– Кажется, это раффлезия, – пояснил он. – Опыляют её всякие жуки и прочие твари, падкие до падали, им этот запах очень даже нравится.
И верно, над красным с белыми пятнами цветком с жужжанием кружились жирные мухи.
– Где она растёт, я не помню, – ответил Олег на вопросительный взгляд Виктора. – В Африке, Индии, Юго-Восточной Азии или в Южной Америке? Не скажу. Плохой из меня Жак Паганель…[14]
– А какая разница? – философски заметил бакенщик. – В нашей тайге я подобное точно не встречал… Вообще-то нам важно твою сестру, Иваныч, отыскать да домой вернуться. Над остальным потом будем головы ломать. Айда обратно на дорогу.
В лесную какофонию внезапно вплёлся новый звук – звонкие, непохожие на птичьи голоса словно обсуждали что-то необычное и забавное. Путешественники подняли головы – на ветке невысокого дерева устроилось несколько странных существ. Внешне – натуральные обезьяны, только почти без шерсти, да и лица зверушек скорее напоминают человека. Не очень большие – ростом со школьника-первоклашку. Они внимательно рассматривали пришельцев и наперебой выкрикивали что-то понятное только им.
Внезапно одно из этих существ, видимо, самое смелое, ловко перепрыгнуло на нависающую над дорогой ветку и, свесившись с неё, пристально посмотрело в глаза Виктору. Тот надул щёки и фыркнул на любопытную тварь. «Смельчак» испуганно взвизгнул и взметнулся вверх. Остальных существ это, похоже, развеселило, и они принялись громко верещать, тыча пальцами в сторону оплошавшего товарища. Впрочем, перебранка быстро завершилась, и лесные обитатели стремительно унеслись прочь.
А лес всё больше редел. Снова появились пальмы, на их вершинах висели грозди крупных зелёных орехов.
«Похоже, кокосы, – прикинул Олег. – Но ведь они, помнится, в диком виде не встречаются. Значит…»
Додумать он не успел. Лес как-то неожиданно перешёл в луг, покрытый мягкой высокой травой. Сразу за ним дорога упиралась в мостик, прихотливо перекинутый через неспешную речку. На противоположном её берегу виднелось несколько построек из бамбука, крытых пальмовыми листьями. И ни души – словно все обитатели этого посёлка вымерли…
Осторожно пересекли мост – тишина…
Селение оказалось больше, чем им показалось с первого взгляда, многие дома его искусно прятались в тени невысоких раскидистых деревьев, листва которых укрывала жилища от палящих лучей уже взобравшегося в зенит солнца. В центре посёлка – аккуратная площадь, посреди которой высится невысокая скульптура. Так Олегу показалось с первого взгляда, но, приглядевшись, Алексеев понял, что ошибся, – это был человек. Среднего роста старец, облачённый в белоснежные одежды. Он спокойно смотрел на приближающихся людей. К нему и шагнул Олег, выдохнув:
– Где моя сестра?
– Там, – старик неторопливо повернулся и бросил через плечо: – Идите за мной. Это недалеко…
Неширокая тропка вилась между домов и деревьев, минут через десять она вывела их к странному строению, сложенному из серых, изгрызенных дождями и временем камней. Храм, не храм? Вход в виде отвратительной морды с острыми клыками, длинный язык свешивается до земли. Дальше ничего не видно – чернота.
Старец остановился и молча показал рукой: входи, мол.
Не раздумывая, Олег шагнул в темноту и почти сразу же оказался в небольшой комнатке, слабо освещённой пробивающимися откуда-то солнечными лучами. В углу – грубое каменное ложе. На нём, сжавшись в комочек, обхватив колени руками, сидела Ленка…
Елена повернула к брату измученное лицо и неверяще спросила:
– Это ты? Правда?
Алексеев прижал к себе всклокоченную голову.
– Ну конечно же я! Эх ты, бяка-закаляка…
Нечаянно вырвавшееся слово из далёкого детства как-то сразу успокоило Ленку.
– Я хочу спать, – пожаловалась она и закрыла глаза.
Олег с помощью оказавшегося уже рядом Виктора осторожно поднял её на руки и вынес из мрачной комнаты.
Старец спокойно стоял в нескольких шагах от входа.
– Что вы с ней сделали? – зло спросил Алексеев.
– Ничего. Три дня назад она вошла в святилище, вход в которое для нас запрещён…
– Но…
– Успокойся. Я постараюсь ответить на все вопросы. Послезавтра.
– Почему не сейчас?
– Потому что ты ещё не готов к тому, чтобы разобраться в происходящем и принять мудрое решение. А у меня есть более важные дела. Следуйте за мной.
Вскоре старик повернулся к Якову Антоновичу:
– В этом жилище, – он показал в сторону домика, стоявшего под деревом с крупными глянцевыми листьями, – подготовлено всё что нужно. Если у вас будут просьбы, наши люди помогут. – И, уже уходя, обронил: – Пытаться уйти не советую, всё равно ничего не получится…
Внутри неказистая с виду хижина оказалась уютной – на окнах бамбуковые жалюзи, под потолком странная лампа (Олег потрогал её холодный стеклянный сосуд, но что в нём светится, так и не понял). Четыре кровати, на каждой аккуратно сложена какая-то одежда, лёгкие передвижные стенки, с помощью которых тут же устроили выгородку для крепко спящей Елены. В дальнем углу ещё одна дверь, за ней небольшая комнатка – душ и аккуратный туалет (вот уж чего никто не ожидал увидеть). Изнутри входной двери – недавно, похоже, прикрученный крепкий засов: мол, если боитесь чего, можете запереться. В общем, жить можно. Особенно если знаешь, куда попал, что за люди вокруг и что им от тебя может потребоваться. А вот как раз это и оставалось совершенно непонятным…
– Что скажешь, дядя Яша? – Алексеев вопросительно посмотрел на бакенщика.
– Кто ж его знает? – пожал тот плечами. – Не похоже, что хозяева желают нам зла…
– Это точно, – согласился с ним Виктор, уже успевший осмотреть окрестности. – Если б захотели, давно могли бы нас скрутить. Народу в деревне для этого более чем достаточно.
– Какого народу? – не понял Олег.
– Разного. Детишки туда-сюда носятся, женщины хлопочут, у костров мужики сидят, о чём-то беседуют. Оружия ни у кого не видно.
– Откуда ж они взялись?
– Не знаю. Видно, укрывались где-то, чтобы нас зря не провоцировать.
– Может, и так…
– Давайте-ка, ребяты, спать ложиться, – предложил Яков Антонович. – Лучше завтра встанем пораньше да осмотримся хорошенько. Нужно же понять, чем эти люди живут.
– Дежурить будем? – деловито осведомился Виктор.
– Особого смысла в том не вижу, хотя и расслабляться ещё рано. Ну да ты спать вполглаза, наверное, не отвык?
– Увы, – бывший секьюрити широко улыбнулся, но тут же посерьёзнел и сказал: – Засов всё-таки задвинем. Кто знает, может, он не только от людей, но и от зверюг каких-нибудь.
– Само собой, – согласился бакенщик.
Олег долго не мог уснуть. Прислушивался к ровному дыханию Ленки, спавшей за тонкой перегородкой, к негромким звукам, доносящимся из засыпающей деревни. Странное всё-таки путешествие получилось… И чем оно завершится, пока совершенно непонятно…
Что значат слова старика «Уйти не пытайтесь»? Угроза это или предупреждение? И что в конце концов с Еленой произошло? Ну, это-то завтра выяснится…
Интересно, куда же мы забрели? И вообще, как сюда попали?.. Непонятно…
Вот только задерживаться здесь не стоит – нужно возвращаться, и поскорее. Здесь день проходит, а сколько там? Для Востриковых сутки в месяц превратились, а для Ленки? Ну-ка посчитаем: старик сказал, что она здесь всего четыре дня. Анну с Серёгой мы встретили… Вроде всё складывается… И всё равно, совсем не хочется вернуться бог знает сколько времени спустя…
А дома хлопот будет немало. Прежде всего из-за Тёмы… Врать придётся и врать слаженно – в правду всё равно никто не поверит. Да и прав Яков Антонович: что на самом деле случилось с Артишоком, никто из них не знает…
Мысли путались. Олег ещё раз посмотрел на странную лампу, свет которой становился всё слабее, и закрыл глаза.
Утро выдалось невероятно прозрачным. Так и хотелось назвать воздух хрустальным… Тяжёлые капли, оставшиеся на листьях после мимолётного ночного ливня, шлёпались на землю, какая-то пичуга выводила незамысловатую, но весёлую песню. Во всём теле ощущалась бодрость – словно свалилась с плеч застарелая, ставшая уже привычной усталость.
Прежде всего Олег заглянул к Ленке: сестра спала, подсунув ладошки под щёку, страдальческая складка, с вечера перечёркивающая лоб, разгладилась, исчезла.
Чуть скрипнула дверь, и в комнате появился бакенщик – голова влажная после душа, одет в предложенное хозяевами: штаны до колен из мягкой ткани, свободную рубашку с длинными рукавами, на ногах лёгкие тапочки.
– Проснулся, Иваныч? – негромко спросил он. – Иди окунись, пока Елена не поднялась и душ не заняла, потом небось не дождёшься очереди.
Неугомонная пичуга опять завела своё: «Вить, вить, вить, вить!» Помолчала мгновение и радостно завопила: «Ви-ить! Ви-и-ить!»
– А где Виктор? – воспользовавшись этой подсказкой, спросил Алексеев.
– На улице. С пацанвой болтает. Завтрак уже готов, так что поторопись.
Наскоро ополоснувшись, Олег вышел на просторную веранду, с трёх сторон окружавшую их жилище. С неё вели вниз несколько прочных ступеней. На небольшой, тщательно утрамбованной и выметенной площадке горел огонь в обмазанном глиной очаге. Яков Антонович помешивал угли длинным прутом, на конце которого то и дело вспыхивал язычок пламени. Виктор сидел под раскидистым деревом, рядом с ним устроились на корточках несколько мальчишек лет семи-восьми. Завидев Алексеева, бывший секьюрити приветственно махнул ему рукой. Пацаны тоже повернули головы к новому для них человеку, а потом дружно вскочили на ноги.
– Вит-тя по-ка! – воскликнул один из них, и дружная стайка тут же умчалась по тропинке, уводящей в лес.
– Испортил я тебе общение? – спросил Олег.
– Нет, – мотнул головой Виктор, – они всё равно уже уходили. В школу боятся опоздать.
– Вот даже как? – удивился Алексеев. – А чему их учат, ты не спросил?