Лавернье выразительно шевельнул бровью.
– Давай, я тебя отведу к моему другу, – заторопилась она. – У него отличный есть экипаж, еще никто не пользовался, он раньше его не сдавал… а ты мне что-то заплатишь за наводку, а?
– Пошли. Но если получится, что я зря ноги бью, тебе мало не покажется, – Пьер встал, кинул на стол дукат и одним глотком допил остатки кофе.
Экипаж оказался действительно новенький, пробег составлял не больше тысячи километров. Его владелец, молодой орк, настороженно следил, как Лавернье проверяет наполненность фиалов, осматривает колеса и нажимает на педали. Успокоился он, когда тот достал кошелек и отсчитал запрошенные тридцать дукатов за три дня аренды.
– Бери на неделю, дешевле выйдет. Сорок пять всего, – сказал он ломким баском.
– Да? – Пьер почесал затылок. – Тьма его знает, на сколько я тут застрял… Ладно, беру.
Еще десятка была отдана девице, имя которой он забыл сразу же, пять минут ушли на оформление документов, и серебряная крылатая фигурка на капоте экипажа повернулась в сторону Ретимно.
Свой маячок, прицепленный к чемодану засевшей в мозгах девушки, Лавернье проверил сразу же, как покинул борт «Лилии». Сигнал был ровный, устойчивый, и вел мага вперед не хуже модного магического навигатора. Он откинулся на спинку сиденья, открыл окно и стал насвистывать привязавшуюся еще с вечера мелодию…
Глава 8
Лавернье повезло еще раз, и он получил в отеле бунгало, несмотря на полную загрузку и высокий сезон. Ну, информацию насчет полной загрузки он оставил на совести портье, проверять было лень… Только вот Лидии Хаскелл в отеле не оказалось. Чемодан с маячком был, а его владелица – нет. Все тот же портье на вопрос о ее местонахождении ответил только пожатием плеч.
Получив ключ от бунгало, Пьер обновил на свертке с красками заклинание незаметности, сунул в шкаф дорожную сумку и отправился на берег: в конце концов, если девушка приехала в отпуск, логично предположить, что она проведет часть времени на пляже? Он устроился в тени под большим зонтом из пальмовых листьев, надел темные очки и… заснул. Только Морфеусу известно, что было тому виной: общая усталость, тревога за тетрадь Павсания или оставшаяся со времен Легиона привычка засыпать каждый раз, когда есть малейшая возможность, но проснулся маг оттого, что на раскаленную спину ему лилась вода.
– Сгорите! – сказала строго девочка лет двенадцати, поливавшая его из купальной шапочки. – Нельзя так долго лежать на солнце, мама велела вас разбудить!
Она повернулась и убежала к маме, а маг ошалело помотал головой и посмотрел на часы: половина четвертого, ого! Он проспал часа три, тень от зонта давно не закрывала его, и спина, действительно, подгорела. Пьер пробормотал заклинание исцеления от ожога и пошел в море. Плавать он любил почти так же, как читать или изучать какую-нибудь неожиданную находку…
«И что я так прицепился к этой Лидии, – думал он, возвращаясь в свое бунгало. – Ну, не будет ее здесь, да и ладно, не первая девица в моей жизни и не последняя. Спортивный интерес, конечно… Решаем так: заплатил я за три дня проживания, ежели она или ее подруги тут не появятся, через три дня уеду. Что там у нас будет, пятое сентября? Вот пятого как раз „Щит Элагханов“ из Гераклейона идет в Массалию, им и отправлюсь. А там дирижабль, и через три часа я в Лютеции…»
Он обогнул пышный куст роз и почти столкнулся с женщиной, быстро шедшей ему навстречу.
– Пьер? – спросила она, приподнимая темные очки. – Откуда ты здесь?
– Тесса Торнвуд, какая встреча! – он искренне обрадовался старинной знакомой. – Ну, откуда тут берутся отдыхающие? Решил отдохнуть пару дней перед возвращением в Галлию… Сколько ж мы не виделись?
– Лет десять, наверное… – улыбнулась художница. – Я уж и не помню, где это было, в Люнденвике?
– В Новом свете, по-моему. В Бостоне.
– Ну, значит, в Бостоне. Ты надолго на Крите?
Лавернье пожал плечами:
– Пока не знаю, дня на три-четыре. Хотел найти одну знакомую, вроде она собиралась в этом отеле остановиться, но пока не увидел. Зато вот тебя встретил.
Тесса взглянула на часы:
– Слушай, уже почти пять, мне нужно успеть в Ретимно в магазин для художников, они до шести!
– Так давай я тебя отвезу, у меня экипаж есть. Ключи только возьму…
Через десять минут экипаж мчался в сторону городка.
Пьер нес к багажнику пакеты со всем, закупленным госпожой Торнвуд, и удивлялся. Ну, ладно, краски и кисти, это естественно. Уголь и большие листы картона – тоже понятно, хотя, сколько он знал, Тесса предпочитала писать небольшие вещи, акварельные пейзажи и «домашние», непарадные портреты. Но калька и известь? Сунув все тяжести в экипаж, он сел к рычагам управления и спросил:
– Ну что, в гостиницу? Или поужинаем где-нибудь в таверне на берегу?
Все-таки Лавернье не удержался и спросил у старинной знакомой, зачем ей столь нехарактерные для акварелиста вещи, как известь и калька. Тесса усмехнулась:
– Дело все в том, что я хочу сделать копию одной древней фрески. Тут неподалеку раскопки минойского дворца Фестос, вот там пару дней назад откопали действительно невероятную вещь.
– Минойской? Это же тьма знает, какая туча лет назад!
– Больше пяти тысяч. А изображение как новенькое. Нет-нет, даже не думай! – женщина замахала на него руками. – Антиквару там делать нечего!
– А посмотреть меня тоже не пустят?
– Не знаю… Давай, я спрошу завтра у лорда Спенсера, это руководитель раскопок.
– Может, лучше я тебя туда отвезу? Заодно все и выясним…
– Вообще-то соблазнительно, кристаллов у меня осталось всего два, – она задумалась, потом кивнула решительно. – Договорились. Только пораньше утром, ехать часа три, не меньше.
Вот так и получилось, что не было еще восьми часов утра, когда Пьер активировал двигатель. Он минуту подождал, пока придут в рабочее состояние фиалы с элементалями, и плавно тронулся с места. Тесса устроилась на заднем сиденье и просматривала какие-то записи, изредка бормоча что-то вроде: «Конечно, энкаустика надежнее… Или не рисковать и сделать fresco secco?».
Накануне, за ужином, после неплохого местного вина и доброй порции свежей рыбы, было у Лавернье поползновение поделиться с художницей информацией о полученных в наследство особенных красках… Было, но недолго. Он совсем не был уверен, что перед таким соблазном, как возможность легко влиять на поступки окружающих, госпожа Торнвуд сумеет устоять.
Вообще-то, если говорить честно, процентов восемьдесят населения планеты не устояло бы. Сам маг не полез немедленно проверять существование магии желания вовсе не из альтруизма или такой уж беспримерной порядочности: просто ему хорошо было известно, где бывает бесплатный сыр. Попадал он по молодости лет в переделки…
И сверток с записями старого Павсания и коробкой с красками, перевязанный поясом от халата, остался в сумке под кроватью, защищенный заклинаниями невидимости и отвода глаз.
Территория раскопок была огорожена сеткой, а перед закрытыми деревянными воротами для убедительности стоял щит с надписью: «Закрыто для посещения. Охраняется круглосуточно». Под навесом на скамейке сидел, развалясь, мужчина в шортах и футболке, а у его ног лежал очень крупный серый пес. Пес посмотрел на незваных гостей, и тихонько рыкнул.
– Серьезно тут у вас, – Пьер вышел из экипажа и подошел к воротам. – Тесса, у тебя есть номер коммуникатора лорда Спенсера? Кажется, пора вызывать подмогу.
Роберт был весьма недоволен: мало того, что художница оторвала его от увлекательнейшего спора с Валери по расшифровке одного из символов, так она еще и притащила с собой кого-то совсем уж постороннего! Поморщившись, он кивнул охраннику, что обоих можно пропустить.
– Добрый день, – поздоровался с ним незнакомец, протягивая ладонь. – Меня зовут Пьер, Пьер Лавернье, я давний знакомый нашей очаровательной Тессы.
– Роберт Спенсер, – археолог ответил на рукопожатие. – Экипаж лучше поставить вон туда, под навес, а то к вечеру раскалится на солнце.
– Спасибо, только выгружу сейчас мешки и пакеты.
– Мешки?
– Тесса скупила половину художественного магазина в Ретимно, – пояснил Пьер. – Я только не понял, зачем нужна непременно рисованная копия вашей находки. Магическая что, не подходит?
– Её нужно подпитывать, а среди нас только один маг, и то совсем слабый. Да и потом, отчего-то магическое копирование не передает обаяния оригинала, той части души, что вкладывает в работу художник.
– Интересно…
Лавернье вытащил все из багажника, отнес туда, куда указала Тесса и вернулся к Роберту:
– Ну вот, теперь командуйте. Если нужно копать, или наоборот – не копать, перенести что-то с места на место или начаровать легкий ветерок, то я полностью в вашем распоряжении.
– То есть, я правильно понимаю, что вы как раз маг?
– Да. В основном у меня стихия земли и немного воздух, но вообще все зависит от того, что именно нужно сделать.
– Хм, – Роберт потер подбородок. Маг в хозяйстве мог пригодиться. И еще как! – Знаете, давайте так: я вам тут все покажу, расскажу, чем мы занимаемся, и обрисую проблемы, а вы решите, чем сможете помочь.
– Как же вы обходитесь без мага? – поинтересовался Лавернье, шагая следом за ним к границе раскопа.
– Да у нас был один в группе, но я провалялся больше трех месяцев с переломом, работы без меня велись менее активно, вот его и отозвали в августе. Кафедра археологии Университета сочла, что он нужнее в скифской степи. Ну, вот, смотрите, это главная наша находка.
Мужчины остановились перед брезентовой занавесью, скрывавшей от солнечных лучей то, что когда-то было комнатой. Ныне от нее остались две с половиной полуобвалившихся стены и пол, засыпанный слоем земли. Роберт потянулся, чтобы поднять брезент, но Лавернье сделал это воздушным потоком. Теперь ткань была натянута над их головами.
– Мы можем предположить, что здесь был тронный зал, – продолжил свой рассказ археолог. – Вот, смотрите, это каменное кресло повторяет формой то, что изображено на фреске.