Когда уже выкладывала готовую еду на широкие блюда, украшая зеленью и каплями соуса, зазвонил телефон. Мама!
Обрадованно спихнув готовый заказ на специальный столик, схватилась за трубку.
– Привет! – не скрывая радости, поприветствовала маму. – Кристина все же не забыла просьбу передать?
– Кристина? – мама явно не поняла. – Лена, все ли у тебя в порядке? Очень волнуюсь, но позвонить раньше возможности не было. Только сейчас и альфа, и Егор ушли со стаей.
– Мамуль, все хорошо, – я сразу решила слукавить, чтобы не тревожить маму. – Белый меня в обиду не дает и даже поддерживает. Хотя с ним тоже тяжело временами.
– Он надежный, – мамина убежденность удивила. – Держись его. И постарайся сделать так, чтобы через три месяца он не захотел расставаться.
– Мам?! – я опешила.
– Да, Лена! Для тебя он – лучший вариант. Никто другой такой защиты не предложит, а с ним будут считаться.
– Ты всерьез полагаешь, что Добровольский-младший создаст пару с моей волчицей? – изумилась я маминой логике.
– Нет, конечно. Но если у вас будут общие щенки, то он все равно заберет вас в свой клан и будет помогать, гарантирует защиту, – горячо зашептала мама. – Пусть потом и в пару с другой объединится, ты его поддержку не потеряешь. А он – будущий альфа белых и глава нашей общины. При таком раскладе тебе вредить не рискнут.
– Это невозможно! – меня даже передернуло. – Я не хочу так рано щенками обзаводиться! И быть в таком положении при нем в чужом клане… Щенки тоже когда-то вырастут. И… я надеюсь, что смогу встретить свою пару, того, с кем захочу ее создать.
– Доченька, – мама, судя по звукам, заплакала, – это не так страшно, это суть нашей природы. Инстинкт размножения, защиты потомства затмит страх и неуверенность. Все не так сложно. У меня тоже рано первый волчонок появился. А про самостоятельный выбор лучше не думай, удел слабого зверя – подчиняться. В любом случае этот выбор сделают за тебя, не приняв твоих пожеланий в расчет. Поверь моему сердцу, лучше находиться под защитой Добровольского.
Эти слова сразу напомнили мне о том, что Егор был сыном другой волчицы. Кристина старше меня на восемьдесят лет. При мамином возрасте, получается, «ранним волчонком» была не она?..
– Мам, – я сама испугалась серьезности тона, – мне очень надо поговорить с тобой… лично. Приезжай или к нам, или в университет, или куда удобнее в городе – я подъеду. Мне о многом надо тебя спросить.
Какое-то время мама молчала, отвечая мне только всхлипами.
– Ладно, – после паузы грустно согласилась она. – Я постараюсь. И предупрежу тебя о встрече.
– Спасибо, – прошептала я.
– И Лена… – мама замялась, – у тебя же течка на подходе?
– Да.
Опять до меня донесся тяжелый вздох.
– Альфа бурых решил перенести начало боев на несколько дней – они начнутся в понедельник. Вы будете обязаны присутствовать.
Ик! Это… это даже хуже, чем кошмар. Я-то планировала измучиться, но в ближайшие дни не перекидываться, чтобы не позволить второй сущности натворить непоправимых ошибок. А на боях… Там только в виде волчицы. Волчицы, привлекательной для всех самцов стаи! И, главное, для белого волка. Захотелось завыть от отчаяния.
С работы выскочила первой. В голове крутилась одна мысль: «Надо скорее что-то придумать!» Предупредить Андрея о переносе боев. А дальше… Его волк в одиночку не справится, от меня помощи никакой – скорее, вред. Ведь волчица наверняка будет только рада вниманию большого количества самцов, сражениям за нее. Неужели тот, кого я всегда считала отцом, настолько жесток? Он не может не понимать, в каком напряженном состоянии будет белый, он знает, что будут жертвы… Так важно достать Андрея? Почему?
Его запах учуяла сразу – сегодня он не таился, дав мне возможность быстро сориентироваться относительно своего месторасположения.
– Повар сегодня был особенно «благосклонен»? – стоило мне плюхнуться на пассажирское сиденье, с ухмылкой поинтересовался Андрей, но сразу осекся, стоило нам встретиться глазами. – Что?!
Судя по тону последнего вопроса, вид у меня был порядком издерганный и напуганный.
– Отец… – я сбилась. – Альфа бурых перенес время боев. Оно теперь совпадет с моей течкой!
Собственный голос больше напоминал писк мышки, нежели рык взрослой волчицы. Но ситуация действительно казалась безвыходной!
– Откуда информация? – спокойно и с характерным прищуром.
– Мама звонила недавно.
– Нас официально не уведомили, – задумчиво отметил Андрей.
– Наверное, накануне скажут, – с чувством стыда вздохнула я.
Добровольский завел машину, и мы поехали домой. При этом он молчал, размышляя и явно не собираясь продолжать разговор. Меня же трясло нервной дрожью, и жутко хотелось какой-то активности. Хотя бы варианты обсудить…
– Что сделаем? – не утерпела в итоге. – Может быть, сбежим? Если вдвоем, то это не нарушает условия договора… наверное.
– Нет, – сразу отозвался оборотень, – хотелось бы поприсутствовать… раз так настойчиво ждут. Но я подстрахуюсь.
– А… справишься с собой? – настороженным взглядом, с тревогой ожидая ответа, уставилась я на профиль мужчины.
– Думаю, да, – кивнул Андрей, не отводя взгляда от дороги.
Мне же в этот момент вспомнились слова Кристины про волчицу, которую он загрыз. И в душе шевельнулся червячок сомнения – так ли уж стоит полагаться на его веру в себя? Вряд ли я для белого значу больше, чем для стаи бурых. Поэтому, под влиянием всплеска адреналина, решилась спросить прямо:
– Я знаю, что ты загрыз волчицу. Тогда ты тоже был уверен в своем звере?
Вот теперь Добровольский обернулся, вперив в меня взгляд, заставивший в полной мере осознать – с ним шутки плохи.
– Откуда? – притворяться, что не поняла вопроса, было глупо.
– Кристина сказала, – пролепетала.
– Когда?
– Вчера. Я ей звонила. Днем.
– Еще что-нибудь сказала? – кажется, интерес на его лице был неподдельным.
Я смутилась. Говорить о рассуждениях сестры, естественно, не было желания. Поэтому, хоть и чувствуя, насколько неправдоподобно звучит голос, все же пролепетала:
– Нет.
Добровольский отвернулся и замолчал, продолжая уверенно двигаться к дому, в котором находилась наша новая квартира. А ответить на мой вопрос? Или там все настолько скверно?
В итоге молчала и я, страшась переспрашивать. Однако ответить он намеревался. Это я поняла по тому, что, едва мы оказались за дверями квартиры, Андрей с серьезным видом попросил:
– Пошли на кухню. Поговорим.
Я, стараясь унять волнение, принялась набирать в чайник воды, суетиться с завтраком, стараясь не поворачиваться к Андрею лицом. Возможно, так ему будет легче рассказать обо всем. Мне-то точно будет легче услышать что угодно, не глядя ему в глаза.
– Лена, ты уже сядешь? – как оказалось, в его планы подобное не входило.
Сразу уселась на стул напротив него, приготовившись слушать.
– Понимаю, что ты не обязана прислушиваться к моим словам, но настоятельно тебя прошу – меньше руководствуйся словами твоей… семьи, – никак не ожидала, что речь пойдет об этом. Даже удивленно вздохнула. – Начинай жить своим умом и учись судить обо всем по собственным впечатлениям, – поднажал белый.
Согласно кивнула – с этим не поспоришь. Я и так уже с настороженностью отношусь ко многому. Вот и к Добровольскому тоже. Все же «та» волчица…
– И да, по поводу того, что мой волк загрыз самку… – он словно услышал мои мысли. – Не было этого. Ее загрыз твой брат. Но все обставили так, словно это сделал я. Мне же тогда не хватило понимания, насколько прогнила душа твоего отца. Но сейчас я это осознаю в полной мере, поэтому готов ко всему. И тебе настоятельно советую не быть такой доверчивой. Учись на собственном опыте.
И хотя Андрей не посчитал нужным поделиться со мной хоть какими-то подробностями, я интуитивно ему поверила. Просто до сих пор перед глазами отчетливо стояла картина бросившихся на моего зверя бурых волков, одним из которых был зверь моего «брата». И яростный оскал волка Егора Фирсанова не оставлял у меня сомнений относительно его намерений. И от этого в правоту слов белого верилось легко.
Но сомнений относительно самоконтроля не умаляло.
– Как мы будем действовать, раз остаемся тут? Ты уверен в себе? Ведь придется находиться рядом со мной. И не только тебе, но и, получается, твоему волку. Я же не представляю, что моя волчица выкинет… – поделилась основными тревогами.
– Скажу честно, доподлинного ответа я не знаю. Мне приходилось находиться в такие периоды рядом с волчицами, но я стремился свести это время к минимуму. Тут же мы живем вместе. Но я намерен все свои силы приложить к тому, чтобы сдержаться. И, в принципе, уверен в себе. А на боях, если все идет по правилам, допускается только соперничество один на один. В этом случае я уверен в себе абсолютно – Фирсанов лишь напрасно уменьшит боеспособность стаи, если намеренно натравит на меня своих самцов.
– Если все по правилам… – многозначительно повторила я его слова.
Андрей фыркнул:
– Это моя забота!
– А, – еще одна мысль не отпускала. Тем более после того, что я узнала о собственном зачатии, – вдруг моему зверю кто-то другой понравится больше? И что, если, пока твой волк будет… занят, моя волчица убежит с другим?
Добровольский удивился. На лице отчетливо проступило непонимание, потом он вдумался в смысл моих слов, видимо, представил себе это и расхохотался. Кому-то все смешно! Я недовольно насупилась.
– Елена, ты еще такая юная, – наконец сквозь смех разобрала я ответ.
Может быть, я и юная, но он однозначно слишком самодовольный! Даже обиделась.
Вот клык даю, его волк не знал отказов. Эх, могла бы я хоть немножко приструнить свою волчицу, я б ему показала, что не всегда все само в руки падает! Но мечты, мечты…
– Ты же всегда уезжала и в этот период была изолирована от других волков? – уточнил Андрей, успокоившись.
Я кивнула.
– Вот и готовься. Из-за сложившейся ситуации все предстанет в новом свете. Зверь будет чувствовать и вести себя иначе, руководствуясь совсем иными мотивами, – пояснил он.