Камни, покрывавшие дно ущелья, горели, словно угли в печи, деревья, стоящие на пути огненного вала, вспыхивали, как спички, и тут же оседали кучкой невесомого пепла. Полыхающая струя всё быстрее скатывалась вниз по распадку.
– Быстрей! Быстрей! – кричал Виктор, но никого подгонять нужды не было: все понимали, что в скорости остаётся их единственный шанс на спасение…
Длинный пламенеющий язык стремительно заскользил вдоль скалистой стены, и тут же в него вонзилась автоматная очередь.
«Бесполезно! – хотел крикнуть Олег, но багровая змейка испуганно дернулась и затормозила своё движение. – Вот те на!.. А ведь твари это не нравится, похоже…»
А Виктор, догнав друзей, заорал:
– Без паники!
Эхом отозвался ему бакенщик, показывающий на что-то рукой. И вдруг Алексеев ясно увидел, что бежать осталось всего ничего, что скалы уже расступились и впереди проблескивает неспешный поток Тыи…
Вскрикнула Ленка. Испуганно глядя на брата, она почти лежала, схватившись руками за ногу. А, чёрт!..
Олег легко подхватил сестру на руки и понёс её, как когда-то давно, в безвозвратно ушедшем детстве. Ну, ещё несколько шагов…
– Давай, Иваныч! – Бакенщик, уже спрыгнувший под обрыв, протягивал руки.
– Держи…
Журналист обернулся. Виктор стрелял по наступающему огненному зверю из пистолета, видно, патроны в автоматном рожке уже закончились. Пламя яростно взревело, вздыбилось на невообразимую высоту и двинулось на человека.
В тот же момент Олег почувствовал сильный толчок в грудь и покатился вниз по откосу…
Бакенщик пытался столкнуть с отмели увязшую в песке лодку. Почти на коленях Алексеев подобрался к нему и навалился изо всех сил на дюралевую корму. Пошла, ей-богу, пошла!..
Он свалился внутрь посудины, ударившись обо что-то головой так, что в глазах потемнело. Почти сразу пришёл в себя, испуганно огляделся. Ленка сжалась в комочек на носу медленно отплывающей от отмели лодки, Яков Антонович отчаянно дёргает за ремешок спусковой рукоятки мотора. Где Виктор? Слава богу, и он здесь – пристально вглядывается в берег. А что там?
Багровая змея застыла было на краю обрыва, словно колебалась, как поступить дальше, но потом решительно заскользила по песку, приближаясь к воде…
И тут наконец-то заработал мотор. Лодка тяжело осела на корму и, заложив крутой вираж, быстро устремилась к середине реки.
Огненный язык замер, осторожно коснулся воды, над которой тут же поднялось густое облако пара, и медленно пополз вверх по откосу. Багровое сияние, висевшее над Ущельем Злых Духов, сжалось, опало и медленно погасло…
– Кажется, выбрались… – сам не веря в то, что всё закончилось, выдохнул Олег.
Виктор, ощупывающий лоб, промолчал.
– Что с тобой? – встрепенулся журналист.
– О твой каблук долбанулся, – усмехнулся бывший секьюрити.
– Значит, будет шишка… – констатировала Ленка.
И в этот момент, откуда-то издалека донёсся странный мелодичный звук, словно кто-то повернул ключ в старинном замке со звоном.
– Однако закрыл старик ворота… – проговорил бакенщик.
– Закрыл… – откликнулся Олег.
Глава седьмая
Олег курил на балконе, привычно посматривая вниз. Всё по-старому, ничего не изменилось, будто и не было этой сумасшедшей вылазки в Ущелье Злых Духов. Так же обсуждают жизнь бабульки-сплетницы, а из кустов доносится голос Мишки-соседа:
– Клавка, дура, цепляется мне за штаны, вопит, а мужики несут меня драться…
Это что, он всё ещё ту же историю пересказывает? Вряд ли, фингал у Мишки под глазом свежий – видел Алексеев «грозного воина» утром, когда спускался к почтовому ящику. В котором, кстати, ничегошеньки не было, кроме кучи рекламных листков – для них в углу стоял специальный картонный ящик: всё равно никто не читает.
Тоска… Да что там тоска – тощища!..
Олег вернулся в комнату, почти машинально включил телевизор. Звук появился раньше, чем изображение, и по всей квартире разнеслось:
– Рассияне!..
Э нет! Хватит, хватит…
Может, по местному каналу что-нибудь стоящее показывают? Так… Заставка: «Злободневные новости». Ну, кто, что и у кого сегодня украл? «Люблю рассказы о мелких жульничествах»[18]…
Бравый проигрыш, и на экране появилась сильно ощипанная девица: губки бантиком, глаза навыкат. Бракованный вариант куклы Барби.
Алексеев её знал – работал когда-то в тогда ещё общегородской газете, а сия красавица прибыла из университета на практику. Тогда она, правда, выглядела посимпатичнее…
Задание начинающей журналистке выдали простейшее: где-то прорвало какую-то трубу, нужно написать репортаж строк на семьдесят, в коем обрисовать ситуацию и покритиковать руководство коммунальных служб. В меру покритиковать, поскольку были такие прорывы делом нечастым. В общем, работы на пару часов от силы, это с учётом того, чтобы смотаться для очистки совести на место «происшествия».
Однако номер нужно было уже сдавать, а материал всё ещё не поступил, поэтому взмыленный ответственный секретарь попросил Олега:
– Слушай, тряхани эту дуру как следует. А то я по телефону никак не пойму, что она лепечет.
Сказано – сделано. Девицу Алексеев обнаружил за отведённым ей рабочим столом: обложилась бумагами, щёчки раскраснелись…
– Что вы, Олег Иванович? – В её взгляде плескались ужас и негодование. – Разве можно так подходить к подготовке ответственного материала? Я заканчиваю разработку подробного плана публикации и лишь потом возьмусь за текст!
В итоге будущее светило журналистики «бросили на важнейший участок работы» – поручили ей отвечать беспокойным пенсионерам, заваливающим редакцию письмами типа: «Гр. Щин просверлил в моей стене отверстие и пускает скрозь него отравляющих газов»[19].
А тут, смотри-ка! Оперилась девица, перебравшись на демократическое телевидение, взматерела, можно сказать. Прямо-таки звезда экрана… Ну-ка, ну-ка, о чём она?
Пучеглазая сладко улыбнулась и затараторила:
– Трагическая гибель известного бизнесмена, хорошо известного многим господина Срыбного взбудоражила весь наш город, более того, эхо этого страшного происшествия прокатилось по всей, не побоюсь этого слова, стране…
Да чтоб тебя! Тыйская милиция к исследованию причин преждевременной кончины Тёмы отнеслась более чем прохладно: в крови покойника обнаружен алкоголь, так над чем голову ломать? Местные шерлоки холмсы тоже не стали создавать себе проблем, тем более что родственников у Артишока не обнаружилось, жалобы писать некому. В общем: «Помер Максим, и хрен с ним».
Зато журналистская братия взвилась, словно осы, на гнездо которых плеснули кипятком. Ленку атаковали сразу по возвращении в город. Сестрица, правда, заявила, как отрезала: о смерти бывшего мужа узнала только что (что было правдой), ничего с ним общего давно уже не имела и иметь не собирается, бизнес его, равно как и прочее движимое-недвижимое имущество ей не нужны на фиг. Короче: ариведерчи!
Журналюги на этом, однако, не успокоились и пару дней буквально не давали сестре проходу. Тогда она пожаловалась Виктору. Что предпринял бывший секьюрити, Олегу было неведомо, но теперь шакалы пера и камеры шарахались от Ленки как чёрти от ладана. От самого Виктора тоже.
Ну а к Алексееву коллеги даже и не пытались подкатиться, решив, что не такой он дурак, чтобы делиться эксклюзивной информацией. Да ещё за так…
Но Пучеглазая явно не хотела отцепляться от лакомой, с её точки зрения, темы – так муху не отгонишь от приглянувшегося ей куска. Сглатывая от азарта окончания слов, она продолжала верещать:
– К сожалению, трагедия произошла далеко от нашего города, в дебрях дремучей и непроходимой тайги…
(Эк её… Впрочем, врать – это не мешки ворочать.)
– У нашей компании нет средств, чтобы организовать туда выезд съёмочной группы…
(И слава богу, что нет.)
– Но мы надеемся, что найдутся честные и бескорыстные бизнесмены, готовые выделить средства, чтобы пресса пролила наконец объективный свет на эту мрачную тайну…
(Так бы сразу и сказала: «Дяденьки, дайте денежку!»)
– Очевидцы произошедшего с господином Срыбным, к сожалению, молчат. Может, им есть что скрывать? Будем надеяться, что компетентные органы примут меры и помогут широкой общественности узнать, что же произошло в угрюмых дебрях…
(Нет, ну не стерва ли?)
– Впрочем, мы не привыкли ждать милости от властей и им прислуживающих! И вы, друзья, это знаете. Не отключайтесь, после непродолжительной рекламы вас ждёт встреча с человеком, который долгое время шёл с покойным бизнесменом плечом, что называется, к плечу!
Это ещё что за финт? Олег удивлённо посмотрел на экран, где уже замелькали, сменяя друг друга топорно сработанные рекламные ролики:
«Ушная сера – лучшее средство от всех болезней!», «Хотите узнать своё будущее по кофейной гуще? Обращайтесь к народной предсказательнице матушке Аграфене – стопроцентный результат! Лучшее кофе для гадания производится на фирме “Титаник” (бывшая фабрика по производству унитазов)», «Купим волосы. Дорого! Нет больше лысых»…
М-да… Аж снова закурить захотелось… Ну, кажется, закончилось наконец это беснование, снова Пучеглазая глазёнки таращит…
– Мы предоставим телезрителям уникальный шанс – сегодня вы встретитесь с господином Пебукиным…
Из-за кадра донесся недовольный голос:
– Моя фамилия Пубекин!
– Я так и говорю, – лучезарно улыбнулась ведущая. – Говорят, вы начинали бизнес совместно с покойным господином Срыбным. Это так?
– Ещё чего… – И на экране возникла сумрачная физиономия.
(Ба! Да это же не то Додж, не то Жорж. Жив курилка!)
– (Пи-ип) Срыбный начал дело? Не смешите мою бабушку! Он же (пи-ип, пи-ип, пи-ип, пи-ип, пи-ип, пи-ип, пи-ип, пи-ип).
(Неужели ни разу не повторился? Аж позавидовать можно.)
– Делал всё я! А этот (пи-ип, пи-ип) сначала хапал мною заработанное, а потом и вовсе всё себе загрёб!