Владимир. Дом баронской семьи Аланкиных.
Дождавшись, когда Владислав Аланкин, прибывший с празднования дня рождения Андрея Перлова, переоденется и искупается, семья Аланкиных собралась в гостиной «на чай».
Ну, рассказывай: – Обратился барон Владимир Аланкин к сыну.
Тот начал доклад: – Всё прошло без происшествий. Девушки, как приехали отдельно с охраной, так же и удалились. Остальные тоже не засиживались: завтра всем на учёбу. Андрей с собой трёх княжичей привозил – он, когда смс прислал, я просто приказал официантам ещё три места накрыть, не зная, кого он везёт. А когда он с княжичами вылез, все удивились. Представляешь, они из Москвы приехали, и там какие-то сложности были: они, типа, военные и им за пределы города выезжать нельзя.
– Есть такое в армии, – согласно кивнул барон. – Очень хорошо получилось, что остальные гости тоже вышли на пробежку Македонца посмотреть и засняли всё это на смартфоны. А потом и на свои страницы выложили. Так что я видел, да и весь Владимир тоже, как вы веселились. А то, что при этом присутствовали трое княжичей, поднимает престиж нашего комплекса на такою высоту, что, думаю, на новогодних каникулах у нас мест не будет хватать для желающих отдохнуть. Вспомни, год назад с Первозвановым на отдых приезжал Артур Гефт, когда его папа уже графом стал. И только этот факт тут же поднял заполняемость комплекса на десять процентов и за новогодние праздники мы все деньги, вложенные в организацию праздника для Андрея, отбили, да ещё и с прибылью остались. Так что есть у него одна полезная особенность – всё, чего он коснётся, превращается в золото, прямо-таки царь Мидас наших дней. Очень вовремя Перловы подсуетились и его к себе под опеку взяли. Присутствует у него коммерческая жилка. Женят его на ком-нибудь их своих и введут в род. А вообще – заслужил он и твою пробежку, и фейерверк: он же вкалывает, как раб на галерах *. Главное, чтобы не угас со временем его энтузиазм: жизнь – это забег на длинную дистанцию; выигрывают не те, кто хорошо стартанул, а те, у кого хватит дыхания на многолетнюю изнурительную гонку.
* Все эти восемь лет я пахал, как раб на галерах. В.В. Путин, февраль 2008 г.
Глава 10
Владимир. Областной дворец приёмов.
Оказалось, что попасть в дворянское собрание на новогоднее представление проблемы для дворянина не представляет – пожалуйста, сколько хочешь. Засветил кольцо с гербом и тебе все двери открыты. Распорядители и охрана исходят из того, что раз дворянин туда идёт – значит, считает, что ему надо. Мне в этом году было очень надо. Настолько надо, что аж руки зудели. Поэтому оттанцевав с Алёной и отработав на «нашем» балу, я почти все последующие дни тоже наведывался на представления, чтобы пройтись по залу энергетическим зрением. Нужно было найти хоть кого-то из нападавших на меня в конце лета. Хотелось закрыть проблему побыстрее: год заканчивается – не надо перетаскивать в будущее негатив из нынешнего.
Удача улыбнулась мне лишь в четвёртый поход. «Он» был в компании с ещё несколькими такими же разболтанными оболтусами; с ними же были и девочки, но вроде чёткого деления на пары не существовало, что зачастую практиковалось у «малознатного» дворянства, так как они больше танцевали «быстрые танцы»; у знати на балах были в норме классические танцы, а «тряски» считались моветоном. Пацан – один из нападавших – был худощавым, с правильными чертами лица, короткой чёлкой и в костюме в клеточку. Ну что ж. Объект номер один – «Клеточка».
Шёл концерт. На сцену выскочили совсем уж маленькие девочки лет одиннадцати-двенадцати и начали петь про «Сигма-боя» *: они были одеты в забавные лохматые короткие шубки: одна в ярко-зелёную, другая – в красно-бордовую. «Сигма-сигма-бой… Каждая девчонка хочет танцевать с тобой» … подпевая, молодёжь кинулась на танцпол, размахивать руками, крутить бедрами… ну и эти, фишки с замедлением демонстрировать. Энтузиазм был понятен – эта мелодия вирусилась во всех сетях и у многих была в смартах.
Бал для дворянства на год-два постарше меня; выделялся я не сильно, так что, периодически перемещаясь по залу, ждал, когда танцы закончатся и я смогу узнать номер машины, на которой он уедет. Или сопроводить «клеточку» до места жительства, а если повезёт – то и «пообщаться» по дороге или у дома. Но возможность познакомиться возникла раньше, чему я несказанно обрадовался: периодически кто-то из парней не на долго исчезал; вот и «клеточка», шепнув что-то пацанам, направился из танцевального зала. Следую за ним. Так и есть. Спускается этажом ниже, поворачивает в коридор и устойчиво движется в сторону туалета. Хорошо, что прошёл не в первую дверь. А в четвёртую.
Как-то я поинтересовался у Матвея Давидова: почему в Дворянском собрании мужских туалетов сразу семь, а для девушек только два?
Он ответил: – Там же Дворянская Дума заседает. Депутаты почти все –мужчины. И между фракциями бывают такие непримиримые противоречия, что они даже на соседние толчки ходить не могут. Вот и построили по числу фракций. И в начале сессии неформально объявляют, за кем какой из туалетов закреплён. А если фракций оказывается больше семи, то распределяют уже по блоковому принципу: кто с кем голосует по важным вопросам.
Так что внутренняя борьба между дворянскими партиями оказалась мне на руку.
Помедлив пару минут, захожу вслед за «клеточкой». Он уже умывается возле зеркала. Как я вовремя – ещё минута, и пришлось бы его ловить на выходе и заталкивать назад для задушевной беседы. Закрываю дверь на щеколду, он пока не обращает внимания. Подхожу.
– Здорово. Наконец-то свиделись. Тебе не кажется, что в конце лета мы встречались?
– Тттттты…. кто?
Видно, что «клеточка» напрягся, но старается вида не подавать. Хотя получается это у него не очень – голосок-то дрожит.
– Я ужас, летящий на крыльях ночи**. Это я тебя должен спрашивать – кто ты? Потому что ты меня знаешь – ты же был среди нападавших на меня в конце августа, и вы толпой на меня не просто так набросились, а по заранее разработанному плану. Значит, знали на кого нападаете. И первый меня ударил именно ты, разогнавшись и в прыжке, в спину. Так что очень хорошо, что я тебя первым нашёл – больше всего с тобой как раз и хотелось свидеться. С тебя счёт и открою.
Парень смотрит на меня; в его глазах узнавание мелькнуло сразу, как я с ним поздоровался. Теперь он однозначно убедился кто перед ним, наверняка вспомнил все подробности подготовки и нападения. Вижу, что его глаза быстро заполняются тревогой, если не сказать – паникой. Ну, паникует он по делу. Для него и впрямь ситуация хреновая. И мне его паническое настроение на руку: так быстрее договоримся. «Клеточка» даже попытался немного сжаться, чтобы казаться меньше. Наивный, внутрь себя не сожмёшься, – там же скелет; я анатомию хорошо знаю.
Не давая «Клеточке» прийти в себя, бью его сбоку; сильно бью, он морщится и немного сгибается. Блин, первым же ударом сломал ему ребро… Следующий удар – под дых. Он полностью складывается; когда его голова опускается достаточно низко, наношу ему удар коленом по челюсти. Вижу, что он уже мало что соображает, слабоват оказался, а может я слишком сильно прикладываюсь на нервяке и от радости, что, наконец-то, открыл счёт. Хватаю его за шкирку и подтаскиваю к себе.
– Я, помимо «Чёрного плаща», ещё немного цыган. Я же сирота, жил одно время с ними в таборе и многому научился: коней там воровал, наркотой торговал, гадаю классно. Особенно гадание получается – очень точно, практически стопроцентные совпадения. Так вот, всю правду расскажу, и ручку золотить не нужно: в больнице вижу тебя, красавец… В инвалидной коляске вижу… С травмами разной степени тяжести… *** Без травм ты отсюда не уйдешь однозначно, но насколько они будут тяжёлыми – зависит исключительно от тебя. А если ты будешь молчать, я просто отрежу тебе язык – если ты молчишь, нафига он тебе нужен?
Демонстрирую косметические ножницы, которые специально положил в карман с парой других безделушек; угроза про отрезанный язык – домашняя заготовка, и я её изначально включил в сценарий будущего разговора, так что материальное свидетельство серьёзности моих намерений должно простимулировать мыслительный процесс у моего визави.
– Итак, первое: кто такая Виолетта и чем я её обидел? – именно с этого вопроса я заранее решил начать «беседу»; как учил спец в этих вопросах, Борис Кошечкин: первый вопрос на экспресс-потрошении должен быть таким, чтобы на него отвечать было не в тягость – хоть про погоду. Отвечая, ты вроде и не сдаёшь никого из «своих». Смысла запираться нет, моральных терзаний тоже быть не должно. А контакт какой-никакой завяжется. По драке я сделал вывод, что Виолетта не из их компании, я её ничем не мог зацепить и претензии ко мне – надуманные.
– Это графиня Оксана Самойлова, дочь графа Дениса Александровича Самойлова. Ты с ней не пересекался, просто она видела тебя на соревнованиях и сказала, что ты интересный мальчик и мы тебя решили проучить.
– Понятно. Второй вопрос – а ты кто? И какое отношение имеешь к графине? Брат? Племянник? Слуга?
– Какой я слуга? Я дворянин, Ростислав Струнин. Мы просто в одном лицее учимся. Мы в компании с нею часто вместе бываем, и вот Костик и сказал, что тебя надо проучить, чтобы ты к ней не вздумал лезть.
– Имя Костик услышал. Это кто такой? – задаю следующий вопрос.
Он молчит.
Ещё раз впечатываю кулак, он слегка вскрикивает. Понятно, удар по сломанному ребру – это больно.
Добавляю вербальные аргументы: – Я знаю, кто ты. Даже если ты соврал, у тебя кольцо с гербом на руке – за три минуты твой род установлю. Я знаю, кто такая Виолетта. Так что выяснить, где вы учитесь – дело двух кликов мышкой. Думаешь, у вас в лицее, или где там, так много Костиков, подходящих по возрасту и другим параметрам? Вы же все дворяне – я вобью в поиске на сайте дворянского собрания имя и все Константины – дворяне, тут же выстроятся на странице. Только тебе это будет уже не интересно – без языка и без глаз: я тут подумал, что стоит тебе и глаза выколоть, чтобы женская красота не мешала тебе в дальнейшем жить. Похоже, она тебе мозг затуманивает. Так что взгляни на этот мир, возможно, последний раз собственными глазами. И запомни его суровою реальность: ты в нужнике, зелёные кабинки, белый кафель и сантехника, приобретённая по госзакупкам. Но пока я ещё немного добрый, у тебя есть возможность отделаться теми травмами, что ты уже получил, – улыбаюсь ему приветливо, насколько это возможно.