Портрет из монастыря с о. Корфу приведен третьим на фотографии, сделанной для сравнения изображения нескольких образцов портретов: первый (художник неизвестен) и второй (работа П. Бажанова), которые выставлены в Государственном Эрмитаже.
В 1800 году адмиралу 56 лет. Он на портрете с Корфу как живой. Его взгляд – человека, в котором личная отвага и воинская доблесть сочетаются с милосердием к врагам. Во всём облике чувствуется флагман, проведший на борту парусных судов значительную часть своей жизни. Внешность на портрете из монастыря очень отличается от всех прочих изображений прославленного флотоводца. При исследовании портрета обнаружены интересные факты. Датировать портрет удалось по изображению двух петель на рукаве мундира. Федор Федорович имел звание вице-адмирала на момент написания портрета, а это означает, что портрет написан до апреля 1799 года. Мундир, изображенный на портрете, полностью соответствует мундиру, изображенному на медали, отчеканенной греками в 1800 году, в честь освобождения русскими моряками Ф. Ф. Ушакова греческих островов Итака и Кефалония. Поражают скрупулезно прописанные неизвестным художником детали элементов мундира, всех орденов, знаков и особенно – глаза Федора Федоровича. Портрет с Корфу дышит историей и несет на себе печать времени.
Человек на портрете удивительно схож с изображением адмирала, подаренным ему населением двумя островами. Вполне возможно, что здесь работал один творец. Он делал эскиз для медали и писал портрет. Сходство работ подтверждает, как выглядел адмирал Ушаков на самом деле: чуть вздернутый нос, подбородок с ямочкой, сухие скулы, морщины у глаз.
Оба изображения исторически достоверны, чего нельзя сказать о двух портретах из Эрмитажа. На портрете с Корфу Ушаков изображен в павловском мундире, с цилиндрической морской трубой. Ордена на мундире вышиты, как и было на самом деле. Награды соответствуют тем, которые на тот момент получил Ушаков. Известно, что Ушакова наградили орденом Святого Януария I степени, его вручил неаполитанский король за освобождение Неаполя, а это – редчайшая награда.
Медаль, поднесённая адмиралу Ушакову благодарным населением двух островов Ионического архипелага
Читателям книг об Ушакове чаще всего известен портрет работы Петра Бажанова, созданный в 1912 году, спустя сотню лет после смерти адмирала. Скорее всего, он списан с изображения неизвестного художника начала XIX века, которое тоже хранится в Эрмитаже. При этом есть упоминание, что Бажанов использовал портрет с гравюры, которая иллюстрировала биографический очерк об Ушакове Ростислава Скаловского, вышедшей в прошлом веке.
Хотя первый портрет является парадным, но он не даёт индивидуальных черт личности. Ушаков изображен как изнеженный вельможа, а не воин: причём здесь второй подбородок и холеные щеки? Детали, которыми снабжены портреты Бажанова и неизвестного художника, тоже вызывают у исследователей сомнение. Труба в руках адмирала шестигранная, которая использовалась сухопутными артиллеристами. Настоящая морская подзорная труба имела форму цилиндра. Ордена – ювелирные украшения, по моде середины XIX века, ведь известно, что во времена военных подвигов Ушакова их было принято вышивать на мундире.
Последние исследования опровергают утверждения, что единственным прижизненным портретом Федора Федоровича Ушакова является изображение, написанное в начале XIX века неизвестным художником, которое хранится в Государственном Эрмитаже. Во-первых, на мундире нет ордена Святого Януария, который был пожалован Федору Федоровичу в 1800 году. Во-вторых, Ушаков на этом портрете выглядит слишком парадно и похож на придворного вельможу, хотя адмирал имел более 40 морских кампаний и подставлял свое лицо солнцу и соленому ветру. Он болел, постился и питался как все на борту боевого корабля в походе, то есть без достаточного количества свежих овощей и витаминов. В-третьих, муаровая лента ордена Святого Благоверного князя Александра Невского находится под эполетом, что сделать было невозможно. Напрашивается вывод, что ни один из художников, которые писали аналогичные портреты, не видел мундир адмирала Ф. Ф. Ушакова и не разбирался в деталях военно-морской формы.
Как ранее упоминалось, после завершения работ М. М. Герасимова по восстановлению облика Ушакова изъятый череп был вновь погребен в Санаксарском монастыре, а реконструкция облика Ушакова заняла свое место в Музее Военно-морского флота в Санкт-Петербурге. Не прошло 55 лет, как в мае 1999 года при выполнении земляных работ на территории Санаксарского монастыря, у северной стороны собора на месте разрушенной часовни над могилами адмирала Ф. Ф. Ушакова и иеромонаха Феодора, обнаружены четыре захоронения, три из которых бесспорно принадлежали священнослужителям, в том числе дяде адмирала. После чего исследователи приступили к поиску захоронения адмирала.
Это захоронение располагалось в импровизированной кирпичной камере П-образной формы. Погребение содержало неполный скелет пожилого мужчины, остатки совершенно истлевшей древесины, отдельные фрагменты материи зеленого цвета и кожи обуви. Это указывало на повторное захоронение останков человека, сделанное в 1944 году «на месте старой могилы» Ушакова комиссией Военно-морского флота. Об этом указывает вид черепа, идентичный публикации Герасимова. Вместе с тем обнаружены некоторые несоответствия, касающиеся ранения верхней части бедра.
Костные останки, обнаруженные 23 мая 1999 года в Рождество-Богородичном Санаксарском монастыре, исследованы в Отделе судебно-медицинской идентификации личности (ныне Отдел медико-криминалистической идентификации) РЦ СМЭ под руководством В. Н. Звягина. В процессе всех этих исследований была установлена бесспорная принадлежность костных останков адмиралу Ф. Ф. Ушакову.
Судя по состоянию посткраниального скелета, адмирал отличался тонким телосложением, средним ростом (165–168 см), небольшой головой, что соответствует 54-му размеру головного убора, средней длиной рук и ног, довольно узкими плечами и тазом, небольшими и узкими ступнями (соответствуют 38–40 размеру обуви), узкими и длинными кистями рук. Он имел слабое развитие мускулатуры и пониженное жироотложение. Исходя из этого, становится сомнительным, что Ф. Ф. Ушаков обладал значительной физической силой и в отрочестве ходил на медвежью охоту.
Кроме того, в подростковом возрасте Фёдор Ушаков перенес частичный асептический некроз головки правой бедренной кости, последствия которой он мог ощущать всю жизнь. Для заболевания характерны неопределенные жалобы, различной интенсивности боли в правом тазобедренном суставе, усиливающиеся при ходьбе, чувство временной тугоподвижности в суставе. Последствия столь серьезного заболевания всю жизнь проявлялись в привычке поджимать больную ногу. Современники вспоминают: «когда Ушаков волновался или ему нужно было принять серьезное решение, он всегда стоял на одной ноге».
Последние работы по восстановлению разрушенной часовни над могилой адмирала Ф. Ф. Ушакова проводились в Санаксарском монастыре 13–15 сентября 2010 года. При расчистке фундамента рабочие наткнулись на кирпичную камеру, частично прикрытую чугунной плитой, а за ней кирпичный саркофаг. Внутри его найдены: «несколько мелких цельных костей и многочисленные костные фрагменты, …ткань зеленого цвета, металлические нитки мундирного шитья, несколько медных пуговиц и, что особенно важно, адмиральский погон с золотым шитьем и тремя черными орлами». Не оставалось сомнения, что все найденное в саркофаге, включая уже второй адмиральский погон, относится к захоронению Ф. Ф. Ушакова.
Исследование всех 55 костей останков предположительно адмирала Ф. Ф. Ушакова было проведено в отделе медико-криминалистической идентификации Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздравсоцразвития РФ с 24 сентября по 14 декабря 2010 года (акт № 08/2010 ОМКИ медико-криминалистического исследования от 18 декабря 2010 года).
Сравнительное сопоставление группы костей, обретенных в сентябре 2010 года, с мощами Ф. Ф. Ушакова за 1999 год, показало, что по анатомической и порядковой локализации они взаимно дополняют друг друга и, следовательно, относятся к скелету одного человека.
В конечном итоге могила адмирала была восстановлена и вместе с остатками монастырского комплекса взята под охрану государства. Таким образом, после своей смерти Ушаков послужил сохранению монастыря, который в 1991 году был возвращен Русской православной церкви. По мнению Священного синода, данный факт относится к доказательству святости человека.
В настоящее время о морской службе и боевых заслугах адмирала Ушакова широко известно, имеется обширная литература, сняты художественные и документальные фильмы. Не обошлось и без некоторого мифотворчества, что простительно по отношению к великому человеку. А вот о последних годах его жизни известно гораздо меньше, хотя именно они и стали основанием для канонизации адмирала. Федор Федорович Ушаков – редчайший пример воина, флотоводца, благотворителя. Он, несомненно, достоин быть примером для подражания и воспитания в каждом соотечественнике патриотизма, любви к своему народу, высокой нравственности. Знаменитый флотоводец был глубоко верующим человеком. Каждое дело, каждую битву он всегда начинал с молитвы и завершал ею же.
Непростым оказался вопрос о канонизации адмирала Фёдора Ушакова. Впервые в истории Русской православной церкви и всего христианства рассматривался вопрос о канонизации воина-моряка. Это событие вызывало много сомнений и у священнослужителей, и у мирян. Федор Федорович Ушаков всегда ассоциировался у россиян и у служителей Церкви с выдающимся флотоводцем. Сразу возникал закономерный вопрос: «А в чем же его святость?» К канонизации воина Федора Ушакова комиссия приступала несколько раз и несколько раз откладывала его рассмотрение, чтобы еще раз убедиться в правомерности самой постановки вопроса.
К лику святых причисляют не только за святость. И сама канонизация есть свидетельство Церкви земной о том, что данный святой предстал перед престолом Божиим в Царстве Небесном и получил дерзновение молиться за весь мир. Говоря о мотивах, которыми руководствовалась Церковь при принятии решения о причислении к лику святых российского флотоводца, митрополит Кирилл сказал, что «Ушаков был настоящим героем духа, который мотивировал свои поступки не личными интересами или инстинктами, а христианскими ценностями».