Волчица металась по поляне, шарахаясь от грозно порыкивающих на нее взрослых волков и дразня заинтересованно принюхивающихся молодых бурых. Но завлекательного для самцов аромата не наблюдалось, поэтому молодняк пока ограничивался игрой, не стремясь к проявлению конкретного интереса и серьезных намерений.
Белый волк из центра поляны спокойно наблюдал за своей резвящейся волчицей, лишь изредка предупреждающе рыча, когда кто-то из самцов проявлял чрезмерное внимание к его паре. Сигнал мгновенно принимался к сведению другими волками, и на «чужую территорию» переставали покушаться. Но были и еще четыре пары волчьих глаз, что пристально следили за маневрами юной необузданной волчицы, не умеющей пока справляться со своей животной природой.
Охота началась! Мощный бурый вожак завыл, призывая следовать за собой. Почувствовала призыв и моя волчица. Не как нечто неодолимое, от чего невозможно уклониться, а скорее как интерес, как владеющее всеми побуждение. Волки сорвались с места, следуя за альфой. За несколько секунд поляна опустела: быстрыми скачками звери промчались сквозь деревья на опушке, устремляясь в чащу. Я тоже, поддавшись эйфории общего движения, двигалась вперед, полностью отдаваясь бегу, наслаждаясь каждым движением, не задумываясь о чем-то еще. Волчица летела, стараясь обогнать всех, вырваться вперед. Упиваясь ощущением скорости, чувством общности, единого стремления, не осознавая в полной мере дальнейшего. Это было игрой, подражанием взрослым волкам, азартным желанием обогнать…
Как же это потрясающе – бежать по свежему от росы предрассветному лесу, наполненному множеством таких дразнящих и таких понятных ароматов. Быть среди подобных себе, не испытывать сомнений, а просто погрузиться в общее движение, стремиться к тому же, к чему стремились и все остальные. К чему же?..
Внезапно поняла. Одновременно уловив восхитительный аромат добычи, чутким ухом распознав чей-то бросок и почти сразу почувствовав… кровь. Ее ни с чем не сравнимый густой, острый запах… одуряюще дразнящий, невыразимо привлекательный и такой необходимый. Тело и разум мгновенно сосредоточились на этой новой потребности. Сознание захлестнуло инстинктом охотника. Голод! Непреодолимое желание настичь жертву, вырвать ей горло, уткнуться мордой в это еще живое тепло, в бьющую струей жизнь, медленно вытекающую из тела еще трепещущей добычи…
Лапы несли вперед, о других волках я уже не думала, воспринимая их как конкурентов, желающих первыми добраться до добычи. Нос жадно ловил аромат крови, запах жертвы. Олень! Инстинкт заставил устремиться туда, где я ощущала источник аромата. Все мысли, все устремления, движения тела были подчинены одной задаче – достичь его первой. Волчица действовала интуитивно, ощущая и других волков, устремившихся туда же. К ее добыче!
На бегу взбешенно рыча, зверь стремился обогнать других волков, не понимая еще, что охотиться стаей проще. Животный эгоизм, голод, азарт и жажда погони отключили инстинкт самосохранения. Волчица бежала к своей жертве и была готова сцепиться с любым претендентом на ее добычу.
Все ближе и ближе! Дразнящий аромат совершенно сводит с ума, заставляя мчаться на пределе сил и возможностей. И рядом еще волки! И… чей-то торжествующий победный вой… Не успела! Кто-то настиг добычу раньше. Мою добычу! Ярость, животный гнев, стремление бороться – вот все, что осталось в сознании зверя. Мне не удавалось прорваться наверх, чтобы хоть как-то воспрепятствовать этой гонке в бездну. Мой зверь, уже оскалив клыки, в длинном прыжке бросился на бурого мощного волка, чья морда была испачкана в пряной крови «моего» оленя. Я проживала секунды полета, представляя, как вырываю его горло, вцепившись зубами, разрывая его плоть. Убивая, чтобы вернуть себе свое…
Волчица была слишком ослеплена яростью, чтобы осознать опрометчивость и очевидную опасность со стороны более мощного волка. Трех волков! Вспышкой запоздалого понимания дошла информация о том, что, помимо атакованного ею волка, рядом еще два. Инстинкт самосохранения зверя взыграл, но было поздно. В ответ на откровенную агрессию волчицы оба явно более сильных самца тоже кинулись на нее, чтобы разорвать и загрызть за попытку лишить их законной добычи. Жажда охоты и борьба за добычу, как с отчаянием поняла я, и более взрослых волков пронимала. Без шансов! Не в силах совладать со зверем и как-то помочь ему, заставив хотя бы просто смиренно замереть, подчиняясь, мое сознание парализовало абсолютным ужасом. Бурой конец!
Сильнейший удар, отбросивший волчицу в сторону, заставил ее перекувыркнуться в полете и жалобно заскулить, припав к земле, дрожа от возбуждения и страха. Рядом раздавалось яростное рычание трех волков и отдаленный гневный вой другой волчицы! Аромат крови добычи вытеснили мускусные запахи волков. Сильных самцов. Трех! Знакомые запахи… Сфокусировав взгляд, увидела неожиданную картину. Между мной и тремя припавшими к земле, готовыми броситься вперед волками стоял крупный белый самец. Мгновенно признанный моим зверем. Альфа. Волчица узнала своего сразу. И притихла, стремясь затаиться и переждать, закономерно рассчитывая на защиту своего вожака.
Трое бурых кинулись в атаку одновременно. С яростно оскаленными пастями, взбешенно рыча, уже они потеряли контроль – как это воспринимала я – и необдуманно сорвались с места. Даже зверь не смог бы отследить начало схватки, настолько быстрыми и размытыми были их синхронные движения. Эти самцы не впервые бились вместе, зная возможности друг друга и дополняя их в драке. Четыре тела слились в единый рычащий кровожадный клубок, мелькающий перед глазами. Волчица отчаянно скулила, осознавая опасность, навлеченную ею на своего альфу.
Дрожа от неуверенности – справится ли ее защитник, не зная, стоит ли ждать окончания свары или лучше скрыться, мой зверь тихо повизгивал, осторожно отползая подальше. Драка была яростной. Четверо самцов схлестнулись всерьез. Грызня, лязг челюстей и даже хруст костей заставляли предполагать худшее. Опасения бурой подтвердились, когда из мелькающего клубка тел тенью метнулся волк. И упал, замерев неподвижно. Аромат волчьей крови и вырванное горло бурого самца волчицу ужаснули.
И тут же раздался вой, подхваченный всей стаей. Альфа бурых… отец… осознал гибель одного из своих, опаляя гневным всплеском силы всех волков стаи. Даже я его почувствовала, только как-то отдаленно, не в полную силу.
Драка мгновенно прекратилась – оба оставшихся в живых нападавших самца отскочили в сторону, позволяя белому, часто дыша, перевести дух. Мой альфа на мгновение повернул морду в моем направлении, пронзая яростным, все еще угрожающим взглядом, и резко зарычал. Мою волчицу буквально пригвоздило к месту, заставив вновь испуганно задрожать. Убит волк… Убит во время охоты, по сути, чужаком… и из-за меня! Кажется, так страшно мне не было никогда. И то, как молниеносно все случилось, только добавляло ужаса. Волчица смиренно заскулила, признавая свою вину.
На поляну стремительно выскочил крупный бурый волк – вожак стаи, за ним следом сквозь обступающие деревья потянулись остальные волки. Все они агрессивно скалились и приглушенно рычали. Я, готовясь к худшему и запоздало осознавая, что навлекла на нас большую беду, поднялась на лапы. Хоть какую-то помощь своему альфе оказать я обязана.
Бурый вожак, прыжком оказавшись напротив белого, угрожающе оскалился и зарычал. Все! На моего зверя накатила волна обреченности – такого белому не простят, а мой альфа один… К тому же ранен. Я чуяла его кровь.
Волк отца агрессивно вздыбил шерсть на загривке, оскалил огромные смертоносные клыки и зарычал на белого. Тот в ответ спокойно и уверенно рыкнул, неожиданно заставив бурого отступить. Оба альфы замерли, схлестнувшись взглядами и глухо утробно рыча, готовые броситься друг на друга. Я дрожала в состоянии животной паники. Что я натворила? Будут жертвы. Уже есть!
Неожиданно для меня зрительное противостояние альф прекратилось. Вожак бурых рывком отскочил в сторону и, повернувшись, быстро исчез в лесу. Остальные волки моего клана отступили, а потом стремительными тенями последовали за вожаком в чащу. Включая тех двоих, что нападали на белого. Третий так и остался лежать бездыханным неподалеку. Как и растерзанный олень.
Внезапно стало тихо. Смолк звериный рык. Мелкие обитатели ближайшей территории затаились. Даже ветер поутих. Я, боясь поверить в избавление, с отчаянием ждала, понимая, что альфа вправе сейчас накинуться и загрызть и меня.
Белый обернулся и, подойдя вплотную, толкнулся своей мордой мне в бок. Волчица упала, не сопротивляясь. А волк улегся рядом и, изогнувшись, принялся вылизывать раненый бок. Постепенно успокаиваясь, бурая тихонько лежала, стараясь его не беспокоить. Было и страшно, и возбуждающе приятно находиться рядом. Рядом с самцом, только что наглядно доказавшим свою силу. Но, наученная горьким опытом, моя волчица уже не лезла с инициативой.
Спустя несколько часов, когда оба волка окончательно успокоились, а тела перестало передергивать рваное дыхание, белый вскочил на ноги и рыком поманил самку за собой. Ароматы остальных волков ощущались где-то в отдалении. Волчица немного робко поднялась на лапы и двинулась за ним след в след. Убедившись, что она не отстанет, волк побежал. Бурая тоже. Бежали они недолго, когда вдруг обоняние моего зверя опалил запах добычи – какого-то мелкого зверька. Резко вскинувшись, ловя направление дразнящего аромата, волчица снова почувствовала эйфорию восторга и желание настичь жертву. Но пережитый страх научил моего зверя осторожности. Поэтому, глухо зарычав, она предупредила самца о намерении начать охоту. Самец плавно скользнул в сторону, уходя с траектории движения, позволяя.
И самка, понукаемая голодом и животным инстинктом, понеслась к своей первой самостоятельной добыче. При этом постоянно ощущая, что самец бежит рядом. Мой зверь периодически даже срывался на глухое утробное ворчание, ощущая тревогу от подобного преследования, не дающего расслабиться и полностью отдаться процессу погони. Волк отвечал успокаивающим воем, убеждая в том, что моя добыча интереса у него не вызывает.