С великой неохотой, но все-таки села. Спросила ласково, почти мирно:
– Зайчик, а где ты научился так целоваться?
– Вам… – Он реально задохнулся, лицо из просто красного стало багряным. В глазах вспыхнул ужас. – Вам… не понравилось?
– Зайчик, – по-прежнему ласково, по-прежнему спокойно, – просвети, пожалуйста. Мне очень, очень-очень интересно.
Блондин замялся, отвернулся, потоптался на месте, но все-таки ответил:
– Ракашша.
Хм… Что такое ракашша – уже в курсе. Ела. Милый фрукт, внешне похож на яблоко, внутри, как переспелый манго, только без косточки. Полость у него в сердцевинке.
– И… – подтолкнула я.
– Я на них тренировался, – пробормотал сероглазый.
Картину «Вариэль учится целоваться» представила в мельчайших деталях, даже запах манго ощутила. Вот он – молоденький, хрупкий, с юношескими прыщичками, стоит, закрыв глазки, осторожно просовывает язык в полую сердцевинку и начинает… Черт!
Чтобы не заржать, прикусила губу. Перестаралась – во рту привкус крови. Только легче не стало, даже наоборот.
– Про ракашшу никому не рассказывай. – Сохранить серьезное лицо сложней, чем разгрузить вагон кирпичей. – Никогда. Даже под пытками.
Сероглазый выдохнул и резко побледнел, а я продолжила:
– Если кто-то спросит – криво ухмыляешься и изображаешь надменный взгляд. Понял?
– Так вы… так вам… вам не понравилось? – В голосе длинноухого прозвучала паника.
– Понравилось. Очень.
Я присела в неумелом реверансе, послала юноше ослепительную улыбку и поспешила прочь. Губы кусала до тех пор, пока не оказалась в своей спальне, и уже там, впечатав лицо в подушку, расхохоталась.
Вот идиот!
А сама-то, сама! Черт, навоображала не пойми чего! Зайчик – не зайчик. Ага, как же!
Зато одно ясно наверняка: на свидание с Орисом не пойду – побегу! После такой развлекухи очень хочется на нормального мужика посмотреть. Залечить, так сказать, моральную травму.
Глава 12
Каким образом эльфы определяют время, я так и не поняла. Часов или какой-нибудь магической зверушки, способной каркнуть в положенный момент, в доме герцогини не было. Лично я могу догадаться о наступлении полудня: еще со школы помню – в полдень солнце четко над макушкой. А полночь – это когда?
Намотав несколько десятков кругов по спальне, выудила из шкафа плащ. Тот самый, который экспроприировала у Вариэля, когда мы из штаб-квартиры ордена драпали. Облачилась, накинула капюшон – незачем пугать Ориса раньше времени. Проверила наличие маскировочного перстня – эх, ну почему он только лицо меняет? Если бы иллюзия и на волосы распространялась, позориться не пришлось бы.
Выглянула в окно. Луна, как располовиненная тарелочка, висит высоко, серебрит крыши и мощеные улицы.
Черт. Это полночь? Или еще нет?
Совершив очередной круг почета, хлопнула в ладоши, гася свет. Выждала для приличия и только после этого осторожно выглянула за дверь. Коридор мгновенно озарился тусклым синеватым свечением – «датчики движения», чтоб им пусто было. Хорошо, что после условного отбоя светильники горят не так ярко…
Я мысленно перекрестилась и выскользнула из спальни.
По коридорам особняка двигалась бесшумной тенью. И хотя ничего противозаконного не совершала, по спине бежал холодок, а душа норовила сползти в пуанты. Хорошо, маршрут знакомый – черный ход расположен рядом с экспериментальной комнатой, именно через него к выгребной яме ходим – иначе заблудилась бы со страху.
Все-таки я дура. Умная бы не пошла. Или хотя бы записку на случай форс-мажора оставила. А я… Черт!
Осторожно отодвинула засов и, перекрестившись еще разок, шагнула навстречу ночной тьме.
– Лёля? – прошептали рядом.
Вздрогнула от неожиданности, пискнула:
– Орис, это ты?
А вот ответа не услышала…
Очнулась на знакомой кровати с черным покрывалом. Той самой, которая увеличивает риск заболеть агорафобией.
Комната тоже знакома, в тусклом свете настенных бра она еще больше напоминает склеп. Даже мурашки по спине побежали и волосы на затылке вздыбились.
А вот поза относительно новая, по крайней мере, для меня.
Лежу звездой, руки-ноги привязаны к столбикам кровати. Неудобно до жути.
– Проснулась? – Сердитый голос заставил вздрогнуть.
Повертела головой, но Ориса заметила лишь после того, как подошел вплотную к необъятному ложу.
Хм… И почему это у нас глаза как две щелочки, а из ноздрей того и гляди пар повалит? Вообще-то в данной ситуации злиться полагается мне.
– Что ты с собой сделала? – прорычал граф.
Я вопросительно приподняла бровь.
– Волосы!
Ой, ну зачем же так орать? Вот если бы я под «ноль» постриглась…
– Лёля, я жду. – Громкость он понизил, но интонации остались прежними.
– Извините, граф, – я невинно похлопала ресницами, – но вы меня с кем-то спутали. Я – Ольга, невеста герцога Аргара. И герцог утверждает, что моя прическа великолепна.
Пауза. Долгая и неприятная. Только мне пофиг. Я сама звереть начала.
– Лёля, перестань. Мы оба знаем, что это ты.
Мысленно усмехнулась, сказала холодно:
– Развяжи меня.
– И не подумаю, – отозвался синеглазый.
Хм… а что ему, собственно, не нравится? Он – синеглазый, я – синеволосая. Отличное сочетание, идеальная пара. Разве нет?
– Орис, ты действительно дебил? Или только притворяешься?
Граф не замер, не покраснел и даже не удивился. Только выдохнул, будто сдерживая какой-то не слишком хороший порыв. Я же откинулась на подушки и уставилась в полоток.
Ого! Красивый. Беленький, хотя сейчас кажется синеватым. И штукатурка лежит ровно-ровно.
– Лёля, давай не будем ссориться? – Его голос прозвучал гораздо ближе, и кровать ощутимо прогнулась, но я осталась неподвижна, как бетонная плита. – Лёля… Лёля, ну не сердись. Да, я тебя обманул. Да, похитил. И что? Я не мог поступить иначе. Я схожу с ума от одной мысли, что этот сопляк Аргар может поцеловать твои пальчики, а я – нет.
Боже, какая непосредственность. Мужику две с половиной тысячи лет, а ведет себя хуже «сопливого» Вариэля.
– Орис, я к тебе по делу шла. По важному.
Его губы коснулись запястья, заскользили вниз.
– Орис, прекрати.
– Не могу, – шепнул граф.
Этот шепот, будь он проклят, пробил последний рубеж обороны. Гормоны пробудились. Когда губы эльфа достигли локтевого сгиба, мозг начал плавиться.
Поцелуй в вену… черт, это что-то из готики, да?
– Орис, пожалуйста! – Голос не подвел, прозвучал холодно и предельно серьезно.
– Лёля… Я понимаю, что веду себя как последний глупец, но остановиться не могу. Я безумно скучал…
– Ну что за детский сад!
Граф вздрогнул, но не отстранился.
Я решила зайти с другой стороны:
– Слушай, давай договоримся? Когда все закончится, мы с тобой на этой постели сделаем все, и даже больше. А сейчас – развяжи и выслушай.
Тихий смех был мне ответом. Эльф принялся покрывать поцелуями плечо. Черт, если дойдет до шеи, – не выдержу и сдамся.
– Ты уже обещала… – Шепот синеглазого вызвал новую волну мурашек и слабость во всем теле. – Помнишь?
Черт, ну конечно помню! А после того, как пролистала ваш вариант Камасутры…
Так. Стоп, Лёля! Стоп!
– Орис, ты хочешь вернуть свое тело?
Вот теперь брюнет замер и заметно напрягся.
– Что? Что ты сказала?
– Я знаю, как вернуть тебе прежний облик, – как можно спокойней повторила я. Бороться с опьянением, которое вызвала его близость, стало категорически трудно. – Ну что, развяжешь?
Отвязал, хоть и не сразу. Вдобавок предупредил, что, если попытаюсь сбежать, – капец мне будет. Полный и абсолютный. Сел на край кровати, я примостилась рядом. Чуть не сдохла от желания забраться на колени, ощутить жар его тела, почувствовать запах кожи, коснуться волос.
Историю изложила в альтернативном, очень сжатом варианте. Без упоминания Шердома с каргулей и некоторых других моментов, которые и натолкнули на мысль, где именно искать. И признаться брюнету, что тело обещают отдать в обмен на разговор со мной (или жертвенную кровь, что гораздо вероятней), не смогла. Еще не сумела сказать, что я как бы… не собираюсь его сопровождать.
А что? Орис – советник короля, а без хитрости и хорошо подвешенного языка на подобные должности не назначают. Следовательно, граф имеет все шансы уболтать Арха самостоятельно.
Жизнь брюнета богу не нужна, иначе не стал бы вытаскивать душу из покалеченного тела. Да и само тело вряд ли интересно. Значит, опасности минимум. Даже в случае провала.
Я же девушка хрупкая, ни диггерством, ни спелеологией не увлекаюсь. И с Архом с некоторых пор не дружу. Да и вообще, страшновато говорить с тем, кому обещала покров в одно место засунуть, вдруг… возможность предоставит, а я без латексных перчаток.
Плюс темноты боюсь и вообще трушу. Последнее – самый веский аргумент, причем совершенно нестыдный.
А Орис моей трусости не понял. Забухтел разбуженным посреди спячки медведем и заявил:
– Даже не думай! Ты остаешься дома!
Да запросто. С удовольствием.
Нет, я действительно не собиралась. До тех пор пока не поняла, что прогулка до святилища – единственный способ выбраться на улицу, сбежать и вернуться к насущным делам. Ну и еще кое-что…
На мгновение представила реакцию каргули на похищение и поняла – имею все шансы разом лишиться троих бесконечно дорогих мне эльфов. Ванесса Ориса живьем сожрет, без кетчупа и майонеза. Да и граф вряд ли в долгу останется. И зайчик наверняка с катушек слетит, а от него разумных поступков точно не жди – юношеский максимализм похлеще динамита.
В общем, как ни крути, а идти надо. И убежденность графа очень кстати.
Сперва хотела разыграть приступ феминизма, но вовремя сообразила – с Орисом подобный фокус не пройдет, он этот феминизм в гульфике носил. Поплакать и протереть коленками пол – тоже не вариант, с плаксами на дело только в американских комедиях ходят. А вот на мозг надавить – в самый раз.