Да уж! Олег вспомнил злоключения минувшей ночи, и на мгновение ему стало неуютно.
А старик продолжал:
– Очень быстро мы поняли, что ничем не можем помочь твоей родственнице – пытались, как могли, поддержать её, но вход в древнее святилище, как я уже говорил, для нас закрыт. Тогда мы помогли попасть в наш мир тебе и твоим друзьям.
– Елена вспоминает, что её вроде как уговаривали отдать эту подвеску. Правда, это происходило во сне или в кошмаре… В этом и заключалась ваша поддержка?
– Нет. Если бы она сняла Ключ, всё было бы гораздо хуже.
– Например?
– Твоя сестра могла погибнуть. А у нас бы появилась масса проблем.
– Почему?
– Это длинная история…
– Я не тороплюсь, – нахально заявил Олег.
– Я тоже, – заверил его старец. – Возможно, ты уже понял, что этим Ключом можно навсегда запереть одни из Врат. Много веков назад это уже было сделано – и самые большие Врата уже никогда не откроются. Остаются ещё двое, и через них в наш мир могут проникнуть незваные гости. А нам этого совсем не хочется.
– Но мы ведь прошли. Или нас вы относите к гостям желанным?
– Безвредным, так будет точнее, – по губам старика скользнула лёгкая улыбка. – Я уже упоминал о стремящихся завладеть оставшимися Ключами. Давным-давно их предки покинули наш мир, унеся из него своих богов – древних богов, жестоких, страшных. Кумирня, в которую ты чуть не забрёл минувшей ночью, построена в их честь. Она разрушается временем, влияние этих богов год от года слабеет. А это никак не устраивает их приверженцев.
– И куда они ушли?
– Частично и в ваш мир. Но их настоящая сила – в этой земле, сюда они мечтают когда-нибудь вернуться, для этого и стараются разыскать и спрятать от нас Ключи.
– Но ведь Врата сейчас открыты?
– Да, несколько дней каждый месяц. Мы постоянно следим за ними.
– А хотите закрыть навсегда?
– Ты правильно понял.
– Из-за этих… ушедших?
– Не только. Я не хотел бы, чтобы у тебя сложилось мнение, что мы их боимся. Остерегаемся – так точнее. Их не так уж и много, хотя они очень настойчивы в своих попытках повернуть время вспять, они ни перед чем не останавливаются… А нам это не нужно.
– Недемократично как-то получается… – съехидничал Алексеев.
– В любом обществе есть люди, чем-то недовольные, – спокойно парировал старец. – В любом. Важно, чтобы они не имели возможности сломать жизни остальных. Даже из благих якобы пожеланий.
– Намекаете на то, что происходит у нас?
– Нет. Ваша жизнь – это ваша жизнь. Вы сами решаете, как её обустроить. Мы в неё не вмешиваемся. И не хотим, чтобы кто-нибудь вмешивался в наши дела – ни сторонники былого, ни пришельцы их чужих миров.
– Неужели у вас все всем довольны?
Старик потянулся к высокому кувшину, набрал в него воды из выбивавшегося из скалы прозрачного родника, наполнил стоявшие на столе глиняные чашки, пригубил свою. Олег последовал его примеру. Вкусная вода, в меру холодная, отдаёт какими-то незнакомыми, но очень приятными на вкус травами.
– Конечно, довольны не все, – старец осторожно поставил чашку на место. – Бывает, что человек хочет изменить свою жизнь. Это его право. Он может уйти в другие места, попробовать себя в новом деле. Никто ему не будет мешать. Но если ушедший поймёт, что совершил ошибку, и вернётся, упрёков он не услышит. И сам не будет винить в своих проблемах других.
– Нам показалось, – журналист тщательно подбирал слова, – что дельфины, тигры и прочие, которых мы видели, это не совсем животные…
– Даже совсем не животные.
– Но как?
– Ваши учёные называют это трансформацией, кажется. Изменение тела, при сохранении разума. В других мирах люди утратили эту способность, мы сохранили.
– И вам не кажется, что это… жестоко? Оставаясь человеком, очутиться в теле какой-нибудь твари. Бр-р…
– А разве постоянно оставаться неизменным и видеть установленные для твоего тела непреодолимые границы более приятно? У нас охотник может превратиться на время в могучего хищника, испытать радость погони за добычей…
– Мы изобрели для этого ружья.
– Верно. А ещё заводы, на которых их делают. И другие заводы, где производят порох. А ещё те, где изготавливают патроны… Ну, хорошо. Вот посмотри, – старец указал рукой на скалу, у подножия которой они сидели, – на вершине этой горы вызревают самые вкусные фрукты. Как бы поступили в твоём мире, чтобы вырастить их, а потом доставить людям?
– Ну-у… – Алексеев на мгновение задумался. – Мы бы построили подъёмник или лестницы, позволяющие туда подняться. Подвели дорогу, доставили нужные машины…
– И при этом вырубили деревья, изуродовали эту поляну, загубили родник… Не жаль? А нашим мастерам всё это не требуется, они легко поднимаются на вершину.
– Как Керат и его приятели?
– Примерно… Детство – счастливая пора, Керат и его сверстники могут попробовать себя в любом деле. Но с возрастом способности к трансформации снижаются, и человеку приходится выбирать, чем заняться, что у него получается лучше всего…
Внезапно на поляне появилась стайка весёлой молодёжи. Завидев собеседников, они тут же приняли степенный вид и, вежливо поприветствовав присутствующих, прошествовали дальше по тропинке. Только девушка в лазоревой одежде, загляделась на незнакомца и, сделав неловкое движение, зацепилась краем одеяния за острый выступ валуна, лежавшего у самой тропы. Зарделась, аккуратно освободила своё платье и поспешила догнать друзей.
– Торопятся на занятия, – пояснил старец.
– И чему их учат?
– Профессии. Кто-то станет рыбаком, кто-то охотником, другие будут выращивать нужные людям растения или добывать камни и металлы… Ты в своём мире чем занимаешься?
– Работаю в газете, – Алексеев немного растерялся, не зная как объяснить, что, собственно, он делает. – Пишу статьи, рассказываю о том, как живут разные люди…
– У нас это называется «хранитель знаний». Нужная и уважаемая профессия…
На плечо старика спикировала из зарослей ярко раскрашенная пичуга. Склонила головку набок, требовательно чвикнула. Старец улыбнулся, отломил от лежавшей на подносе лепёшки кусочек, протянул попрошайке. Та опять пискнула – на сей раз благодарно, ухватила подаяние поудобнее и скользнула в чащу.
– Тоже ученик? – серьёзно спросил Олег.
– Ну что ты… – старик покачал головой. – В такое мелкое существо человек превратиться не сможет. Просто она знает, что я люблю здесь сидеть, а мне нравится эта задорная и весёлая птаха. Можно сказать, что мы друзья…
Помолчали. Наконец журналист, мысли в голове которого метались, как стайка бабочек, налетевших на полянку, произнёс:
– Ну, хорошо… Боюсь, что в тонкостях вашей жизни с ходу мне всё равно не разобраться. У нас говорят: «Туризм – это одно, а эмиграция – совсем другое». То есть чтобы понять, как живут люди в той или иной стране, нужно самому побывать в их шкуре…
– Я понял, – кивнул старец.
– Но вот что ещё интересно: ну, добудете вы ключи, отгородите свой мир от нашего. Неужели, вам всё равно, что у нас происходит, как и чем мы живём?
– А что у вас происходит? – в голосе старика проскользнуло что-то похожее на ехидцу. – Новое оружие изобрели, разбомбил кто-то кого-то, сверхмягкое сиденье создали для сверхмодной машины…
– Не только это! – вскинулся Алексеев. – Мы ведь и в космос летаем…
– Пока летаете, – не стал спорить старец. – Поверь: за происходящим в вашем мире мы следим давно и внимательно. Я, как видишь, и язык ваш выучил. Да и не только я, и не только язык вашей страны.
– Но почему тогда мы ничего о вас не знаем? Почему вы скрываетесь от нашего мира?
– А к кому нам, по-твоему, следует обратиться? Кому сказать: давайте мирно жить рядом, помогая друг другу?
Да! Это хороший вопрос… К политикам? Так они тут же начнут прикидывать, как из этого знания дивиденды извлечь. Бизнесменам? Ха, Артишока и его собратьев только бабло интересует. Можно представить картинку: рынок на ступенях лестниц, ведущих к Вратам. То ещё зрелище!.. Реакцию военных тоже можно просчитать на раз…
– Не знаешь… – констатировал старец. – И я не знаю. А значит, разговор об этом не имеет никакого смысла. Пока, во всяком случае. Да и не только в вашем мире дело. Миров много, и есть гораздо более неприятные и опасные, чем ваш… Проходя ущелье, ты и твои друзья это наверняка почувствовали.
– А кстати, что в этом ущелье творится?
– Просто там пересекаются сразу несколько миров. Очень разных, каждый из них живёт по своим законам. Дороги, ведущие в них, сходятся, расходятся, пересекаются, человеку очень легко сбиться с нужного ему пути. Особенно когда Луна распахивает врата-переходы.
Олег кивнул:
– Это я уже усвоил, хотя и нелегко в такое поверить… Но почему Елена провела здесь несколько дней, а у нас чуть не месяц прошёл? Зато мы вернулись в Ахтимнеево как раз в то время, что и рассчитывали…
– Не знаю, – покачал головой старик. – Мы давно уже пытаемся разгадать эту загадку, но пока безуспешно.
Опять помолчали.
Было ясно, что нужно от него старцу и всем обитателям этого мира. Им-то подвеска Кумара, похоже, действительно необходима. А нам? Честно говоря, ответа на этот вопрос у Алексеева не было. Что с ней делать? Кому передать? И он решительно заявил:
– Хорошо. Я отдам вам Ключ. Перед тем, как мы уйдём… Нам ведь можно побыть в вашем мире ещё?
– Конечно, – согласно наклонил голову старец. – Однако ты должен знать, что завтра ночью Врата Молодой Луны закроются, и вновь связь между нашими мирами возникнет только через две недели.
– А сколько пройдёт времени в нашем мире, не знает никто… – констатировал Олег.
Старец молча развёл руками.
– Ну что ж… – журналист почувствовал острый укол сожаления. – Раз так… Посоветуюсь с друзьями, и решим.
– Да, решать вам, – подтвердил старик и поднялся, давая понять, что разговор окончен.
Алексеев тоже поднялся, осмотрел полянку, скалу, нависающую над головами, валун, приткнувшийся к тропе. Почему-то вспомнилась девушка в лазоревом одеянии, зацепившаяся за острый выступ камня.