то не волновало. Я, скинув рюкзак и контейнер с артефактом, начал забираться на скрюченное радиацией дерево. Очень удобная позиция для снайпера. Я с трудом снял с плеча старенькую СВД и удобно зафиксировал её на суке.
После десяти минут ожидания, за насыпью появилась одинокая фигура сталкера, одетая в СЕВУ. Сверкнула молния, и я от неожиданности едва не свалился вниз. Выдохнув, я прицелился, поймал голову сталкера на «галочку» и… Совсем рядом прозвучал гудок, винтовка подпрыгнула и пуля ушла в небо. Мои ноги соскользнули с ветки и я, головой вниз, начал падать на землю. Все закончилось внезапно, раздался хруст шеи, и сознание мгновенно погасло…
Без названияСергей Хазов
Ночь в Зоне воистину страшна. В это время на охоту выходят твари, с которыми даже днем опасно столкнуться. Кровососы, бюреры, контролеры… Отличная компания для прогулки под луной, не так ли?…
Сталкеры стараются до захода солнца дойти до относительно безопасных мест. Те же кто, волей судьбы, вынуждены заночевать под открытым небом, разжигают костерок и ждут рассвета. Ждут и молятся. Кто кому, одни Богу, а другие Черному сталкеру…
…Кремень подбросил в костер несколько веток и глянул на часы. 02:39. Вздохнув, сталкер привалился к бревну и прикрыл глаза. «Как же домой хочу» с тоской подумал сталкер, «а сколько я уже в Зоне? Пять лет. Домой пора, домой.»
— Эй, у костра! — из темноты раздался хриплый голос, — можно у вас ночь переждать?
Кремень подтянул к себе АК-74 и щелкнул затвором.
— Можно, только без глупостей.
Из темноты вышел долговец с Абаканом на изготовку.
— твою мать, Свобода, — рыкнул он.
— Принесло недоармейца, — Кремень отложил в сторону «калаш», — что встал, садись.
Долговец сплюнул и повесил оружие на плечо.
— Я Зубр, — представился он, с неприязнью глядя на свободовца.
— А я Кремень, — фримен с тоской глядел на костер, — откуда топаешь, долгонафт?
— Тебе какая разница? — Зубр продолжал сверлить взглядом Кремня.
— Да просто спросил, с целью разговор завязать, — свободовец поднял глаза на долговца, — кончай уже зыркать, у меня от этого несварение желудка.
— В каком смысле?
— А в таком, пердану — так сюда все мутанты сбегутся…
Долговец натянуто улыбнулся. Достал флягу, отвернул крышку и приложился к горлышку.
— Будешь, а, анархист? — Зубр протянул сосуд Кремню.
— Давай, попробую, — фримен принял из рук долговца флягу и отпил из нее, — крепкое пойло… самогончиком балуешься?
— Ага, Лесник гнал.
— Раз Лесник, то можно за здоровье не опасаться.
Кремень вернул флягу долговцу и погрузился в молчание.
— Слышь, Кремень, ты сколько уже в Зоне? — вдруг спросил Зубр.
— Пять лет уже, — нехотя ответил фримен.
— А я четыре, — вздохнул долговец, — знаешь, что я скажу? Меняется Долг. Нас, идейных, одна четвертая осталась, а остальным плевать на наши цели.
— Понимаю, — Кремень надвинул на голову капюшон, — у нас в Свободе та же «трабла». Я когда пришел туда, все ребята готовы были сражаться за свободу в Зоне. У всех была общая идея. Как говорится: один за всех, все за одного. А сейчас? Те, кто вступил в группировку недавно, этого не понимают и для пользы Свободы не рискнут даже деньгами, не то, что головой. Они все очень умные и думают, что группировка им чем-то обязана, а не наоборот. Им срать на идеалы Свободы, главное бабла забацать и свалить.
— Верно, верно говоришь, — произнес Зубр, — слабеют группировки.
— Слушай, подежурь, я посплю, через три часика разбудишь, — Кремень зевнул.
— Подежурю, — ответил долговец.
Кремень поплотней запахнулся в плащ и закрыл глаза. «Эх, Свобода, медленно умираешь ты» в мозгу фримена стремительно пробежала эта мысль и он погрузился в сон.
На рассвете из Мертвого леса вышли два сталкера. Один был облачен в черно-красный комбез, другой в зелено-рыжий, поверх которого был наброшен серый плащ. Обменявшись рукопожатиями, они разошлись в разные стороны…
Два другаБерт Захаров
In angustiis amici apparent
[ин ангустиис амици аппарэнт]
Друзья познаются в беде
Дружба — основа всей нашей жизни. У каждого из нас есть друзья. И враги тоже. Но случается так, что друг становится противником, а тот человек, который ненавидел тебя, переходит на твою сторону. Так случается редко, но бывает и такое. Ведь человеческая дружба сложна и непонятна. Друг на то и нужен, чтобы поддержать в трудную минуту. Настоящий друг всегда выручит в сложной ситуации. Он бросит все свои неотложные дела и станет решать именно твои проблемы. Этот человек и есть самый бесценный друг.
Два сталкера Чурбан и Гоблин были неразлучными друзьями. Они знали, что поодиночке в Зоне выжить трудно, но если объединиться в одну команду, то будет намного лучше. Хабар они всегда делили между собой, также еду и патроны. В рейд они ходили тоже вместе. В общем, они всегда могли постоять друг за друга.
Вот и в этот раз они вдвоём решили отправиться в вылазку, чтобы разжиться кое-каким хабаром. Собрав всё необходимое в рюкзак, а именно патроны, консервы с хлебом, запас воды на несколько дней, друзья двинулись в путь.
Вся их долгая дорога пролегала через ухабистые места, извилистые карьеры и труднопроходимые аномальные тропы. Оба шли плечо к плечу. Впереди кидали болты, дабы удостоверится в том, что впереди нет аномалий. Если же случалось обратное то болт, спокойно летящий на землю, либо просто исчезал, либо краснел и испарялся от непонятного нагрева. Иногда брошенный сталкером болт отлетал в сторону, будто стукался о твёрдую преграду. Бывало и так, что он разрывался на куски. Один раз Чурбан и Гоблин нашли болт, который был перекручен несколько раз, как бы связан в узел.
И тогда Чурбан сказал:
— Вот чудеса. Как его аномалия свернула.
— И не такое бывает в Зоне, — заметил Гоблин.
Какое-то время они с удивлением смотрели на болт. Потом побрели дальше. Тут Гоблин вспомнил один анекдот и решил рассказать другу. Он сказал:
— Я тут анекдот вспомнил. Рассказать?
— Валяй, — ответил Чурбан.
— Короче, — начал Гоблин. — Один сталкер убегал от стаи слепых псов. Когда он попытался скрыться от них в Рыжем лесу, то случайно попал ногой в Карусель. Та его раскрутила и уже скоро должна была разорвать на части. Когда сталкер вертелся в самом центре аномалии, то у него ещё оставалось время поразмыслить. И он подумал так: «Это ничего что я в аномалию попал. Зато слепые псы не разорвут меня на куски».
Рассказав анекдот, Гоблин начал хохотать, держась руками за живот. Чурбан почему-то молчал. Было видно, что он не понял анекдота. Сталкер спросил:
— А где смеяться? Что-то я не понял…
Гоблин посмотрел на друга. У того было серьёзное лицо. Гоблин плюнул на землю, ничего не сказал, а спокойно пошёл через ухабы. Просто он понял, что у Чурбана нет чувства юмора. А без этого чувства в Зоне не выжить.
Так они и шли. Друзья верили, что сегодня удача на их стороне. Если им удастся раздобыть какую-нибудь информацию или документы, то ближайшему торгашу всё это можно будет выгодно скинуть даже по дешёвке. А лучше учёным продать. Сейчас им информация нужна о том, что творилось в Чернобыле до второй аварии. Ведь в таинственных X лабораториях много всякого добра осталось. Документы, отчёты, препараты. Жаль, что не пробраться в эти подземные лаборатории. Ещё с того времени многие двери заблокированы, а пароли от них потерянны. Так что нет смысла соваться туда.
Но Чурбан и Гоблин даже не думали о лабораториях. Сегодня они надеялись обчистить заброшенную базу военных. Там до апреля 1986 года располагались какие-то элитные вояки. И там могла остаться важная информация о вооружении войск.
На удивление сталкеров погодка выдалась прохладной. Но сильного мороза они не чувствовали, так как ватные штаны и куртки на меху их согревали. Поверх утеплённой одежды на них были бронежилеты. На шее каждого висели специальные противогазы, которые больше походили на промышленные респираторы. На плечах у каждого висели рюкзаки. У Чурбана справа на поясе был контейнер для дополнительных патронов. У Гоблина слева на боку к ремню была прицеплена фляжка. Это чтобы в рюкзаке лишний раз не копаться.
Друзья двигались в сторону горизонта на восток, к заводским постройкам. Где-то там и располагалась полуразрушенная засекреченная база военных. Непонятно почему они решили создать базу именно среди заводов. Скорее всего, вояки посчитали это место малолюдным вот и разместились там, надеясь на то, что никто не будет знать о секретных разработках.
Путники продвигались всё ближе к военной базе. На земле после недавнего дождя остались лужи. Но с утра их подморозило. Теперь же верхний слой грязной воды был покрыт небольшим слоем льда. Когда сталкеры случайно наступали в лужу, то лёд трескался и хрустел прямо как зимой. Путники же не боялись заболеть от холодной воды. Сегодня на их ногах были не обычные ботинки, а именно кирзовые сапоги. На подошве собиралось достаточное количество грязи из луж. Глиняная дорога подмёрзла, но по ней было легче идти, чем по грязной тропе.
Приближаясь к ограде, которая перекрывала проход к заводам, сталкеры заметили, что на землю уже опустился странный туман. Гоблин заметил:
— Что-то погодка резко изменилась.
— Да всё нормально, — спокойно ответил Чурбан. — Это же Зона. Здесь каждую минуту всё меняется. Разве забыл?
— Непонятно просто. То дождь, то ветер, то жара. К таким скачкам и не привыкнуть. Сейчас вот туман. Может ещё и снег пойдёт.
— Не волнуйся, — заметил Чурбан. — Найдём информацию и смоемся отсюда.
— Ага. А потом продадим учёным, срубим денег и свалим из Зоны, — поддержал друга Гоблин.
— А все остальные пусть здесь остаются. Нам делать тут больше нечего.
— Точно! Мы и так в Зоне задержались.
Сталкеры перелезли через ограду из колючей проволоки. Когда Чурбан перелезал, то зацепился за что-то рукавом куртки и порвал его до локтя. А Гоблин так вообще упал вниз как мешок. Он встал и, отряхиваясь от пыли, спросил: