– А как же. Только не очень понял. Тому, как жить… Так, примерно.
– Они что же, русский знают, как и вчерашний старик?
– Нет. Ребятня на своём болтала, я на своём, плюс жесты и желание понять друг друга. Несложный рецепт, но обычно он себя оправдывает.
– Эй, говоруны! – подал голос бакенщик. – Не знаю, как вы, а я уже проголодался. Да и завтрак стынет.
На кусках тёмно-зелёных листьев было что-то разложено.
– По-походному будем устраиваться, – пояснил Яков Антонович, – но выбор, на мой взгляд, хорош. Здесь вот рыба, тут мясо какое-то, там птица, риса целая гора и зелени добрый веник. Про фрукты ничего сказать не могу, я таких раньше не видывал. Вот это, к примеру, что будет?
– Кокос, – пояснил Олег. – И здоровущий. Молоком из него несколько человек напоить можно.
– А на вкус оно как? – с сомнением спросил бакенщик. – Чудно: молоко из зелёного шара…
– Мне нравится, – пожал плечами Алексеев.
– Попробуем и разберёмся, – предложил Виктор, ловко отсекая тяжёлым ножом верхушку плода. – А коль не понравится, на воду перейдём. Я её сам в роднике набрал.
Кто-то негромко кашлянул. Друзья обернулись в сторону дома – на веранде стояла Ленка. Непослушные волосы она завязала пучком на затылке, рубашка покороче, чем у мужчин, брюки, наоборот, подлиннее.
– И как я выгляжу? – осведомилась Елена. – А то никак не могу зеркало разыскать…
– Если это главное, что тебя волнует, успокойся, – отозвался Олег. – Вполне прилично. А зеркало висит прямо над твоей кроватью, не прикидывайся, что не заметила. Познакомься с моими друзьями и быстро за стол.
– Хорошо ещё, что не проверяешь, вымыла ли я руки, – вздохнула Ленка и пожаловалась: – С детства от него ни одного комплимента не слышала, зато втыков получила… – И она закатила глаза.
– Не хочешь, не завтракай, – хладнокровно заметил Алексеев. – Мы в отличие от тебя о фигурах не беспокоимся, поэтому срочно приступаем к трапезе.
– Э-э! Я так не договаривалась. – И Ленка быстренько сбежала вниз по ступенькам.
Изголодалась она, судя по всему, здорово, поэтому на вопросы брата поначалу не отвечала, только мотала головой и мычала что-то невнятное. Но спустя какое-то время постепенно разговорилась. Рассказ свой начала было с аварии на Тушкеме, но Олег её перебил:
– Это мы уже знаем. Ты поднялась по ступеням, а Серёга с Анной отстали. Что дальше?
– Вы их видели? – обрадовалась Елена и тут же насторожилась: – А где они тогда?
– В Ахтимнееве… – ответил Виктор.
– Да? Это хорошо… А вообще-то даже странно – посмотришь вокруг, и совсем не верится, что где-то существуют привычная жизнь, дом, Тыя, Ахтимнеево, которое я, кстати, так и не видела…
– Рассказывай, – мягко попросил Олег.
– Ладно… Я зашла под арку, и почти сразу же проход в ворота затянуло чем-то серым. На ткань похоже, но… живую. Честное слово, она дышала, и в её толщине и складках кто-то прятался. И ничего не видно – ни лестницы, ни леса, через который мы прошли, ни ребят. Я покричала – ничего. Обратно идти боюсь…
Так до утра и просидела под этой аркой. Едва рассвело, вскочила. Пелена эта в воротах по-прежнему колышется, не то в ней, не то за ней кто-то перешептывается, бормочет, стонет…
Выбежала наружу – ничего понять не могу, всё как во сне. Горы, дорога, лес – всё незнакомое. На арке ворот птицы сидят здоровенные – нос крючком, головы лысые, шеи длинные, голые… Меня увидели, взлетели, орать начали. Потом одна куда-то улетела, а остальные круги чуть ли не над самой головой чертят, а глаза у них, как у людей, внимательные…
В общем, драпанула я оттуда изо всех сил. В лесу спряталась, успокоилась немного, но тут темнота навалилась. Всё черно, только какие-то грибы светятся – тусклые, синеватые, противные. В ветвях кто-то возится, пищит, рычит. Я к дереву спиной прижалась, палку какую-то подобрала и всю ночь ею отмахивалась невесть от кого, как дурочка малолетняя…
Ленка сконфуженно осмотрела мужчин, но усмешек на их лицах не заметила и продолжила:
– Ещё и не рассвело до конца, когда я к речке вышла. И тут что-то совсем странное началось… Такое ощущение, что ноги меня сами куда-то повели…
Забралась не понять зачем в какие-то развалины, там темно, мрачно, каменные хари со всех сторон скалятся. Жуть, в общем. Хочу уйти и не могу, ноги не слушаются. Потом одно только помню: спать хочется смертельно… Глаза закрою, и сразу кошмары появляются. Реальные такие до дрожи… Мертвецы оживающие, чудовища всякие, то я тону, то горю. И всё вокруг подвески моей вертится…
– Стоп, – распорядился Олег. – Вот об этом давай-ка подробнее.
– Да нечего и рассказывать особо, – развела руками Елена. – Словно две силы сцепляются: одна меня заставляет отдать эту безделушку, другая убеждает ни за что этого не делать. Чушь, в общем. Но очень страшная… Думала, свихнусь. Так, скорее всего, и случилось бы, если б вы не пришли…
– М-да… – задумчиво протянул бакенщик. – Выходит, Иваныч, ты прав был: имеет это украшеньице отношение к тому, что произошло. Ну и ну… Неужто и впрямь тут собака зарыта?
– Не знаю, – покачал головой Олег и попросил Елену: – Дай-ка мне эту штуковину.
– Держи, – легко согласилась та, передавая брату диск, некогда неправедно добытый Тёмой.
Алексеев взял странно тяжёлое украшение, повертел его в руках, внимательно рассматривая. Ну да, изображение молодой луны и странные не то буквы, не то символы – всё как на барельефе над каменными вратами, которые они прошли. И что из этого? Непонятно… Безобидная железяка, вот только исходит от неё не то тепло, не то холод, и такое ощущение, что она легонько вибрирует в пальцах…
– Знаешь что? – Олег внимательно посмотрел на Елену. – Оставлю-ка я пока эту штуку у себя. Не возражаешь?
– Нет, – Ленка робко улыбнулась. – Странно, но как только ты её забрал, мне словно бы легче стало, спокойнее…
– Вот и отлично. – И Алексеев успокаивающе похлопал сестру ладонью по руке.
Цель задуманной прогулки по селению Ленка сформулировала так: «На людей посмотреть и себя показать». Впрочем, вторая часть её идеи отпала сразу же: похоже, жителей деревни пришельцы неизвестно откуда абсолютно не интересовали. Они склоняли головы в вежливом приветствии, отвечали улыбками на улыбки – и только. Нет, порой какой-нибудь карапуз изумлённо разевал рот, завидев непривычного вида людей, но старшие тут же отвлекали его внимание на что-нибудь другое.
– Если человек уважает себя, то и других тоже уважает, – наконец глубокомысленно изрекла Елена. – Отсюда и внутренняя культура поведения.
– Да? – с сомнением произнёс Виктор.
– Сам прикинь! – загорячилась Ленка. – Они не надоедают нам излишним вниманием, значит, уважают наше право быть самими собой. Мы должны отвечать им тем же, и всё будет отлично.
– Вообще-то мы настроились рассматривать и подглядывать… – поддразнил сестру Олег.
– Не подглядывать! – та даже ногой притопнула от возмущения. – Это гадко! Увидим то, что они не скрывают, и всё поймём, – потом подметила улыбку на лице брата и махнула рукой: – А ну тебя! – помолчала и сказала, обращаясь к Виктору: – Я давно заметила, что себялюбцы в лучшем случае равнодушны к заботам других. Они никого не любят, уверены, что всё существует только для ублажения их прихотей. Вот, к примеру, Артишок, – и пояснила: – Мой бывший муж. У него прошлого нет: ни школьных друзей, ни тех, с кем он учился или работал. Как только нужда в них отпадёт, сразу всех забывает. Такое ощущение, что он каждый этап своей жизни начинает с абсолютно чистого листа. У него даже старых телефонных книжек нет, выбрасывает, начисто стирая всё из памяти. Честное слово!
Виктор неопределённо хмыкнул (о том, что случилось с Тёмой, они решили пока что Елене не рассказывать – других забот хватает). Похоже, он был рад тому, что в этот момент с площади послышался многоголосый радостный гул – теперь можно было обоснованно сменить тему разговора.
Площадку окружала немалая толпа, состоявшая в основном их женщин и детей. Люди как-то незаметно раздались в стороны, пропуская пришельцев вперёд – смотрите, мол. А там было на что полюбоваться – Ленка даже тихонько взвизгнула и спряталась за спину Виктора. На утрамбованный участок грациозно выходили два огромных тигра (Яков Антонович со свистом втянул в себя воздух – оружие осталось в хижине). Вот только никто из местных не испугался страшных хищников – на лицах светились радостные улыбки, со всех сторон неслись приветственные возгласы. За тиграми гордо выступали несколько подростков постарше, они несли подвешенные к длинным жердям туши трёх оленей. Было видно, что мальчишкам тяжело, но они старались этого не показывать.
Олег встретился глазами с одним из тигров и удивился. В них светились удивление и необидный интерес. «Словно с человеком переглянулся», – мелькнуло в голове. Впрочем, зверь тут же отвернул голову.
Странная процессия уже исчезла в глубине селения, когда бакенщик озадаченно спросил:
– Это что же, они этаких зверюг приручить сумели?
– Таких страшилищ? – засомневалась Елена. – Да я к ним ни за какие деньги не подойду.
– Очень уж вид у этих кошечек умный, – откликнулся Виктор. – Совсем не звериный какой-то…
«Значит, не одному мне это показалось», – подумал Алексеев.
Хорошо утоптанная тропа вела в глубь леса. По ней и пошли, ориентируясь на звонкие детские голоса, и вскоре оказались на излучине широкой реки. Мощный поток спокойно струился меж поросших пальмами берегов, сквозь прозрачную толщу воды были видны длинные пряди водорослей, стелющихся над дном, и стайки рыбьей мелочи, шустро носящейся туда-сюда. Чуть ниже по течению реки вдоль берега тянулась полоска ослепительно-белого песка, на мелководье весело плескались ребятишки.
Один из пацанов отделился от приятелей и призывно замахал руками:
– Вит-тя!
– Кажись, твой приятель, – сказал Яков Антонович. – Как его зовут-то?
– Керат, – улыбнулся Виктор. – Забавный мальчишка.