Мы поговорили. Я рассказал ей все, что на данный момент знал о ее семье, утаив совсем немного. Но время для той информации точно неподходящее. Возможно, оно не наступит никогда. И опять меня очаровали ее жизнелюбие, особенная стойкость, умение держать удар. Девушка не искала оправданий, не ждала сочувствия или поддержки. Она спрашивала. Прямо и откровенно задавала те вопросы, ответы на которые были очень нужны. Те, что сейчас были для нее особенно значимы. Не страшилась услышать неудобный или нежелательный ответ. Была готова принять правду и приняла ее. Я понял это, когда под утро она, обдумав мои слова, все же заснула.
«Такая сможет найти себя, сможет прожить в ладу с собой. Даже больше – сможет поступиться многим ради этого душевного равновесия, решиться действовать вопреки обстоятельствам и чужой воле. Она еще вырастет в матерого зверя», – с внутренним ощущением удовлетворения и толикой восхищения вглядываясь в черты ее расслабленного во сне лица, решил для себя я.
Елена Фирсанова была еще так молода, и длинная жизнь давала ей прекрасную возможность исправить много чужих ошибок, обретя себя.
Проснулся я поздно: отсыпался за предыдущие двое суток. Елена тоже еще спала. Понимая, что ей отдых необходим для восстановления не меньше, чем мне, тем более перед сегодняшней рабочей сменой, постарался выбраться из кровати так, чтобы не потревожить ее. Быстро приняв душ и одевшись, выскользнул из спальни. Хотелось есть. Зная, что ничего съедобного в квартире нет, отыскал в Интернете телефон службы доставки пиццы и сделал заказ. И Елене будет чем перекусить перед поездкой в магазин.
Необходимость этой поездки вызывала в душе двойственные чувства. С одной стороны, было в каком-то смысле интересно. Новый опыт – раньше заниматься покупками еды непосредственно мне самому не приходилось. Возможность лучше узнать Елену – в привычной среде она расслабится и скорее раскроется… Заодно можно выяснить, «опекают» ли нас бурые. С другой стороны, я предвидел, что девушка обязательно воспользуется этой возможностью «задавить авторитетом», ведь и к гадалке ходить не надо, чтобы понять, что тут она – ас, а я…
Одним словом, готовился к провокациям, тем более что они не повредят – настроение поднимут, отвлекут. Хватит с нее ночного разговора, и так еще не раз с этим столкнется.
Неожиданно позвонила мама.
– Андрей, как та волчица, что тебе бурые навязали? – не стала она ходить вокруг да около.
– Вполне адекватная, – признался я честно. – Мы смогли договориться.
– И в постоянную пару не набивается? – мама всегда ревностно оберегала мое право на самостоятельный выбор.
– Нет, наоборот, скрывает меня от всех, при любой возможности готова сделать вид, что вообще меня не знает, – засмеялся в ответ.
– Серьезно? – подозрительно переспросила мама. – Или ты меня разыгрываешь?
– Куда уж серьезнее! У меня уже практически комплекс сформировался! – шутливо сознался я, зная, что для родительницы мои интересы всегда были превыше всего. – Истинная волчица! Убегает от меня даже в людном месте.
– А зверь ее? – мама не отступалась, явно вознамерившись выяснить всю подоплеку событий.
– О, вот тут все скверно, – вновь усмехнулся я. – Волчица ее совсем неопытная, с любым самцом готова заигрывать, провоцируя. Интересно ей, понимания последствий еще никакого. И моего волка постоянно стремится заинтересовать и привлечь.
– Рассчитывает на течку? – явно напряглась мама. Общих внуков с Фирсановыми родителям, понятное дело, не хотелось.
– На самом деле нет. Скорее боится. Но против природы не пойдет. Зверя совсем не контролирует. Так что там придется мне отбиваться, – полушутя отговорился я, решив не сообщать о том, что данное событие ожидается уже вот-вот. Да еще и во время боев…
– Оборону держи, а то еще повяжетесь… Повиснет потом камнем на шее, – озабоченный тон мамы позабавил. Знала бы она Лену, поняла бы, что та, даже если понесет, предпочтет скорее в гордом одиночестве выносить все тяготы своей доли, чем требовать от меня помощи.
– А что волк твой? Как бы не кинулся, если бурая будет совсем уж назойливо докучать с заигрываниями, – рассуждала мама.
– Не кинется, – совершенно серьезно сознался я. – Он ее волчицей очарован, все защищать порывается. Я даже думаю, что именно поэтому проблем с вязкой не будет.
– Почему? – задумчиво уточнила мама.
– Да, видимо, он ее как щенка воспринимает. Тревожится, поддается, защищает…
Мама озадаченно молчала.
– Она настолько молода? Странный выбор со стороны бурого клана, – наконец заметила она. С последним я был согласен: сам не мог понять, почему мне по договору предложили именно Елену.
– Молода, конечно, но уже не щенок. Просто не обучали ее, так что неопытна до неразумности.
– А статус какой? Она же одна из дочерей главы клана, верно? – допытывалась мама.
– Волчица слабая, даже до гаммы по уровню силы не дотягивает. И да, она младшая… из Фирсановых.
Стоило мне договорить, как на кухне появился непосредственный объект нашего обсуждения. Еще и в весьма интересном и провокационно коротком платье. В очередной раз засмотревшись на девичьи ножки, проворонил начало маминой обличительной речи:
– Андрей, ну мне думается, они специально ее подсунули. Чтобы надавить тебе на сознательность. Поведешься на прелесть и беззащитность юности, привяжешься зверем, а там и до вязки недалеко. И не думай, что ты ей не нужен, – для вида отпихивает. Сама же наверняка только и ждет момента, чтоб с белым альфой повя… – заметив, что Лена старательно подслушивает, телефон резко захлопнул. Не хватало еще ссор из-за маминых необоснованных фантазий.
Родительница в своем репертуаре, главное – по максимуму застращать, хуже не будет. А вот если ее бурая услышит, не так поймет. Обижать девчушку на пустом месте не хотелось. И так уже натерпелась из-за меня.
Пока добирались до универсама, я изредка незаметно поглядывал на Фирсанову. На лице девушки периодически проскакивала коварная улыбка, заставляя меня гадать о «радужных» перспективах. Ох и прав я был в своих опасениях!
Началось все с невинных вопросов, абсолютно в рамках общепринятого желания узнать о ближнем больше. Старался ничего не скрывать. И вот тут-то меня ожидал первый подвох, если не сказать больше – удар! Бурая замахнулась на святое – на мой гардероб! Даже больше – на стиль и восприятие жизни. Мужчиной я был уже состоявшимся. Так, за многие годы сформировались жизненные привычки, сложились манера поведения и свой стиль. Я привык к нему, он мне соответствовал, и ничего в себе менять я был не намерен.
Что характерно – прочие женщины всегда как-то инстинктивно понимали это, чувствовали, что этот вопрос – территория неприкосновенная. И менять меня каким-либо образом, тем более подстраивать под себя, даже не пытались. Я бы и не позволил, не допустил.
Елена же оказалась простой до неприличия. И поразительно простодушной. Просто нарывалась на контрдействия с моей стороны, взявшись за меня так возмутительно категорично и решительно. Без какой-либо моральной подготовки, прямо в лоб мне заявили о необходимости сменить одежду, причем нам! Если бы себе – я был бы не в претензии: ничего нового. Но «нам»…
– Нам? – не веря своим ушам, переспросил я.
На что получил потрясший основы моего мироздания ответ, причем явно серьезный.
– А с тобой… немного неловко рядом показываться, – заявила она.
В чем я был уверен абсолютно – никогда волчицы подобного обо мне не говорили! Просто не посмели бы. Но… этот случай был особым. Бурая… Я еще не совсем разобрался в первоисточниках – по причине собственной неопытности или из-за совершенно несносного характера, но Елена это сделала. Подвергла меня критике! Пусть и в столь незначительном вопросе, как одежда, но… это был жизненный прецедент.
Разумеется, я не был готов поступиться привычками. И так ради бурой переломил себя – вынужденно пошел на трехмесячное сожительство с волчицей.
– Что за глупости? – предостерег ее от продолжения. Предостережению она не вняла, изумив меня еще больше.
– Почему же? – с видом белого и пушистого одуванчика сокрушила она меня своими доводами. – Кто же в таком виде по будням ходит?! Тем более у нас в провинции все как-то попроще одеваются. Я, признаться, постоянно ощущаю себя как в обществе школьного учителя. Еще и внимание всеобщее! Ты как белая… э-э-э… ворона.
Опять пытается замести меня под ковер! Уже даже не смешно. Еще и на разницу в возрасте намекнула. Как-то резко почувствовал себя чересчур взрослым. И каким-то… ненужным. Чужим на этом «празднике юности и жизни». Так явно меня со счетов еще никогда не списывали.
Как следствие, не сдержался, позволив вырваться наружу какому-то необъяснимому раздражению на ее человеческого друга.
– Детский лепет! Выгляжу как серьезный мужчина и ничего менять в себе не намерен, другой вопрос, что ты сама привыкла находиться в обществе прыщавых подростков. Сколько там твоему… парню?
И вуаля! Стоило «рыкнуть побасистее», как мир вернулся на круги своя. И девушка быстро осознала границы дозволенного.
– Хорошо, как скажешь.
Так-то! «Женщина, знай свое место», – успел удовлетворенно подумать я, когда она продолжила:
– Но берем разные тележки, и – «я не с тобой»!
«Это еще что за…» – в потрясении уставился на Елену.
– Тебя все сразу опознают, соберется очередная толпа, и мне совсем не улыбается засветиться рядом! И ничего купить не получится, – четко разложила она мне все по полочкам. Готовилась?!
– А другая одежда от этого спасет? – предчувствуя провал, максимально высокомерным тоном уточнил у бурой.
– Если это будет другой костюм – то нет. Но вот если изменить твой внешний облик кардинально… – и она многозначительно замолчала, заставив меня увериться в том, что размышляла на мой счет. И что ее выводы оказались для меня печальными! Немыслимо… Похоже, не ей одной древний договор принес жизненные потрясения.
– Насколько кардинально? – испытывая стойкую уверенность, что сейчас за меня все же возьмутся, с внутренней обреченностью переспросил я.