Не прошло и десяти минут, как еще один темный сюртук появился в дверях приемной и сказал негромко:
– Лорд Спенсер, вас примут в библиотеке. Пожалуйста, следуйте за мной. Прошу вас помнить, что в клубе запрещено пользоваться коммуникаторами, громко разговаривать с пригласившим вас джентльменом, а также обращаться к другим членам клуба с любыми вопросами.
Роберт мысленно хмыкнул, но промолчал и вежливо склонил голову.
В полутьме библиотека казалась огромной, куда-то вдаль уходили длинные шкафы, где поблескивали золотом корешки толстых томов. В свободных простенках можно было увидеть портреты знаменитых членов клуба, они без особого одобрения взирали на гостя, посмевшего нарушить их дремоту. Молодой человек представил себе, как по ночам, когда последнего заснувшего в кресле старика бережно разбудят и проводят в спальню, все эти министры, графы и бароны, принцы и прочие важные персоны сходят с портретов, собираются в кружок возле погасшего камина и обсуждают последние новости… И горе припозднившемуся лакею, забирающему забытую кем-то газету – заболтают насмерть!
Сейчас камин горел ярко, освещая знакомый профиль министра иностранных дел Дэвида Гершензона, профиль, столь любимый карикатуристами. Роберт тихо подошел к нему и сказал негромко:
– Добрый вечер, дядюшка Дэвид!
– Подкрадываешься, как кот, – брюзгливо ответил тот. – Садись, не нависай надо мной. Судя по твоему появлению в неурочный час, ты встретился с кем-то из Дубравы?
– Да, – Роберт сел в кресло напротив и налил себе аква виты. – Лэрд Эаррилад Файгол, знаете такого?
– Ага, значит, не посланник и не кто-то из официальных лиц, – Гершензон потер свой выдающийся нос и удовлетворенно хмыкнул. – Это хорошо. Как я понимаю, он протягивал тебе сладкий пирожок, издалека показывая плетку?
– Ну, примерно так. Правда, честно признаю, плетки практически и не было – мне пообещали много всяких сладких плюшек, начиная от допуска в архивы и заканчивая магическим даром. Никаких прямых угроз не озвучили.
– И тебе все равно этот разговор не понравился. Не так ли?
– Понимаете, дядюшка Дэвид, он разговаривал… свысока. И себя называл не эльфом, а quendi, старшей расой. Под всей сахарной пудрой просматривалась уверенность в том, что обмануть низшего можно и нужно, это и не стыдно совсем. Ну, вы же не будете извиняться перед кошкой?
– Ну, не скажи, дорогой мой, не скажи, это смотря какая кошка… Короче, ты не намерен соглашаться на их предложение?
– Чего ради? Бросить свою научную репутацию, результаты десятилетней работы, уважение коллег под ноги тем, кто ничего в этом не понимает, но априори считает себя выше? – Роберт почти кричал, забыв обо всех клубных правилах. – А потом сидеть ровно и ждать подачки?
– Тише, мальчик мой, тише! Налей мне еще аква виты, и себе возьми. Вот так, хорошо. А теперь сядь и послушай меня. Файгол – лицо насквозь неофициальное, белая мышь, которую пускают впереди для проверки ситуации. Уже не первый год Заветная дубрава, несмотря на союзный договор, не стремится соблюдать кое-какие из его условий, в частности – делиться новейшими научными разработками. Создание магической искры для немагов, видимо, что-то совсем новое, потому что об этом наши информаторы еще не докладывали. Вот интересно, зачем это понадобилось эльфам? – Министр задумался.
– Может, попросту на продажу? Кстати, а у Серебряного леса таких разработок нет?
– Похоже, что нет. И вот что мне интересно, Файгол проговорился, или они просчитались, решив, что эта информация не дойдет через меня и до прочих союзников?
– Мне показалось, – Роберт закрыл глаза, вспоминая выражение лица эльфа, интонации, темп речи. – Мне показалось, что он проговорился. Голос дрогнул, и он начал говорить быстрее и совсем о другом, как бы забалтывая информацию.
– Ага… А это уже открывает возможности для игры.
Мужчины замолчали, глядя в огонь и думая каждый о своем. Гершензон – о дипломатической партии, которые он начал разыгрывать уже несколько месяцев назад и в которую так удачно вписался молодой археолог. Роберт – о том, что до начала сезона раскопок еще четыре с лишним месяца, что нужно просмотреть недорасшифрованное вместе с Валери, да и вообще, пора решаться и делать девушке предложение, чего тянуть…
Во всяком случае, лэрду Эарриладу Файголлу в их мыслях места не было.
Объявление было напечатано в вечерней газете в понедельник. Что она будет делать, если к ней валом повалят дамы, желающие послужить компаньонками во время поездки в Клакаманншир, Софи не знала, но, видит Великая Мать, не это была ее самая большая проблема. Пимпочка все время представляла себе, как ее отец, полковник Тревеллиан, раскрывает привезенную ему бритвальдскую газету, а там на развороте – фото его дочери и гадкая статья с намеками и подмигиваниями. У отца инфаркт, у мамы обморок… Или наоборот? Да нет, армейские полковники не падают в обмороки!
Впрочем, что уж тут говорить – колеса крутятся, их уже не остановить. Можно только ехать быстрее, подстегивая огненных элементалей.
Она вздохнула и в очередной раз перевернула подушку. Может, получится уснуть?
Утром молчаливая Филипс принесла на подносе очередной ворох почты. Снова приглашения, рауты, вечеринки и обеды. Софи разворошила стопку, надеясь найти простой белый конверт и одновременно страшась этого. Ожидания ее не были обмануты: конверт с четко напечатанным адресом, белый лист обычной бумаги и текст:
«Переведите пять тысяч дукатов в банк Фарндрхштерн, номер счета 37689456700089. Срок – до завтрашнего вечера. Как только я получу подтверждение платежа, ваша переписка и дневник будут пересланы почтой».
– Господин полковник, это же гномий банк! – Крис нетерпеливо пританцовывал возле стола Паттерсона, будто готов был немедленно бежать и надевать наручники шантажисту и убийце.
– А ты видел у нас какие-нибудь другие банки, эльфийские, например? – меланхолично поинтересовался полковник. – Сядь, пожалуйста, от тебя в глазах рябит.
– Нет, других я не видел. Но система учета у гномов такая, что отследить деньги для сотрудников банка должно быть очень легко! А к нашим запросам они, насколько я знаю, абсолютно лояльны!
– Да, и что?
– Так почему ж господин Граубаттерфихшн так тянет с ответом?
Дэн промолчал, переглянувшись с Фолхемом. Впрочем, Крис и сам знал, что подгонять сотрудников отдела финансовых расследований нельзя, а главное, совершенно бесполезно. Молодой человек вздохнул и уселся в кресло, ждать, когда же появится детектив-сержант Смайт, и полковник начнет совещание.
Но первым на пороге кабинета появился сержант Симпсон. Глаза его горели. Если бы он был слоном, то трубил бы победу.
– Я нашел! – выдохнул Симпсон, споткнулся о край ковра и пролетел по всему кабинету до стола.
Паттерсон с трудом сдержал смешок: ему все больше нравился этот молодой сыщик.
– Сядь, – строго сказал он. – Сядь и отдышись! Вот, выпей воды и рассказывай медленно и обстоятельно.
Сержант в два глотка выхлебал воду, отставил стакан и раскрыл папку, достав оттуда единственный лист.
– Я решил еще раз проверить сведения о родственниках Максимильяна Дюбуа. Ну, мне показалось странным, что у человека, прожившего в маленьком городке всю жизнь от рождения до поступления в Коллеж Сорбонны, нет ни одного родственника. Ведь странно же?
– Безусловно, – кивнул Паттерсон.
– Вот, и я стал проверять архивы мэрии Лабревилля, а когда ничего полезного в архивах не обнаружилось… Там ведь какая система, в Галлии? Ребенка можно зарегистрировать в мэрии, а можно – в Храме всех богов, поскольку отдельных храмов Ниале или там Симарглу в маленьких городках не ставят. Ну вот, я попросил приятеля из городской стражи Бордо, к которой относится Лабревилль, проверить наличие записи в Храме. И там-то наш фигурант обнаружился. Только родился он под фамилией Требюше. И это были близнецы, Вивиана и Максимильян Требюше, появившиеся на свет шестнадцатого марта 2125 года.
– Так, это интересно… Значит, отпечаток ауры при регистрации снимали, и он сохранился? Отлично. А когда и как он сменил фамилию, удалось выяснить?
– Да, сэр… А можно еще попить? Простите… – Симпсон налил себе из графина еще стакан воды, влил ее в глотку и продолжил. – Изменение фамилий в Галлии регистрируется в общем архиве стражи. Так что мой приятель из Бордо запросил архив… мы, конечно, могли отправить официальное письмо, но так получилось гораздо быстрее. Вот, Жанвиль получил данные: Максимильян подал заявление на изменение фамилии в 2143 году, сразу после окончания средней школы.
– То есть, в Сорбонну он поступал уже как Дюбуа? – покивал неслышно появившийся в кабинете Смайт.
– Да, сэр.
– Угу, а сестра, о ней что-то известно?
– Сестра, Вивиана Требюше, в 2144 году вышла замуж за Филиппа Бланкетта. Там же, в Лабревилле. Через пять лет супруг умер…
– Поел несвежих грибов? – хмыкнул Паттерсон.
– Нет, сэр. Он был старше Вивианы на шестьдесят пять лет, и не был магом. Так что мог умереть просто от старости… Ну, вот, и в том же году мадам Бланкетт, теперь уже вдова, покинула Лабревилль, больше в городе никаких сведений о ней нет. Жанвиль говорит, что она не приезжала даже в прошлом году на похороны отца.
– А Максимильян?
– И он не появился.
– Значит, сестра. И уехала из родного города в том же году, когда наш фигурант неожиданно бросил Колледж Сорбонны и отправился… куда там его понесло, Симпсон?
– В Варшаву, сэр.
– Ну, кто из присутствующих скажет, что это совпадение? – полковник обвел взглядом сотрудников.
Детектив-сержант Смайт, видимо, выразил общее мнение, сказав:
– Я на это не куплюсь!
Господин Граубаттерфихшн, сотрудник отдела финансовых расследований городской Стражи, прикомандированный казначейством, был величественен, словно конный памятник победившему королю. Он на миг остановился в дверях кабинета Паттерсона, посмотрел на шефа, и, когда тот кивнул, прошествовал к свободному креслу и сел.