Оказывается, в 1795 году Испания разорвала союз с Англией, а в октябре следующего года заключила дружбу с Францией. В ответ на это британское правительство решило вывести английские суда из Средиземноморья. В результате в феврале 1797 года 15 линкоров под командованием адмирала Джона Джервиса, выйдя из военно-морской базы Гибралтар на южной оконечности Пиренейского полуострова, вступили в бой с испанским флотом из 27 военных кораблей, шедшим через Атлантику к порту Кадис на юго-западном побережье Испании. Баталия между двумя флотами произошла у португальского мыса Сент-Винсент.
Джервис, заметив, что испанский флот разделился на две эскадры, пошел им наперерез. Англичанам удалось оттеснить меньшую эскадру. Выполнив разворот, они атаковали сильнейшую эскадру испанцев. Чтобы уйти от удара, та свернула влево. В этот момент Нельсон, который шёл третьим в линии английских морских судов, в одиночку атаковал вражеский линкор «Сан-Николас», чем нарушил приказ о порядке преследования кораблей противника. Догнав неприятеля, Нельсон взял линейный корабль на абордаж, вынудив его капитана сдаться.
В результате сражения у мыса Сент-Винсент испанский флот отступил, 23 уцелевших корабля направились в Кадис. Четыре испанских линкора были захвачены англичанами. Так английский флот одержал громкую победу в сражении с испанским флотом, почти вдвое превосходившим его по численности. Одиночная атака Нельсона, проведенная в нарушение приказа, оказалась успешной, и поэтому капитан избежал наказания. Победа над испанцами была с радостью воспринята в Англии. Джон Джервис получил титул графа Сент-Винсента, Нельсон – чин контр-адмирала и рыцарский орден.
Но, как всегда, жизнь Нельсона складывалась из чередования светлых и темных периодов. В июле 1797 года новоиспеченный контр-адмирал узнал о том, что из Америки следует судно с большим грузом золота на борту. Оно направляется для дозаправки к острову Тенериф, входящему в состав испанских Канарских островов. Чтобы захватить золото, Нельсону нужно было высадиться в порту Санта-Крус раньше, чем туда прибудет противник. Адмирал Джервис предоставил Нельсону для этой операции семь судов. Операция началась 20 июля, но из-за встречного ветра и подводных течений подготовка к высадке продлилась больше назначенного времени, что позволило испанцам укрепить свои позиции. Нельсон понял, что высадку десанта необходимо провести в ночь на 24 июля. Фрегаты англичан бросили якоря в двух милях к норд-осту от города и сделали вид, что намерены с этой стороны высадить десант. Но по плану Нельсона все гребные суда эскадры под прикрытием линейных кораблей должны были десантировать около тысячи человек непосредственно в гавань, пройдя под дулами 40 пушек крепости. Вылазку Нельсон возглавлял лично. Отряды матросов и солдат, высадившиеся с адмиральского катера, овладели молом, но были выбиты защитниками крепости. Англичанам мешали полная темнота и сильный ветер, поэтому испанцы смогли обнаружить десант и уничтожить его оружейным огнем. Англичане потеряли 150 солдат.
Около половины второго утра 25 июля при выходе из лодки Нельсон был ранен в правую руку, возможно, картечью или мушкетной пулей. Шпага, которую ему когда-то подарил его дядя Морис Саклинг, выпала из правой руки, и он поймал ее левой. Его пасынок услышал слова Нельсона: «Мне прострелили правое плечо! Я погиб!» Его положили на дно шлюпки. Плечевая артерия была повреждена. Кровь обильно хлынула из раны. Нельсон почувствовал слабость из-за потери крови. Пасынок Джесаи наложил на рану адмирала тугую повязку из шелкового платка, она помогла остановить кровотечение. В половине четвертого Нельсон вернулся на корабль. Хирург Томас Эшелби осмотрел рану адмирала и установил, что произошёл перелом правой плечевой кости чуть выше места отхождения локтевой артерии. Была немедленно выполнена гильотинная ампутация плеча в средней части. Никакой анестезии не было, кроме двух стаканов виски. После операции Нельсону дважды давали настойку опия. Потом он принимал его в течение нескольких недель. 28 июля у контр-адмирала поднялась температура. В качестве жаропонижающего ему давали настой хинной коры. Культя сильно болела, хотя размер операционной раны был невелик (≈ 2,5 см). Видимо, опий не слишком помогал. Нельсон принимал таблетки опиума каждый вечер перед сном в течение нескольких недель. 31 июля самопроизвольно отошла одна из лигатур, и рана выглядела неплохо, но по ночам Нельсон ощущал дергающую боль в культе. Нельсон был очень раздражён.
1 сентября фрегат «Сихорс» доставил раненого Нельсона на Спитхедский рейд у Портсмута в Южной Англии. В Лондоне Нельсон получал консультации у главного хирурга британской армии T. Кайта. Однако пользы от них было немного. Рана воспалилась, появилась лихорадка, боль в ампутированной культе усилилась. Вероятно, что были фантомные боли. Рана не заживала больше четырех месяцев.
В течение семи месяцев Нельсон оставался на лечении в Лондоне. Практически после тяжёлого ранения он покинул флот. 27 сентября в Сент-Джеймском дворце король Англии вручил контр-адмиралу знак ордена Бани. Одновременно ему была назначена пенсия – 1000 фунтов стерлингов в год. Это была немалая по тем временам сумма. В целом Родина встретила Нельсона как героя, несмотря на провал экспедиции и справедливую критику в газетах за авантюризм. Получалось, что Нельсон собирался захватить крепость с восьмитысячным гарнизоном силами небольшого десанта. Безрассудный азарт всегда был недостатком Нельсона, и ему вообще не везло на суше.
Одна из лигатур, которая могла быть источником инфицирования, оставалась в ране. Она отделилась только 4 декабря, тогда же исчезла боль, и Нельсон впервые смог заснуть без опия. После этого рана зажила буквально за неделю! Ему повезло. Уже в конце 1797 года, воспрянув духом и окрепнув, Нельсон обратился в адмиралтейство за назначением. В то время ситуация на флоте требовала наличия капитанов, имеющих океанический стаж плавания. Создавшееся положение отлично понимал адмирал Сент-Винцент, лучше других ценивший Нельсона. Он попросил Адмиралтейство направить Нельсона в свою эскадру, блокировавшую Кадис. В марте 1798 года Нельсон вернулся на службу, а в апреле следующего года поднял флаг на линейном корабле «Вэнгард» и отправился с эскадрой в Средиземное море, где в Тулоне французы накапливали корабли.
Контр-адмирал Нельсон, получив приказ наблюдать за действиями французов, уже 9 мая покинул Гибралтар во главе эскадры, состоявшей из трех линкоров и четырех фрегатов, а 19–20 мая оказался в Лионском заливе, в 120 км западнее Тулона. Здесь Нельсону не повезло. Его флот попал в сильнейший шторм, который сломал все мачты на флагмане «Вэнгард».
Корабль потерял управление. Его несло к берегам Сардинии. Другой линейный корабль, «Александер», взял «Вэнгард» на буксир, чтобы его не разбило о скалы. Были моменты, когда, казалось, уже ничто не спасет повреждённое судно. К счастью, ветер изменился, и капитан «Александера» сумел дотянуть «Вэнгард» до укромной гавани.
Как видим, вмешался неблагоприятный случай, и все планы Нельсона могли рухнуть. Повреждения на корабле были так велики, что на его ремонт требовалось два-три месяца в сухом доке. Любой другой капитан после шторма направил бы свой корабль в Гибралтар и там стал бы на ремонт. Но Нельсон есть Нельсон. Он решил ремонтироваться своими силами на месте. На судне «Александер» оказался отличный плотник, под руководством которого в течение четырех дней сохранившаяся на «Вэнгарде» оснастка была использована для устройства временных аварийных мачт. Теперь исправленный корабль Нельсона вновь смог выйти в море.
Но Нельсона преследовали новые неприятности. Прибыв на условное место, где должна была состояться встреча с фрегатами, адмирал их не обнаружил. Теперь он остался без легких судов, без средств разведки. Капитаны фрегатов, видевшие, как пострадал «Вэнгард» от шторма, ни минуты не сомневались в том, что его доставят для ремонта в Гибралтар, и сами ушли туда.
Самое худшее еще было впереди. 31 мая Нельсон, находясь уже недалеко от Тулона, получил сведения, что за 12 дней до этого, именно тогда, когда английские корабли были отброшены штормом от берега, французский флот покинул Тулон и, избежав встречи с ними, ушел в неизвестном направлении. Куда двинулся генерал Бонапарт со своими 13 линейными кораблями и 400 транспортами, никто не знал.
Нельсон вернулся на условленное место встречи на случай, если появятся фрегаты или посыльное судно, и там к нему 7 июня присоединился Трубридж с кораблями, посланными адмиралом Сент-Винцентом. Теперь под командованием Нельсона была эскадра из 13 лучших 74-пушечных линейных кораблей, одного 50-пушечного и одного брига. Это было крупное боевое соединение, но с небольшим недостатком. В эскадре отсутствовали фрегаты, крайне необходимые для разведывательных операций. Использовать для этого линейные корабли было нельзя. Поэтому Нельсон был вынужден искать французскую армаду в море, не имея точных данных о ее цели. Он оказался в довольно трудном положении.
Но старания Нельсона были вознаграждены. Это было 1 августа 1798 года, после двух месячных поисков флота Наполеона в Средиземном море. Когда солнце клонилось к закату, вестовой заметил французов. 13 линейных кораблей, три фрегата и 400 транспортов беспечно стояли в мелководной бухте Абукир недалеко от Александрии. Французский вице-адмирал Брюэс считал стоянку у берегов Египта отдыхом. Его эскадра не высылала дозоры и не пыталась задержать неизвестные суда, появляющиеся в море. Флот под командованием контр-адмирала Нельсона, имевший 14 линейных кораблей с 8 тысячами человек и 1012 орудий, поднял сигнал «приготовиться к сражению». Сражение началось, несмотря на наступившие сумерки.
Подробное описание исторического события приведено в предыдущей главе. Победа английского флота была полной и окончательной. На рассвете от французского флота осталось четыре корабля, которым удалось тайно вырваться в открытое море. Остальные были уничтожены или стали добычей англичан. Эскадра Нельсона потерь в кораблях не имела. Среди захваченных французских судов многие оказались слишком повреждены, их невозможно было использовать. Только три удалось восстановить до боеспособного состояния. Повреждения были огромные. Задача состояла в том, чтобы приспособить суда хотя бы для одного перехода до Неаполя или Гибралтара, где их можно было поставить в доки.