– А меня в основном учил Джози, – Антонио стал выруливать в поток машин.
– Ты все время называешь дедушку по имени.
– Мы, скорее, были друзьями, чем родственниками. Он выплеснул на меня свою невостребованную любовь. Если бы не Онарда, я вырос бы избалованным подростком.
– Это твоя кормилица?
– Да, – озорные глаза Антонио мельком отразились в зеркале заднего вида. – Она до сих пор приглядывает за мной.
– Строго?
– Вообще-то она хохотушка, но умеет настоять на своем.
– А братья или сестры у тебя есть?
– Нет, – улыбка исчезла с его лица. – Родители погибли, когда мне было четыре года.
– Извини, пожалуйста.
– Не стоит, это было очень давно.
– И вы живете втроем, – Маша замялась, вспоминая. – Ну, в том доме…
– В Трапани? – Антонио опять улыбался. – Нет, это большой дом. Там всегда живут друзья и родственники. На Сицилии очень сильны родственные связи. В праздники всегда приезжает столько гостей, что мне приходится спать у Джози в кабинете…
Он не успел договорить. Зазвонил телефон. Одним движением прицепив на ухо гарнитуру беспроводной связи, Антонио быстро заговорил по-итальянски. Не отрывая взгляда от дороги, он успевал жестикулировать одной рукой и маневрировать в потоке машин. Маша задумчиво смотрела перед собой.
– Извини, но мне срочно нужно уехать, – он безмятежно улыбался, но глаза оставались холодными. – Дела…
– Конечно, – кивнула она.
– Ты не обидишься, если тебя в отель отвезет такси?
– Нисколько. Вот только я не захватила кошелек.
– Об этом не беспокойся, – Антонио мельком взглянул на Машу. – Не обижайся. Так надо.
Он позвонил куда-то по телефону и заговорил по-итальянски. Было видно, что он даже пошутил с невидимым собеседником. Потом, включив что-то на приборной панели, сверился с появившейся цветной картой. Включив сигнал поворота, резко перестроился, и через несколько минут машина остановилась у придорожного кафе, где уже стояла желтая машина такси. Не говоря ни слова, он выскочил из «Феррари» и переговорил с водителем. Потом медленно открыл дверцу своей машины и галантно подал Маше руку.
– Не могу обещать, что всегда буду рядом с тобой.
– Тогда не обещай.
– Ты знаешь, что такое перекати-поле? – Антонио взял обе ее ладони в свои.
– Хочешь сказать, что это ты?
– Раньше я думал, что только меня Онарда ругает за вредную привычку отвечать вопросом на вопрос.
– Меня мама тоже ругала, – призналась Маша.
– И оставляла без мороженого?
– И вместо денег давала в школу бутерброды.
– А ты будешь меня ругать? – в глазах Антонио мелькнула искорка.
– Думаешь, это не поможет? – Нет.
– Береги себя, Тони.
– Ты тоже.
Он поцеловал ее ладони и сложил их лодочкой, словно пряча там свои поцелуи. Потом быстро сел в машину, и она рванула с места. На выезде «Феррари» притормозил, моргнув красными огнями, и исчез в потоке трассы. Маша поднесла ладони к губам, не разъединяя. Они еще хранили особый запах мужчины. Еще незнакомый, но приятный. Ей нравился сицилиец, его запах, его стремительная походка, насмешливый взгляд, его прикосновения и то, что он не торопился ее поцеловать. Тони словно присматривался к Маше, а может, предлагал ей присмотреться к нему. Без сомнения, такой элегантный красавец мог увлечь многих женщин и в один вечер получить все. Наверняка так часто и случалось. С ней же он не спешил, и это было приятно сознавать. Она была особенной. Вернее, могла бы ею стать.
Маша села в ожидавшее такси и назвала отель, но водитель и так знал, куда ехать. Он несколько раз пытался заговаривать с красивой блондинкой, но разговора не получалась. Таксист хмыкнул. Конечно, куда ему до хозяина дорогой спортивной машины. Этим красоткам только миллионеров подавай.
– Мари! – обрадовано окликнул ее Фрэд. – А я как раз собираюсь пить чай. Составите мне компанию?
– Простите, Фредерик, я не предупредила Вас об отъезде.
– О, не стоит извиняться. Я видел Валороссо. Вы же были с Антонио?
– Как Вы догадались?
– Он тоже любит отвечать вопросом на вопрос, – тихо произнес пожилой портье без тени улыбки.
– Спасибо, Фрэд, Вы очень добры ко мне.
– О, не стоит благодарностей, Мари. К таким старым пням, как я, красивые женщины редко благосклонны.
– А как же Тина Тернер?
– Ну, это было почти двадцать лет назад, – его глаза оживились. – Я, наверное, надоедаю Вам своей болтовней?
– Кто Вам это сказал, Фрэд?
– Да, Вы все-таки очень похожи на Тони.
Они рассмеялись, и сели вместе пить чай. Над маленькой настольной лампой в беседке кружилась мошкара. Было тихо. Где-то подала голос цикада, и опять все смолкло. Маше нравилось общество Фрэда. Он не надоедал вопросами и нравоучениями. Даже странно, что такой милый человек коротает свой век в одиночестве.
– Мне кажется, что это Вы забыли здесь, – портье пододвинул к Маше небольшую коробочку.
– Что это? – Маша приподняла тонкую бровь.
– Не знаю, – слукавил Фрэд с абсолютно неподвижным лицом.
Маша осторожно открыла коробочку и охнула. Это была матрешка, подаренная Антонио! Она прижала находку к груди и благодарно взглянула на старика влажными глазами, но тот сделал вид, что не заметил восторга.
– Спасибо! Я совсем забыла.
– Не стоит благодарности, – Фрэд рассматривал чай в своей чашке.
– У нас сегодня тихо, – выдавила из себя Маша первое, что пришло в голову. – Новых гостей не было?
– Нет. Только завтра к обеду ожидаем.
– Найдется работа и для меня?
– Возможно, – невозмутимо ответил портье. – Я позволю себе предложить Вам пирог, Мари. Вы ведь не ужинали.
– Ну, откуда Вы все знаете, Фрэд?
– По глазам…
Маше показалось, что он впервые за все время их знакомства посмотрел на нее открыто. Это застало врасплох. У старика были небольшие зеленоватые глаза, подернутые белесой пеленой. В окружении бесчисленных морщинок, с близоруким прищуром. Они были то ли задумчивыми, то ли грустными. Заметив, что русская его внимательно рассматривает, он засуетился, упустив взгляд. Осторожно придвинув к Маше большое блюдо, торжественно приподнял отполированную до блеска крышку.
– Попробуйте. Здесь два сорта рыбы и овощи. Лучше есть холодным. Может быть, принести белого вина?
– Нет-нет! С чаем будет замечательно.
Фред молча достал из-за спины тарелку и положил перед Машей приборы, завернутые в салфетку. Он делал это медленно, но без тени услужливости или подобострастия, отчего создавалось впечатление домашнего уюта. Наверное, такие навыки вырабатываются с годами, и приезжие предпочитают именно такие отели, где им было уютно и хорошо.
– А Вы не составите мне компанию, Фрэд?
– Спасибо, я ужинал, – он застенчиво улыбнулся и взял свою чашку с чаем.
– М-м, очень вкусно, – Маша изобразила на лице блаженство. – Рудольфио– настоящий мастер.
– Да, он хороший повар, но, как все южане, увлекается пряностями.
– Вы так считаете?
– В любом деле есть свой почерк или стиль, а профессия откладывает отпечаток на характер.
– Рудольфио слишком темпераментный?
– Крикливый оратор заглушает лиричный слог поэта или шепот влюбленного.
– Как Вы хорошо сказали, Фрэд! Вот не думала, что Вы в душе лирик.
– Моя профессия не подразумевает повествовательный тон, – абсолютно без эмоций тихо произнес портье. – Это я с Вами, дорогая Мари, так болтлив.
– Но ведь это очень интересные наблюдения!
– О, Ваш глаз много острее моего, – Фрэд поставил чашку на стол.
– Мне нужно только научиться помалкивать?
– Я бы сказал, быть лояльнее к гостям, – уголки его бесцветных губ едва дрогнули. – Сильные люди тоже нуждаются в отдыхе, а ранимы отнюдь не меньше нас с Вами.
– Фред, а чем занимается Тони? – неожиданно выпалила Маша.
– Не знаю, – уклончиво ответил портье. – Давайте-ка, я лучше Вам отрежу еще кусочек.
Глава XI. Санкт-Петербург
– Александра Сергеевна, – голос секретарши был усталым. – Может быть, пиццу заказать?
– Нет, Кристина, спасибо.
– Может быть, чаю, – не сдавалась та. – Есть немного печенья.
– Нет. Мне еще нужно просмотреть смету по рекламе.
– Но уже двенадцатый час, мосты скоро разводить будут…
– Хорошо. Я попрошу Володю, чтобы отвез тебя домой. Только потом пусть возвращается за мной.
– Спасибочки! – дверь приемной тут же захлопнулась. Коротко переговорив с водителем по телефону, Саша решилась на пятиминутный перерыв и вышла на балкон. Середина августа была жаркой. Белые ночи давно растаяли, и фонари Невского уже протянулись яркими цепочками вдоль проспекта. С Балтики потянуло свежестью и запахом дождя. Судя по темному небосводу, его заволокло тучами. Да, дождь бы не помешал. Саша закурила.
Завтра прилетает Ги. Недоброе предчувствие овладело женщиной. В который раз она проверяет документы и не может понять, с какой стороны ей ждать беды. А она будет! Что-то в душе не дает ей покоя. Интуиция предупреждает. Но что может случиться? Договоры, бизнес-план, сметы, отчеты по текущим проектам– все составлено грамотно и по форме. Новая компания еще вчера готова была открыть магазины и начинать торговлю. Возможно, лучше это сделать «с помпой», с участием важных людей и средств массовой информации. Возможно, но тревога не покидала ее.
Свет фонарей очерчивал витиеватое литье балконной ограды. Вот ведь как умели строить когда-то! Тут даже пепел не хотелось стряхивать на плиточный пол. Вдали, над заливом, полыхнула молния. Чуть позже докатился раскат грома. Саша протянула ладонь, чтобы поймать каплю дождя, но ничего не происходило. Лишь внизу, на проспекте, засуетились фигурки прохожих. Оттого, что на душе было неспокойно, хотелось какого-нибудь очищающего ливня. Еще не хотелось думать о том, что нужно тащиться в пустой номер гостиницы, где ждет одинокая кровать. Опять придется пить снотворное, чтобы провалиться в тяжелый, черный сон и не помнить сновидений. Как они истязали ее душу! Александра была готова на все, лишь бы избавиться от этого гнета. Она безумно хотела мужчину. Каждую минуту. В любом месте. Теперь у Саши уже не было никаких сомнений в том, что он как-то изменил ее психику и сексуальность. Она готова была превратиться в его домашнюю собачонку, только бы находиться рядом. Только бы он хоть изредка бросал на нее ласковый взгляд, гладил мимоходом или овладевал ею в любое время.