В ожидании мы сели в кресла, Геннадий Алексеевич поставил свой смартфон на подставку и включил громкий звук.
Минут десять вызова не было.
Я уже подумал, что мог ошибиться, что дар сбойнул, что барону удалось связаться с сыном; сейчас они разговаривают и через минуту-две раздастся его звонок, и мы пойдём спать.
Когда же сигнал вызова пошёл, Геннадий Алексеевич слегка нажал на иконку. Из динамика раздался встревоженный голос барона: – Действительно странно. Мои вызовы на смартфон сына не проходят, я позвонил в полицию, та не смогла сделать геопозиционирование. Значит, смартфон отключен или разрядился. Но разрядиться его смарт не мог – при поездках в машине смартфон Влада дистанционно подзаряжается от аккумулятора, установленного в автомобиле, да и модель с кучей наворотов, так что проблемы зарядки даже в теории не должно быть. Я поднял по тревоге охрану рода, полиция сейчас по видеокамерам пытается найти место, где Влад появлялся в последний раз и узнать, что с ним происходило, я вызвал силовую поддержку Росгвардии – это в их компетенции. Попытаемся найти какие-то концы, чтобы сузить круг поиска.
– Он на юге, километров пятнадцать от города, – шёпотом говорю Геннадию Алексеевичу.
– Андрей считает, что он находится южнее Владимира, километрах в пятнадцати.
Недолгое молчание. Затем барон спрашивает: – Насколько точной может быть эта информация?
– Очень точная. У Андрея есть…некоторые способности…, и он сегодня проснулся и почувствовал Вашего сына. Андрей считает, что Владу больно, он в ярости и злится. Андрей предполагает, что его пытают.
Геннадий Алексеевич и Евгений Васильевич быстро договорились о месте встречи. Собираемся и выезжаем.
Владимирская область. Шоссе южнее Владимира.
На ночной дороге скорость была высокой, и чтобы доехать до места, времени потратили мало. Барон Плетнев уже здесь, нервно прохаживается по обочине около своей машины. Рядом стоит три джипа и два полицейских автомобиля.
Здороваемся.
– Ждём спецназ Росгвардии, сейчас подъедут; в джипах охрана рода, – показывает нам Плетнев.
– Пока есть немного времени, можно Вас пригласить на несколько слов, – вступает в разговор Геннадий Алексеевич.
Барон согласно кивает головой, отходим.
– Барон, Вы понимаете, что способности Андрея являются тайной. И нам бы хотелось её сохранить.
Плетнев вновь кивает головой: – Слово дворянина.
– Мы сейчас Вам немного расскажем о месте, где находится Влад. А Вы, поясняя это Росгвардии, скажете, что это тайна рода. Чтобы не лгать, достаточно просто не говорить, какого конкретно рода.
Евгений Васильевич молча покачивает головой. Он сегодня вообще немногословен. Что и понятно – напряжённая обстановка и тревога за сына к разговорам не располагают.
– Мы пока ехали, посмотрели навигацию, – продолжил Геннадий Алексеевич, – отсюда по трассе на юг больше десяти километров. Дальше от трассы отходит гравийная дорога, немного петляет по лесу и выходит на несколько небольших зданий. На карте название не нанесено. Или поместье заброшенное, или какие-то дома, или производство было. В одном из зданий, точно можно будет сказать с близкого расстояния, находится Влад. В одной комнате с ним, или в соседних, но рядом – ещё три человека. Отдельно, метрах в ста от здания – два человека. И с другой стороны – тоже двое. Мы с Андреем обсудили варианты – Росгвардия, наверняка, захочет штурмовать. Андрей может сделать так, чтобы перед началом штурма все восемь человек, включая Влада, потеряли сознание. Тогда не будет опасности, что в перестрелке Влад пострадает; есть вероятность, что при штурме преступники попытаются его использовать как заложника или просто убить. Опять же, – потеря сознания – это тайна рода.
Я видел, что на этот раз барон взглянул на меня с искренним изумлением: – Всё, что угодно. Лишь бы Влада спасти.
Пока мы разговаривали, подъехало два бронированных внедорожника. Из одного выпрыгнул офицер, подошёл к нам и поздоровался.
– Сейчас мои проведут рекогносцировку, но по дороге мы уже выяснили, что беспилотники в том районе сейчас не летают, радиодетекторы и подавители связи не обнаружены. Так что есть надежда, что это обычная банда. Если, конечно, подтвердится, что Ваш сын вообще там. Что-то из информации имеется? – поинтересовался он.
Плетнев начал подробно, но без ссылки на меня, пересказывать наш разговор. Офицер удивлённо приподнимал бровь, но помалкивал, внимательно слушая.
– И я бы очень просил, чтобы всё, что в этой операции выходит за рамки ваших стандартных действий и ваших возможностей, нигде в протоколах не фигурировало, – закончил свой рассказ Евгений Васильевич.
– Понятно, барон, сделаем. Но вот массовая потеря сознания – это не указывать в протоколе невозможно. У захваченных преступников несколько раз будут брать показания представители разных органов, а финальный этап операции с нашими действиями по захвату преступников распишут по секундам, и штурм обязательно окажется в протоколах. Да и руководство наше всегда очень придирчиво анализирует правильность и быстроту проведения операции. Хотя… У нас есть бинарные гранаты, газ из которых максимум через пять секунд после срабатывания отключает человека – там через кожу проникновение. А ещё через минуту газ распадается и можно заходить. В стандартной ситуации мы бы их применять не стали – тренированные преступники за пять секунд немало дел натворить могут, но если они будут в отключке, то газом мы замаскируем, что они к моменту начала штурма и нашему заходу в помещения были без сознания. Конечно, если что-то пойдёт не по плану, тогда остаётся только штурм.
Автомобили, съехав с трассы, остановились, а гвардейцы и полиция выстроились небольшими группами, причём, несколько гвардейцев растворились впереди нас, слева и справа от гравийной дороги, и двинулись по направлению к зданиям, где находился Влад. Мы замыкали движение.
Когда расстояние сократилось до полукилометра. Я негромко шепнул барону: – Отсюда достану…
С нами остался один офицер и пара полицейских, остальные, поделившись на группы, стали выдвигаться вперёд.
Я немного подмёрз, но на кураже и от волнения было не до этого. Мучало ожидание, казалось, что времени прошло много, и периодически я вытягивал шею и крутил головой, прислушиваясь к ночным шорохам, но кроме прерывистого шума двигателей машин, проезжавших неподалёку по трассе, да однообразного шелеста крон деревьев, слегка раскачивавшихся на ветру, ничего слышно не было.
Наконец офицер повернул к нам голову: – Все группы на исходных.
Перехожу на магическое зрение, натренировавшись «отключать сознание» и за многие месяцы развития этого навыка, я знал, что на таком расстоянии справлюсь, но проблема заключалась в том, что нужно было это сделать сразу у четырёх человек. Подтягиваюсь к ним, световые пятна от них сияют ярко; поздняя ночь, но эмоции у всех зашкаливают. Начинаю формировать коконы – попытка сделать одновременно несколько не увенчалась успехом; поэтому формирую индивидуально для каждого, окутывая их в несколько невидимых слоёв моего дара; настраиваюсь на сердечный ритм и дыхание и резко надавливаю – меньше секунды уходит на то, чтобы переключиться с одного «клиента» на другого. Спасибо Юрию Васильевичу Евичу, он меня в госпитале сподвиг на дистанционное воздействие, а дальше я уже просто увеличивал расстояние. Вижу, как люди теряют сознание. Перехожу на два других световых пятна, находящиеся неподалёку; для двоих подготовка проходит гораздо проще, отключаю их. Ещё два человека находятся в стороне и на расстоянии друг от друга, теперь их очередь. Шёпотом выдыхаю: – Готово.
Видно, что Евгений Васильевич крайне волнуется, он так же шепотом, срывающимся голосом, говорит офицеру: – Можно!
И тот в гарнитуру дублирует: – Штурм!
Раздаётся несколько хлопков гранат. Напряжённо слушаем – если начнётся стрельба, значит, кто-то смог оказать сопротивление, и следовательно – я его отключил не до конца. Но проходит полминуты, минута… Тишина.
– Всех взяли, – сообщает офицер. Сзади нас догоняет и тут же обгоняет колонна машин, мы быстрым шагом движемся вперёд, причём Евгений Васильевич едва не бежит.
На небольшой площадке, освещённой фарами автомобилей, складывают «пленных», им уже вкололи антидот и некоторые начинают подавать признаки жизни. Влад здесь же, но на носилках и под термоодеялом. Рядом – отец, сидит на рюкзаке. Проверяю самочувствие баронета – всё в порядке, жить будет: многочисленные ушибы, сломаны два пальца; немного снимаю боль, помогаю ему прийти в себя… Наконец-то выдыхаю: я смог всё сделать правильно, удалось обойтись без стрельбы и без жертв. Чувствую, как меня начинает слегка поколачивать – не столько от холода, сколько от уходящего нервного напряжения. И от мысли – не ошибся ли я, «засветив» свой дар перед бароном Плетневым? И что нужно будет предпринимать, если о моём необычном «зрении» станет известно?
Владимир. Гостиничный комплекс «Золотое кольцо».
Знакомство с будущим «главноуправляющим» обставили в строгом соответствии с протоколом: он дворянин и при его трудоустройстве должен быть соблюдён как ритуал знакомства, так и подписания контракта.
Александр Александрович Рябов, рекомендованный Анатолием Дмитриевичем на должность управляющего всем моим хозяйством, оказался его фронтовым товарищем, последние годы служившим на должности начальника штаба небольшой военной части в Ярославле.
Дядя Толя и привёз его в гостиницу и представлял тоже сам. Для меня такая рекомендация была гарантом абсолютного доверия, Геннадий Алексеевич тоже не возражал, поэтому контракт подписали сразу.
А ещё мне понравился его открытый взгляд, суровая внешность; лицо в неглубоких морщинах…
Из конференц-зала мы прошлись по гостинице, затем перешли в ресторанный комплекс, осмотрев который, отобедали. Дальше по плану была поездка в деревню – там осмотр надо засветло закончить. «Взрослые» поехали на машинах, а моя бригада запрыгнула в