А Маша глядела на нее во все глаза, глядела с надеждой. Словно грешница перед священником на исповеди, ожидающая отпущения грехов.
– А за что тебя Виктор ударил? – вместо утешения спросила Мила.
Блондинка состроила гримасу, красноречиво демонстрирующую, какой бестолковой она считает свою собеседницу.
– Услышал от меня запах вина и стал читать нотации, а я сказала, что если ему нравится роль альфа-самца, пусть командует теми, кто его ублажает – Элиной, тобой..
В этот момент вернулся Юрьянс-младший, поэтому ничего ответить Мила не успела. Мужчина властно взял ее за локоть и грубо потянул к выходу.
– Зачем ты к ней вошла? Поехали.
В коридоре она вырвалась.
– Да что ты меня тащишь, как собачонку, – возмутилась девушка. – С женой своей так обращайся!
Виктор проигнорировал ее выпад. Он словно и не слышал ее. Быстро шел к выходу, так что она едва поспевала следом. В каждом движении мужчины чувствовалась какая-то нервозность.
– Поехали куда-нибудь в город? – неожиданно повернувшись, от чего она больно ударилась носом об его плечо, предложил он.
– Зачем? – глупо хлопая ресницами, спросила Мила. – Я не хочу. Расскажи лучше, что с Машей? Что сказал врач?
Виктор полминуты глядел на нее насмешливо, потом хмыкнул, и произнес тоном человека, делающего одолжение:
– Врач сказал, что Маше нужна операция.
– Да? Все очень серьезно? А она сама в курсе?
Ответом Юрьянс-младший ее не удостоил. Сел за руль, потянулся к ключу зажигания, а потом, передумав, вдруг повернулся к своей спутнице, взял растерявшуюся от такого натиска девушку рукой за затылок, притянул к себе и стал жарко целовать. Она с готовностью отвечала, вкладывая в этот поцелуй всю злость на Олега. Почему-то была уверена, что тот их поцелуй не будет единственным. Запустив руку в ее волосы, он путался в них. Дыхание в шею, пальцы в волосах, ласковые касания… Когда спустя почти минуту он оторвался от ее губ, то невозмутимо промолвил:
– Это чтоб твой Лалин не зря ревновал. Кстати, а почему ты сказала, что кроме него у тебя никого не было?
Мила поняла, что их ссору слышали все. А Виктор добавил, не дожидаясь ответа:
– А я, что, не считаюсь?
Видя ее оторопелый взгляд, тихо засмеялся и мягко постучал ей пальцем по лбу.
– Вот тут-то уже все случилось.
Затем он, наконец, завел машину, и они тронулись с места. Мила молчала, размышляя над всем произошедшим. Она жалела об этом поцелуе. Потому что Виктор просто забавлялся, играл с ней. Олег бы так не сделал. Вообще человеческие качества Виктора были не на высоте. Благородство явно не являлось его сильной стороной. А Олег… Да, он был без преувеличения благородным человеком.
От поцелуя ее мысли переключились на рассказ Маши. Только сейчас ей пришла в голову мысль, что всю эту историю та могла просто выдумать. Как она сразу этого не поняла? С чего бы такая дерзкая девица, как Мария, стала рассказывать подобное малознакомому человеку? Но, с другой стороны, говорила девушка очень убедительно. И выражение ее глаз в тот момент было таким… Такие глаза не врут. Маша казалась искренне напуганной и растерянной. Быть может, все это было на самом деле. Казавшаяся невинной шалость стоила человеку жизни, а еще нескольким покалечила судьбы. Ведь пусть о реальной причине смерти того парня никто не узнает, виновным молодым людям теперь жить с этим долгие годы, вновь и вновь вспоминать об этом ночами и постоянно бояться возмездия… Мила подумала, как все в этом мире хрупко, и как важно ценить каждый прожитый день, каждого человека рядом… Она поняла, что любит Олега настолько, что готова умолять его о прощении.
Дождавшись, когда в доме все затихнет, Мила выскользнула из комнаты и прокралась в кабинет. Оправдание она уже себе придумала – ищет, что бы почитать. Однако все равно привлекать ничье внимание не хотелось. Свет в кабинете Мила не включала, но со двора легко было заметить в окне голубоватое свечение от экрана монитора. Вряд ли кто-то мг находиться там в это время, но девушка, войдя, предусмотрительно плотнее сдвинула тяжелые шторы.
К счастью, компьютер Юрьянса не был запаролен. Как оказалось, из почты профессор не имел привычки выходить – она была открыта. Мила не верила своему везению. Если еще и нужное письмо найдется сразу – будет просто отлично. Однако выяснилось, что Айварс Эженович хоть и не утруждает себя выходом из личной почты, но все прочитанные письма удаляет. В удаленных пришлось покопаться основательно. Благо, девушка запомнила день, когда увидела письмо, касавшееся Олега. Вот, наконец, и оно. Отправитель Андрей Бражинский… Кто бы сомневался! Интересно, как Юрьянс вышел на него? Ладно, в этом можно будет разобраться потом. Мила переслала письмо себе и на почту Олега, затем удалила его отовсюду. Из папки «удаленные» в том числе. Больше никаких писем, касавшихся ее или Лалина, обнаружить не удалось. По крайней мере, при беглом осмотре.
Журналистка не удержалась от соблазна и решила посмотреть, какие еще секреты может скрывать компьютер Айварса Эженовича. В основном там хранились какие-то научные публикации, тексты лекций, докладов. Интерес вызывала лишь папка «фото». Фотографий в ней оказалось немного, преимущественно с семейных застолий и праздников в кругу коллег, а также с отдыха в Юрмале, судя по названию папки. Мила уже без особого интереса навела курсор на папку «старенькое». Там оказалось много сканированных черно-белых снимков. Некоторые девушка узнала – она уже видела их на чердаке, в старом чемодане. Мила скинула всю папку на свою флешку. Довольная находкой, она отключила компьютер и поспешила к себе.
Педантичный Юрьянс и тут подписал многие фотографии, указав, кто на них изображен, а также кое-где даты и места. Именно это и сыграло решающую роль в расследовании журналистки. Она несколько часов рассматривала снимки, сопоставляла даты, сравнивала лица… Результаты оказались ошеломляющими.
– Неужели… – прошептала девушка, уставившись в экран ноутбука.
Миле пришла в голову догадка, от которой она содрогнулась. Но не стоило торопиться с выводами. Теперь следовало собрать воедино весь накопленный материал, разложить по полочкам все факты…
Глава XVII
– Ты совсем уже? – его голос чуть дрогнул, а в глазах читался неподдельный страх. – Ты вообще соображала, когда лезла туда, что там могла быть установлена растяжка, например? Олег говорил тихо и серьезно. Мила виновато опустила голову.
– Нет, я не подумала…
Ее саму сейчас очень взволновала эта мысль. Но то, как искренне за нее испугался Олег, говорило о многом. Кажется, между ними еще далеко не все потеряно. Правда, после того, как она рассказала о ящиках из-под снарядов в подвале, больше ничего он слушать не желал.
– Ну что ты так завелся! Все же хорошо, – попыталась успокоить его девушка.
Не вышло. Лалин стал возмущаться еще больше.
– Ты журналист, и не подумала о таком? Что у тебя в голове?
Мила сидела, понурившись, понимая, что действительно сглупила. Она пришла к нему утром. Думала, что он с ней и разговаривать не станет, а то и вовсе прогонит. Но Олег давно остыл и даже сам раздумывал над тем, что следовало извиниться. Однако он бы в этом никогда не признался.
– Ты не дослушал, что было в тех ящиках, – заметила журналистка.
– Да мне все равно! Главное, что не снаряды, – все еще горячась, бросил Олег. – Или все-таки снаряды? Не удивлюсь, если ты прихватила несколько, чтобы мне показать! С тебя станется.
Мила недовольно засопела. Лалин опять за свое! Что ее всегда раздражало в бывшем муже, так это то, что он порой преподносил ее поступки или слова, как совершеннейшую глупость. Этакое покровительственное отношение папочки к непутевой дочке… Хотя он был всего на два года старше нее.
– Не хочешь – не слушай! – возмутилась она. – Я вообще к тебе по одному делу… У тебя есть знакомые в МВД Норильска?
На лице Лалина, все еще нервно мерившего шагами комнату, отразилась, сменяя одно за другим, целая гамма выражений. Кажется, он был удивлен, готов расхохотаться, но боролся с этим, стараясь принять серьезный деловой вид.
– Почему именно Норильска? Воркута не устроит?
– Олег! Мне нужно узнать информацию о человеке, который был туда эвакуирован в годы войны. Вот тут все данные.
Она положила на стол сложенный вдвое блокнотный лист.
– Зачем тебе это? – мужчина пробежал взглядом текст, написанный небрежным, но очень красивым почерком: «Эжен Юрьянс, дата рождения 13 сентября 1920, поселок… Маргарита Юрьяне, в девичестве Колпакова, дата рождения 1 марта 1926…».
– Это для моей статьи.
Лалин еще какое-то время покрутил в руках бумагу, затем бросил листок на стол.
– А я, кстати, кое-что интересное уже разузнал, – похвастался Олег и, понизив голос, словно собирался сообщить нечто очень важное и тайное, проговорил: – Знаешь, где работает твой ненаглядный? На заводе Форд! Не думал, что туда латышских гастарбайтеров берут.
Мила поморщилась при слове «ненаглядный». А Лалин, не замечая этого, продолжал рассуждать.
– На самом деле это мне его супруга рассказала. Вот не просто так он в Германии работает. К своим подался.
–Он не мой, – наконец нарочито лениво огрызнулась Мила. –И что значит «к своим»?
Олег ухмыльнулся.
– Это значит к фашистам, – пояснил Лалин.
Говорил так, будто делает одолжение. Это бесило ее в Викторе, а Олегу так и вовсе не шло.
– Зато жена у него дама интересная.
Девушка сделала вид, что его слова ее не задели, хотя внутри кольнуло жало ревности.
– Ну да, мужчины таких любят, – кивнула Мила и безэмоционально добавила: – Элина похожа на суку во время течки. Разница лишь в том, что у собак этот период временный. Ты в курсе, что она нагло изменяет мужу?
Лалин улыбнулся. Девушка поняла, что повеселила его, выдав этой фразой всю клокотавшую в ней ревность.
– И это не удивительно, – Олег поднял вверх указательный палец. – Постой. А ты откуда знаешь?