма о приготовлении войск уже были разосланы, но сам Этериас не терял надежды, что всё ещё может обойтись.
Уже собравшиеся короли приветствовали главу церкви уважительными кивками. Обычно, конечно, мастера не присутствуют на конклаве королей, однако для главы объединённой церкви всё же сделали исключение: слишком важной могла оказаться церковь в эти дни…
— Что-нибудь удалось узнать, Этериас? — прямо спросил Кормир II. — Почему она инкогнито, в таком виде? Что она сказала?
— Ничего. Пока ничего. — покачала головой волшебник. — Полагаю, путь выдался не из лёгких: удивительно, что ей вообще удалось преодолеть таллистрийские леса в одиночку. Помимо сломанной ноги, на ней было много царапин и несколько уже подзаживших глубоких порезов на боку от какой-то крупной твари. Я её вылечил, однако… Поведение странное.
— Странное поведение женщин — это по моей части. — погладив бороду, усмехнулся король Ниоры. — Ты ещё молод, жрец, так что расскажи всё мне, я уж точно разберусь.
В глазах верховного иерарха мелькнуло сомнение. Однако отрицать, что король Аттарок имел, куда больший опыт было глупо. Поэтому Этериас сухим, казённым тоном описал поведение принцессы. И это привело бородача в глубокую задумчивость: вопреки ожиданиям остальных, тот не стал рассыпаться в словах, делясь собственным опытом. Молчание затянулось, и потому король Бингла негромко заговорил:
— Может, просто устала от тяжёлого пути? Я имею в виду, наши болота не сильно уступят лесам Таллистрии в опасности. Возвращаясь из таких мест, люди часто замыкаются в себе. Может, с ней был отряд, и он оказался потерян из-за спешки или неудачи, и она винит себя…
— Нет, дело не в этом. — голос бородача был непривычно серьёзен. — Я знал много женщин в своей жизни, бывали у меня и таллистрийки, и те, кто потерял много друзей… В обоих случаях они не ведут себя так. Наоборот, горе часто вынуждает их бросаться тебе в объятия, стоит только руку протянуть, или просто делает безразличными: но не вызывает страх. Здесь что-то иное, чему я не встречал аналогов. Вертится что-то на краю сознания, но не могу вспомнить…
— Если главный знаток женщин среди нас разводит руками, то я и сам не знаю, что добавить. — развёл руками Кормир II. — Полагаю, это так и останется загадкой, или разрешиться само собой. Так или иначе, у нас есть темы поважнее для обсуждения .
— Согласен, но ты зря отметаешь это, как мелочь. — покачал головой Аттарок. — Если даже я не могу понять, что может заставить женщину вести себя так…
— Это очень просто, на самом деле. — у входа в зал совета раздался звонкий, напряжённый голос принцессы. — Полагаю, иногда для такого поведения достаточно всего одного мужчины.
Наследница трона Таллистрии была одета в простую, свежую белую рубашку и мужские штаны, с мечом на поясе.
Собравшиеся, конечно, удивились присутствию принцессы. Нет, ничего странного в том, что стража пропустила её не было: владыка Ренегона сам приказал оказывать той всяческое содействие и дать лучший приём… Однако её словами заставили семь непонимающих взглядов скрестится на Леане, заставив ту слегка смутится.
— Боюсь, мы не понимаем, что вы имеете в виду, леди Леана. — обескураженно развёл руками усатый силач, почесав пузо.
— Полагаю, это будет правильно назвать сексуальным насилием. — принцесса прошлась по залу, остановившись у одной из фресок. — Это когда мужчина занимается любовью с женщиной против её воли.
Недоумённые взгляды собравшихся стали ещё более растерянными.
— Миледи, это звучит как-то странно. — огладил бороду король Ниоры. — Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Ежели дама не хочет, разве ж силком её заставишь? У жены лорда Кормира фрейлин с полсотни, но три с половиной десятка дали мне однозначный отворот-поворот, и что-то я сомневаюсь, что их ответ изменится, случись мне стукнуть одну из них… Скорее уж наоборот, ещё меньше шансов!
Леана со вздохом прикрыла глаза руками. А потом сухо, словно выталкивая из себя слова, заговорила:
— Берёшь верёвку. Привязываешь одну руку, затем другую к стойке кровати или колу в земле. Рот можно заткнуть чем-нибудь. Снимаешь штаны, достаёшь… Мне серьёзно надо это поступенчато описывать, или сами догадаетесь?!? — принцесса перешла на крик, а затем, словно устыдившись собственного всплеска эмоций, отвернулась к окну, обхватив себя руками.
Идиотов среди собравшихся не было, и механику процесса поняли все. Просто так уж сложилось, что сам быт, сложившийся за последние столетия в королевствах, не предполагал насилия, по крайней мере, насилия к своим. Многие рыцари любили крепко приложить друг-друга на дуэли, бывали и случайные смерти, конечно, но не со зла… Однако причинить не просто женщине, а своей женщине? Это выходило за все мыслимые и немыслимые рамки.
— Это просто невозможно. — покачал головой король Аурелиона. — Нет, так не может быть.
— Скажите это всем девушками Виталии, которые попали под солдат, которым было приказано “доставить любовь”. — язвительно отозвалась Леана. — Чем громче она кричит, тем больше ей нравиться: слышала от солдат Палеотры, пока выбиралась из столицы. Подозреваю, это его слова.
— Нет, я не об этом. — продолжил Дейлис. — Конечно, я понимаю механику процесса, даже знаю, что такое бывает у некоторых животных: инстинкт размножения, и слабость самок приводит к тому, что те берут их силой. Своеобразный природный механизм, защищающий вид от вымирания: дабы в случае снижения популяции самцы могли покрыть самок и продолжить род независимо от их желания. Однако в случае нас, людей, это невозможно из-за условий, в которых мы живём.
— Запрет на применение вреда к другим людям навязан извне, вы же знаете. Если его нет, расклады могут меняться. — хмуро ответил Этериас.
— Я знаю, мы все уже успели избавиться от него. — поджал губы Дейлис. — Но я говорю не об этом. Такое если и случалось, то разве что на заре нашей расы. Во-первых, ни один мужчина в королевствах, даже слабый старый и увечный, не испытывает нужды в женщинах, и способен найти себе какую-нибудь пожилую вдову. Мужчин просто гибнет столько, что нас всегда дефицит: слишком много жизней забирает даже банальная охрана караванов, не говоря уже про защиту полей и городов. Во-вторых, общество просто не может себе этого позволить, поймите. От женщин зависит наше выживание! Представим себе, что жители какой-то деревни начали на регулярной основе поступать так со своими женщинами. Женщинами, что кормят их, что содержат скотину, что зашивают их раны… Как много времени пройдёт до того момента, как те решат, что проще прирезать их ночью? Или отравить еду? Или даже просто покончить с собой, им назло? Деревня вымрет, как только женщины это захотят. Мы не можем позволить себе обижать их настолько сильно, и это то, что любой житель королевств впитывает в себя с молоком матери. Основа основ нашего воспитания, от которой зависит само наше существование и процветание на континенте. Я не понимаю, как человеку, выросшему среди нас, вообще может прийти подобное в голову! Это же натуральная стрела в ногу собственной общине! Да ещё и в Таллистрии, где любой крепкий мужчина, а таких в армии большинство, может найти себе пару одиноких девушек на ночь, стоит только пальцем поманить! Это какое-то запредельное безумие, даже сумасшедшие так не поступают!
— Подобное отношение не мешает вам в приказном порядке выдавать девушек замуж, между прочим. — язвительно отозвалась принцесса, не оборачиваясь.
— Это для их же блага. — пожал плечами Дейлис. — Я бы ни за что не выдал свою дочь за человека, с которым она будет несчастлива. Да и потом, в большинстве королевств подбором мужей занимаются матери и тётушки. И, между тем, никто не будет настаивать, если девушка категорично уходит в отказ. Бывало, на этом обжигались некоторые, наложит на себя руки, и кому от этого легче?
— Ты сказал, своих женщин. — медленно поднял тяжёлые, злые глаза Аттарок. — И я понимаю, почему. Мы все считаем женщин королевств своими, потому что мы все люди. Но если найдётся человек, что думает иначе? Тот, кто не считает жительниц другого королевства своими женщинами, например… Ведь Таллистрийки так-то считают себя особенными…
— О, теперь вы будете оправдывать это? — резко обернулась Леана.
— Я никогда не сделаю так, как сделал король Горд. — король Ниоры дёрнулся, словно от удара. — Лишь хочу заметить, что такое возможно… В теории. Для того, кто не считает вас своими. Хотя даже так, редкая гнусь.
— В связи с этим обсуждением у меня встаёт другой вопрос. — прошелестел голос короля Бингла. — Он не считает женщин других королевств своими… Или не считает людей вовсе? В свете всего, что мы знаем на сегодняшний день, впору задаться вопросом: а считает ли сам король Горд себя человеком? Потому что, глядя на всё нам известное, порой становится похоже на то, что вовсе нет…
— О чём вы говорите? — удивлённо посмотрела на собравшихся королей принцесса Таллистрии. — Он, конечно, мразь, равной которой в королевствах не сыскать, но явно не принадлежит к другой расе.
Кормир II достал из-за пазухи письмо и поднялся из-за стола, протянув его Леане.
— Мы не знаем, правда ли то, что там написано. — подал голос король Мелиан. — Однако чтобы это выяснить, лорд Кормир собрал конклав, и мы согласились поддержать его. Все, кроме лорда Леона… Некоторые доказательства имеются, но в основном косвенные. Тем не менее, в Таллистрию выехал ударный отряд для ареста, а мы все приводим армии в боевую готовность, на всякий случай. Именно поэтому живой свидетель злодеяний короля Горда был бы нам очень полезен. Но теперь, после вашего рассказа, я полагаю, сомнений не осталось?
Наследница Таллистрийского трона внимательно прочитала письмо, а затем аккуратно, бережно положила его на край стола. Затем она тяжело вздохнула, слово перебарывая себя.