– Я должен подумать, лэрд Файгол, – ответил Роберт с такой же улыбкой. – Не уверен, знаете ли, что я готов разрушить свою научную репутацию.
– Ну, разумеется! Вам достаточно будет сообщить мне ваше решение магвестником. И, разумеется, в ответном письме вам придет приглашение поработать в личном секретном архиве правителя Заветной дубравы.
Да, морковка, подвешенная на конце веревки, выглядела и пахла весьма соблазнительно… В секретные архивы эльфов еще не был допущен ни один человек – никогда, ни разу за всю долгую историю сосуществования рас.
– Скажите, а неужели о кланах Туманной долины не было никакой информации в ваших летописях? – небрежно поинтересовался Роберт. – Мне казалось, что они точнее и подробнее всех прочих, современных им…
– О, у вас будет возможность самому изучить наши исторические кладовые и все записи в них! Уверен, вас это увлечет, – гость отставил нетронутый стакан с шерри и встал. – Боюсь, мне пора идти. Мои поздравления вашему брату и его очаровательной невесте! Нет-нет, не провожайте меня, я найду дорогу…
Дверь за эльфом захлопнулась. Роберт потер рукой губы, ему казалось, что фальшивая улыбка приклеилась к ним навечно, и вдруг, размахнувшись, с силой швырнул стакан в горящий камин. Пламя вспыхнуло синим и успокоилось.
Глава 3
Письмо было напечатано на хорошей, но вполне обычной бумаге. И конверт был самым обыкновенным, какие продаются в любом из пятисот семидесяти восьми отделений Королевской почты. Филипс, новая горничная, присланная Пимпочке из бюро бесценной мисс Леокадии Климпсон, принесла его вместе со всей остальной почтой утром, к завтраку. Софи перебрала конверты: приглашения на балы и вечеринки, реклама магазинов, еще какой-то мусор… Наткнулась на белый, заклеенный, с напечатанным адресом – и сердце пропустило удар. Значит, все-таки приманка сработала. Это оно.
«В моем распоряжении оказались письма, написанные вами капитану Сирилу Блейку, достопочтенному Генри Рашвуду и еще нескольким джентльменам в 2179–2180 годах, а также некоторые другие документы. Полагаю, вы не заинтересованы в том, чтобы об их существовании узнал граф Карфакс и его супруга. Вы можете получить все бумаги в обмен на пять тысяч дукатов. Если условия обмена вас устраивают, в течение трех дней разместите в „Вечернем Люнденвике“ объявление о поиске компаньонки на период проживания в Клакаманншире. Если объявление не появится, документы будут отправлены родителям вашего жениха и в газеты.
P.S. Для доказательств, что все вышеназванное действительно у меня, я прилагаю страницу из дневника вашей прабабушки».
Софи встряхнула конверт, и оттуда и в самом деле выпала пожелтевшая страница, исписанная четким красивым почерком. Девушка перечитала письмо, кивнула сама себе и взялась за коммуникатор.
– Крис? – голос ее зазвучал сонно и немного манерно. – Доброе утро… Я тебя увижу сегодня?
– Конечно, милая! Куда бы ты хотела отправиться?
– Мне нужно выбрать цветы для свадебного букета!
– Цветы? А что, уже… пора?
– Ну, конечно, глупый! – Пимпочка старательно рассмеялась.
Условная фраза сказана. Теперь нужно передать письмо полковнику Паттерсону и ждать следующего шага. Софи положила письмо, конверт и страницу из дневника в шкатулку и активировала стазис. Ну, вот, содержимое этой деревянной коробки не потеряет никаких следов, пока не попадет в руки магов и Службы магбезопасности. Они прочтут следы ауры, и будет понятно, кто же наш шантажист. Ее работа на Стражу закончится, и можно будет спокойно возвращаться к лорду Кресвеллу и проблемам Компании океанских перевозок.
Отчего-то нарисованная перспектива уже не показалась Софи такой уж… желанной. Она сказала сама себе, что приключения еще не закончились, и дернула за шнурок звонка, вызывая горничную. Нужно было одеваться и ехать в оранжереи, смотреть цветы и букеты.
– Ну, что сказал мэтр Ангус? – этим вопросом полковника Паттерсона началось совещание в его кабинете.
Крис, к которому вопрос и был обращен, помотал головой.
– Ничего не сказал, – ответил он мрачно.
– То есть как? Ты передал ему письмо и прочее?
– Ну, разумеется! И дождался ответа. Аурные следы не принадлежат ни одной из дам, перечисленных в нашем списке.
В кабинете повисло молчание.
– Так! – Паттерсон хлопнул по столу. – Отрицательный результат – тоже результат. Значит, мы возьмем преступников по финансовым следам при получении денег. Зато все люди из списка чисты!
«Гарпии, одна другой краше!» – вспомнил он и неожиданно для себя развеселился.
– Можно, господин полковник? – встал Смайт.
– Да, детектив-сержант, прошу!
– У меня две новости, сэр, и, как ни странно, обе хорошие. Во-первых, мать Глэдис Хикс… ну, одной из убитых горничных… нашла и передала мне дневник дочери. Ну, не дневник, конечно, скорее короткие записи для памяти. За полтора года до ее смерти она познакомилась с некоей В.
– Или неким? – уточнил сержант Симпсон.
– Нет, пару раз там написано «она». От этой В. девушка несколько раз получала деньги, и немалые суммы, судя по записям. Началось со ста дукатов, последняя запись гласит: «В. отдаст мне мои две тысячи, и я выхожу из дела». Далее, приятельница этой самой мисс Хикс вспомнила, что как-то увидела ту в кофейне «Бронзовый слон»…
– Не слишком подходящее место для горничной, – заметил Фолхем.
– Да, дорогое кондитерское заведение в Верхнем городе, потому-то девушка это и запомнила так хорошо. Так вот, за столиком с Глэдис сидела леди. В данный момент наш художник пытается с ней вместе создать портрет подозреваемой. В профиль, правда, но это лучше, чем ничего. Обещали через пару часов закончить.
– Отлично, Смайт! – Паттерсон был доволен. – А вторая новость?
– Вторая новость от финансовых аналитиков, сэр. Господин Граубаттерфихшн считает, что, если мы дадим ему еще хотя бы один денежный след, он выведет нас прямиком на фигурантов.
– Прошу прощения, господин полковник… – Крис встал.
– Сиди, не вскакивай, – махнул рукой Паттерсон. – Что у тебя?
– Если мисс Тревеллиан завтра разместит объявление в «Вечернем Люнденвике», то послезавтра мы можем получить новое письмо, уже с условиями расплаты. Вот и финансовый след будет!
– Завтра суббота, а послезавтра воскресенье, так что публикация не пройдет раньше понедельника; но ты в целом прав. Пусть девушка отправляет заказ в редакцию, пора заканчивать с этим делом.
Ни Паттерсону, ни его подчиненным профиль, нарисованный художником, никого не напомнил.
– Где-то я ее видел, – неуверенно сказал Крис, потирая переносицу, – но вот где? То ли в гостях, то ли в магазине каком-то, когда матушку сопровождал… Давайте, я у нее спрошу?
– Информация секретная, ты об этом помнишь? – строго сказал полковник, протягивая ему копию рисунка.
– Так точно, сэр! А может… Смайт говорил, что мать той жертвы, Мейбл Хэкетт, упоминала какую-то «неподходящую знакомую». Может, и ей показать картинку?
Детектив-сержант забрал вторую копию, и Паттерсон, взглянув на часы, сказал:
– По домам! Завтра суббота, я буду здесь часам к одиннадцати, если какие новости – на связи. Спенсер, на тебе еще и объявление в газете, и ответное письмо отслеживай. Если боги будут благосклонны, в начале следующей недели можно будет получать ордер на арест.
В Карфакс-хаузе Крис не обнаружил никого из членов семьи. Кригсон просветил его:
– Ваш брат, сэр, в клубе, на встрече. А лорд и леди отправились на уикенд к Челтнемам, просили передать, что вы можете к ним присоединиться.
– Ну, нет, в эту лисью нору я соваться не стану! – Криса передернуло.
Семейство барона Челтнема состояло из супруги и пятерых дочерей, рыжих, остроумных и совершенно безжалостных. Молодой человек хранил о визитах в это старинное поместье самые неприятные воспоминания.
Получается, что вероятное опознание таинственной В. откладывалось на два дня. Ничего в этом страшного не было, но Крис неожиданно для себя самого расстроился: он-то уже представлял, как завтра наберет на коммуникаторе номер полкровника Паттерсона и скажет с некоторой небрежностью: «Опознали, прикажете арестовать?».
Триумф не удался. Ну и ладно, зато дома никого. Младший сын лорда Спенсера вспомнил, как в детстве любил оставаться дома один, когда родители уезжали куда-нибудь на прием, а Роберт жил в Кембридже. Что он тогда делал, вспомнить бы?
– Кригсон, а ключи от чердака у нас есть?
– Конечно, сэр, – Дворецкий отцепил от связки большой старомодный ключ и протянул Крису. – Только я бы рекомендовал вам переодеться, боюсь, там несколько месяцев никто не был. Пыль, сэр.
Через пятнадцать минут, натянув старые джинсы и футболку, Крис отпирал огромный замок на чердачной двери. Он твердо намерен был отыскать одну свою старую игрушку, она просто обязана понравиться Пимпочке!
Клуб «Уайтс» был основан в 1693 году, через шестьдесят лет переехал в классически простой особняк на Сент-Джеймс стрит, да так в нем по сей день и остается. У клуба нет вывески, его местонахождение не обозначено клубными флагами – с улицы видны только несколько ступеней, ведущих к обычной дубовой двери.
Впрочем, если вы решите прогуляться по этой неширокой старинной улице в самом центре Верхнего города, то вывесок вы здесь практически и не увидите, разве что на мужской парикмахерской и на сигарном салоне. Ни обувное ателье, ни портной, ни находящиеся на Сент-Джеймс стрит клубы себя не рекламируют, поскольку в этом не нуждаются: кому положено, тот знает правильный адрес.
Роберт не был членом клуба «Уайтс», но ему было необходимо срочно повидаться с Гершензоном, а вечером в пятницу найти министра иностранных дел можно было только здесь.
Величественный привратник в темном длинном сюртуке и цилиндре взял карточку, на которой Спенсер написал всего два слова, отправил одного из своих подручных с этой карточкой куда-то в темноватые коридоры первого этажа и предложил гостю подождать в приемной. Два слова, которые Роберт написал на прямоугольном кусочке картона, были «Срочное дело». Он надеялся, что «дядюшка Дэвид» оторвется от своей вечерней порции аква виты и снизойдет.