Неторопливой походкой эльф пошел по залу, изящно огибая танцующих и фланирующих.
– Просто дежа вю, – негромко рассмеялся граф. – Снова мы на балу, и тебя разыскивает эльф.
– Да понятно же, что они не отстанут, пока не добьются какого-то определенного ответа. Причем именно того, который их устраивает, – с досадой сказал Роберт.
– На сей раз тебя ждет беседа с самим посланником, это иная весовая категория. Будь внимателен, иначе ты и глазом моргнуть не успеешь, как пообещаешь им все, чего попросят.
Лэрд Эдридил легким поклоном обозначил уважение к Спенсерам и получил в ответ такой же поклон.
– Как странно, – задумчиво сказал он, провожая глазами пару, вальсирующую в воздухе примерно в полуметре над полом. – Как странно, что из разумных рас только эльфы по-прежнему верят в Дану, Нуаду и Кернунна, а праздновать Самайн и Белтайн продолжают все.
– Ну, Бригита осталась среди Пятерых богов, да и приверженцы иных верований ее нет-нет, да поминают, – ответил Карфакс.
– О, да! – рассмеялся Роберт. – Тот врач, который оперировал мою ногу после обвала, возносил молитву Бригите… в те моменты, когда не призывал на мою голову тьму и ее приспешников.
– Обвала?… – переспросил эльф.
– Да, небольшой несчастный случай на раскопках, – молодой человек махнул рукой, стараясь выглядеть беззаботным. – Все уже зажило.
– Раскопки вы ведь вели на Крите?
– Да, именно там.
– Вот кстати, я хотел поговорить с вами…
В разговоре повисла небольшая пауза, и граф Карфакс ею воспользовался:
– Прошу прощения, но я должен отойти, меня зовут. Лэрд, рад был встрече. Элторп, увидимся позже!
Эльфийский посланник и археолог остались вдвоем. Роберт посмотрел на стоящего напротив лэрда – высокого, изящного, в невыносимо элегантном белом с серебром костюме и спросил неприязненно:
– Это у вас наряд, изображающий нечто историческое?
– Честно говоря, не знаю, – лэрд Элридил осмотрел себя и покачал головой. – Жена выбирала одежду для нас обоих, и, как я понимаю, ей важно было, чтобы все гармонировало. Признаться, я бы предпочел банальный смокинг…
– Понятно.
– Виконт, я знаю, что мой… родственник говорил с вами. Поверьте, это не было моим поручением, более того – политика Дубравы вовсе не предполагает замазывания каких-то моментов истории. Любых моментов, даже тех, что не слишком хорошо нас рисуют!
Роберт пожал плечами.
– Простите, но я в любом случае не намерен закрывать раскопки или отзывать свою статью из «Вестника исторического общества». Какие бы обещания мне ни были даны. Археологический сезон начнется в первых числах апреля, работы будут продолжаться.
– Понимаю, – эльф вздохнул. – Я хотел бы попросить о двух вещах, и, прошу вас, не торопитесь отказывать сразу. Первое, мы можем получить копии всех ваших исследований и подробные магоснимки находок?
– Все, что музей, университет и историческое общество готовы будут вам передать, – ответил Роберт. – Не думаю, чтобы они стали скрывать какие-то детали. А второй вопрос?
– Возможно ли, чтобы наши историки приняли участие в экспедиции? Вам это может быть интересно, поскольку не придется нанимать магов со стороны. И скажу сразу, приглашение поработать в наших архивах остается в силе.
– Хм… – молодой человек задумался. – В принципе, у меня нет особых возражений против новых членов экспедиции. Но я должен с ними встретиться и посмотреть их резюме.
«Нет возражений, если не считать того, что эльфы стали глубоко несимпатичны после встречи с тем типом» – подумал он.
– Тогда я не стану больше мешать вам наслаждаться балом!
Раскланявшись, эльфийский посланник исчез в толпе. Роберт тряхнул головой и отправился разыскивать Валери: вальс он намерен был танцевать с ней, и только с ней.
Вивиана Бланкетт и Максимильян Дюбуа были взяты под стражу одновременно, первого ноября ближе к вечеру, каждый у себя дома. Дюбуа достался детектив-сержанту Смайту, мадам Вивьен Паттерсон решил поручить майору Фолхему.
Женщина села на стул, привинченный намертво к полу и попыталась устроиться поудобнее, потом с интересом осмотрелась вокруг. Было такое впечатление, будто она не арестована, и увозили с Уилрайт-стрит в магических наручниках кого-то другого, а вот мистрис Вивиана Бланкетт, она же Вивьен Бернель, пришла в допросную городской Стражи просто на экскурсию. Майор просматривал бумаги у себя на столе, искоса посматривая на арестованную, и молчал. Наконец она оторвала взгляд от портрета его величества Кристиана и посмотрела на Фолхема.
– Итак, как вы объясните этот произвол?
– Вам при аресте предъявили ордер, там было расписано, в чем вы обвиняетесь. Что вы можете сказать по существу дела?
– Знаете, я плохо читаю мелкий шрифт, да еще и в темноте. Поэтому давайте так: вы мне повторяете все эти обвинения, я быстренько на них отвечаю, и вы вызываете мне экипаж.
– Хорошо. – Майор не стал спорить, раскрыл папку с делом и прочитал, – мистрис Вивиана Бланкетт, известная также как Вивьен Бернель, вы обвиняетесь в нанесении существенного ущерба гражданам Бритвальда и союзных королевств путем шантажа, вымогательств и угроз. Кроме этого, вам вменяется в вину соучастие в четырех убийствах.
– Четырех?
– Еще два мы пока не смогли квалифицировать таким образом, но подозреваем…
– И у вас есть доказательства моего участия во всем этом?
Она говорила спокойным, чуть скучающим тоном, будто ждала только момента, чтобы прервать беседу с неинтересным ей знакомым. У Фолхема в животе повернулся ледяной кулак, как всегда в предчувствии неприятностей. Он протянул арестованной папку с копиями документов и вежливо спросил:
– Желаете пригласить адвоката?
– Пока нет, – покачала она головой и взвесила на руке документы. – Много. Я так понимаю, домой вы меня не отпустите?
– Нет.
– Тогда я желала бы взять это с собой и прочесть в спокойной обстановке. Надеюсь, на одиночную камеру я могу рассчитывать?
Когда мадам Вивьен увели, полковник через скрытую дверь вошел в допросную и с досадой сказал:
– С этой дамой нам нужны доказательства даже не железные, а титановые. Иначе она вывернется и подаст на нас в суд за неправедный арест.
– Что есть, то есть, больше взять неоткуда, – мрачно ответил Фолхем. – Прежние платежи отследить уже невозможно, след ауры на письмах сходный, но и только. Поскольку он был затерт, уровень тождества для суда недостаточен. Может, мы поторопились с арестом?
– Если бы! – Полковник встал и прошелся по комнате, разминая ноги. – Ты помнишь, что у нее были забронированы билеты на «Восточный экспресс»? Так вот, сегодня утром она поставила в них дату. Пятое ноября.
– То есть, почувствовала неладное и решила не ждать подтверждения перевода последних пяти тысяч дукатов…
– Или так, или произошло еще что-то, о чем мы не знаем. Но в любом случае, если бы сегодня ее не взяли, через три дня только бы мы ее и видели.
– А что ее братец?
– Не знаю пока, его допрашивает Смайт, а протокол пишет молодой Спенсер.
Кристофер не столько писал протокол, сколько кипел от злости. Собственно говоря, и вносить-то в протокол было нечего: Максимильян Дюбуа молчал как чугунный с того момента, когда его привели в допросную. Не ответил даже на вопрос об имени и фамилии. Наконец, детектив-сержант плюнул и вызвал конвойных, чтобы отправить задержанного в камеру.
– Я не понимаю, почему он так спокоен? – воскликнул Крис, бросая на стол ручку.
– Одно из двух: или у него где-то в заначке портальный амулет, или он уверен, что предъявить ему нам практически нечего, – спокойно ответил Смайт и аккуратно сложил листы протокола в папку. – Ты магическими перьями не бросайся, пригодится еще. Без предъявления обвинения мы можем держать его семьдесят два часа. Значит, за трое суток нужно найти неоспоримые доказательства его причастности к убийствам горничных или добиться личного признания… Так что сейчас иди-ка домой, выспись хорошенько, и завтра утром в восемь сядем и будем заново изучать материалы дела, протоколы допросов, результаты обысков и прочее.
Крис, раздосадованный и растерянный, никак не мог исполнить приказ старшего по званию и пойти домой. Сегодня Софи, выдохнув с облегчением, сложила вещи и уехала из арендованной квартиры назад, в родной, теплый, привычный дом тридцать два на Одли-Гарден стрит, так что на вечер была намечено небольшое празднование.
Девушки уже были дома, даже Лидия, которая последние недели пропадала в Ателье днем и ночью, работая над новой коллекцией. Крис поздоровался со старшим братом, плюхнулся в кресло в гостиной и надулся на весь свет.
Какие-то закуски были поставлены на стол, Роберт уже открывал бутылку шампанского, когда в дверь позвонили. Девушки переглянулись и Софи спросила:
– Вы кого-нибудь ждете?
– Да нет вроде бы, – пожала плечами Валери. – Свои все здесь, чужих нам не надо.
На этот счет у Лидии было особое мнение, она не отказалась бы увидеть в этой комнате Пьера Лавернье, но он написал вчера в письме по электронной почте, что, скорее всего, задержится в Лютеции еще на неделю.
– Я открою, – Роберт поставил на стол шампанское и вышел в прихожую.
Через мгновение оттуда раздался смех и мужские голоса; Софи и Вэл переглянулись. а Лидия почувствовала, как к ее щекам прилила кровь. Все-таки приехал! Лавернье вошел в гостиную следом за Робертом, нагруженный коробками и пакетами.
– Празднуете? Это я удачно зашел! Здравствуй, милая! – нагнувшись, он поцеловал сидящую за столом Лидию, она снова покраснела и мысленно себя за это отругала. – Ну, что же, тогда все, что вот в этом пакете, отлично подойдет для сегодняшнего вечера.
– Что там? – Софи уже теребила пакет, доставая из него свертки и коробки.
– Засахаренные каштаны, лучший нимский окорок, сыр с трюфелями, пара бутылок бургундского и кассис, чтобы сделать Kir Royal. Осторожнее с большой коробкой, в ней пирожные из кофейни Le Procope!