— Расскажи, угощаю выпивкой! — умоляюще попросил летописец, обращаясь к Рексу.
— Может, у него самого поинтересуешься?!
— Ты думаешь, он расскажет? — переспросил Малыш. Рекс равнодушно, даже отстранённо пожал плечами.
— Слушай. Сивый, он же Дмитрий Сивуч, появился в Зоне полгода назад, пришёл вместе со старшим братом. Его брат, Кочубей,….
— С Кочубеем я был когда-то знаком, — перебил рассказчика Малыш. — Царствие ему небесное, хороший был человек.
Сталкеры не чокаясь, подняли стаканы, на несколько секунд склонили головы.
— Кочубей знал Зону, как свои пять пальцев. Ты знаешь, не мне тебе рассказывать, что знать Зону никто не может, потому что она постоянно меняется. Что-то исчезает, что-то появляется новое. В одиночку ходят только самоубийцы или сумасшедшие. Кочубей, пораскинув мозгами, решил, что лучшего напарника, чем его младший брат, во всей Зоне не найти. Приведя желторотого юнца, опытный проводник научил его всему тому, что знал сам. Только не учёл одного сталкер, что у братца душонка с гнильцой, зависть съела его печенку. Наберут братья артефактов, принесут торговцу, Сивый за каждый рубль торгуется. Не успев отдохнуть, вновь в Зону стремится. У других сталкеров интересуется, где бывали, что нового могут рассказать, где артефактов дорогих найти можно.
— А-а, — протянул журналист, — вспомнил! Он и у меня интересовался, обещал купить информацию. Что в этом плохого?
— В том, чтобы узнать, где какие артефакты можно найти, ничего плохого нет. Мы, все, кто сидит в баре, слушает мой рассказ, повязаны Зоной, отдали ей часть своей души. Нас связывает родственность интересов, переживания за чужую боль, радость от удачного рейда. Готов поспорить на весь хабар, что немного найдётся людей, решивших поживиться за чужой счёт. Сивый почему-то решил, что ему это позволено. После смерти брата, он стал одиночкой.
— А что случилось с братом? Я слышал, что Кочубей погиб из-за собственной оплошности.
— Никто не знает, как он погиб, — я ответил за Рекса, уставшего от длительного монолога. — Сивый говорил, что в тот день брат ушёл один,
— Да лжёт он, как собака дикая, сбежавшая из стаи, — зло пробурчал Рекс. Он слегка захмелел, временами бросал в сторону Сивого такие испепеляющие взгляды, что я подумывал о том, чтобы вызвать «пожарную команду», разнимающую драчунов. — не бойся ты, — обратился Рекс ко мне, заметив мой взгляд, — я с инвалидами-кровососами не дерусь, хотя не мешало бы ему щупальца почистить.
— В общем, после смерти брата, Сивый изменил тактику. Выбирал место повыше, садился в засаду и ждал появления сталкеров. Ты сам знаешь, что как бы ты не набивал рюкзак, припасов не всегда хватает. Поэтому мы сталкеры делаем схроны, устраиваем тайники. А в тайнике, чего только нет. И ствол заряженный, и снаряга, по размеру подходящая, лекарства там разные, патрончики, артефакты. Сивый вначале только за артефактами охотился, брал осторожно, чтобы хозяева не обнаружили. А потом, перестал перебирать харчами, очищал тайники целиком. У меня оптика была спрятана, Цейсовское стекло, у военных на две «золотых рыбки выменял». Упёр, а потом торговцам сдал, за треть цены. Не знаю, каким образом, вычислили его сталкеры, возле схрона, отметелили как следуют, чтоб неповадно было чужие вещи брать. Только не поняли, с кем связались. В течение двух недель вся группа Шмеля из пяти человек погибла.
— Истории известно, когда большее количество людей гибло за меньшее время. Оговорить кого угодно можно.
— Никто его не оговаривал, — Рекс равнодушно дёрнул плечом, — он сам рассказал, как выслеживал, как убивал. Рассказал, как очистив тайник, ставил сюрпризы, мины-растяжки.
— Да за это, не то чтобы побить, убить мало, — взорвался Малыш. — Из-за такой растяжки Фил, мой друг погиб.
Мы не успели опомниться, не сообразили удержать Малыша, сорвавшегося с места. Журналист, подскочив к Сивому, правый хуком сбил парня на пол. Сталкеры, сидевшие за столами, вскочили со своих мест.
— Не стоит бить инвалида, — укоризненно заметил дед Кузьма, подойдя к Малышу. — Не видишь, разве, у него ног нет.
Драчун посмотрел на Сивого, размазывающего кровь и слёзы по щекам, превращая лицо в безобразную, карнавальную маску. Сидя на полу, бывший сталкер поправлял задравшиеся штанины, пряча под брючинами протезы. Люди, не знавшие историю Сивого помогли ему подняться с пола, усадили за стол. Малыш вернулся к Рексу.
— Зря ты это сделал, — Рекс еле шевелил языком. — он и так наказан, неужели не заметил?
— Что-то я не понял?! — драчун ворчливо покосился в мою сторону. — с каких пор вы записались в нему в адвокаты? Он, что, одарил всех артефактами?!
— Успокойся, — нервозность журналиста передалась мне. — Не всё так просто. Не знаю, что с ним произошло, только принесли его на блокпост без обеих ног. Какое-то время его не было, видно протезы делал. А как только стал ходить, приходит в бар и у всех сталкеров просит прощения.
— Не понимаю. — Малыш посмотрел на меня. — С чего вдруг?!
— Говорит, что поменялся после того, как увидел странный сон. Это случилось как раз, после смерти Фила. Ему в тот день повезло. Наблюдая за сталкером, он натолкнулся на схрон. Богатый схрон. Рюкзаков девять там лежало, набитых артефактами. Оружия какого хочешь, боеприпасов целый склад. А на стенах нарисованные православные кресты. Сивый, с его слов, не придал этому значения, от радости в зобу дыханье спёрло. Сел он на рюкзаки, стал думать, как ему хабар незаметно для всех за пределы Зоны переправить. Сидел, сидел и не заметил, как задремал. И снится ему, что берёт он рюкзак, а тяжесть в вещмешке неподъёмная. Осенило тут Сивого, кресты мешают, совесть в них заложена. Стал он стирать кресты, не замечая, что в убежище изменения происходят. Как только стёр сталкер последний крест, зашевелились мешки, стали развязываться. Сивый хотел бежать, но куда, от страха ноги онемели, привык за спиной брата прятаться. Хотел стрелять, только в ружье патронов не оказалось, а дотянуться до пачек не может. Вылезли из мешков черти рогатые, стали над сталкером измываться:
— Какой гость к нам пожаловал!
— Хочешь нашим братом стать?
Сивый не знает, что сказать то, проснуться пытается. Черти хватают его за руки, начинают кости ломать. Треск в схроне стоит, как в сухом лесу, когда бурелом идёт. Больно человеку, кричит он, что есть мочи, а черти только смеются:
— А помнишь, как ты Шмелю руки ломал, когда он пытался от тебя защищаться?
Неизвестно каким образом, образовалась в убежище лужа, болотисто-зелёного цвета, с большими лопающими пузырями. Черти поднесли Сивого к ней, поставили в середину лужи. Пронзила тело сталкера невыносимая боль. Стал умолять он нечистых отпустить его, а черти в ответ только смеются:
— Мы тебе не все свои забавы показали. Смотри, какая у нас есть жаровня, — и суют его в «жарку». Огнём занялись и без того обугленные ноги.
— Зайцу хуже было, разве не помнишь? — рассмеялся старший чёрт на очередную мольбу Сивого помиловать его. — Ты его раненым полностью в «жарку» впихнул. А сейчас мы тебя на растяжку понесём, испробуешь собственного подарка. Как ты к Зоне, так и Зона к тебе.
— Не надо!!! Пощадите меня, умоляю вас!!! Больше никогда я не буду вредить сталкерам, обещаю!!! — завопил брат Кочубея.
Только он произнёс эти слова, всё разом пропало, а от боли сильной, Сивый потерял сознание. В таком, бессознательном состоянии перед военным блокпостом его нашли сталкеры. С тех пор приходит сюда, прощения за прошлые грехи просит.
— А ноги? — удивлённо спросил малыш, поняв, что рассказ окончился.
— Что «ноги»? — переспросил Рекс, глядя на журналиста совершенно трезвыми глазами.
— С ногами что случилось? — переспросил Малыш.
— Ноги, — Рекс загадочно улыбнулся, — ноги черти отрезали!
Гудок КукушкиСергей Хазов
Медленным шагом я двигался на запад Кордона. Конечно, задание мне Сидорович дал паскудное, придется убить сталкера. Но мне своя шкура дороже. Все-таки долг у меня перед торгашом огромный и если я выполню это задание… Ну, не буду загадывать.
Небо прочертила молния, и я зябко поежился. Не люблю дождь, особенно в Зоне. Пророкотал гром и на прокаженную землю Зоны упали первые дождевые капли.
Впереди показалось АТП. Дерьмовое место. После недавнего Выброса там обосновались сталкеры из «Последнего дня». Кучка наркоманов и психов. Перестрелять бы их всех…
Я начал обходить АТП с юга, по холмам. Достав свой старенький детектор, я зафиксировал аномалию. Три шага вправо. Детектор пискнул. Шаг вперед. Детектор опять издал писк. Два шага вправо. Детектор молчит. Несколько шагов вперед и детектор вдруг издал тихий мелодичный звон.
— Артефакт, — пробормотал я и открыл на детекторе небольшую панельку.
На открывшемся экранчике высветился оранжевый диод. Я сделал два шага вперед, детектор пискнул. Шаг вправо. Загорелся зеленый диод. Облизав сухие губы, я сделал шаг вперед. Детектор начал издавать частый писк. Шаг вправо. И вот в метре от меня попрыгивает на земле артефакт Каменный цветок. Шаг вперед. Слева я почувствовал вибрирование воздуха. Маленький шаг вправо и тут же вперед. Снимаю с пояса потертый контейнер и аккуратно наклоняюсь. Поднесся его вплотную к артефакту, я сделал резкое движение рукой, и аномальное образование оказывается в контейнере.
Повесив его на пояс, я продолжил движение. Тем временем дождь усилился, и я накинул на голову капюшону. Не хватало облысеть еще. Три шага вперед, детектор пискнул. Шаг вправо, снова писк. Два шага влево, тут уже чисто. Иду вперед, всё, вроде опасность миновала. Внезапно заверещал таймер на ПДА, поспешно отдернув рукав, я нажал на кнопку отмены. Надо торопиться. Я сбежал с холма, рискуя влететь в аномалии, но склон оказался чист. Посмотрел в сторону АТП. На крыше двухэтажного здания виднелась фигура сталкера. Сплюнув, я побежал вдоль проселочной дороги, около поваленного дерева свернул налево. В висках застучала кровь, когда я, наконец, увидел ориентир в виде проржавелой, давно сошедшей с рельс, «кукушки». Около нее резвились аномалии, но меня э