Над решением этой проблемы бился Геннадий Алексеевич Перлов. Александр Александрович Рябов, управляющий моим имуществом, по-моему, вообще сон утратил. Меня это тоже здорово напрягало, но дельных идей, как решить проблему, не было; пришлось собирать всех пацанов и попытаться что-то придумать в ходе мозгового штурма. Идеи поступали валом и так же быстро отметались: или нереализуемо, или долго, или слишком дорого. В конце концов, просто чтобы остановиться, выбрали оптимальное из поступивших предложений: установить видеокамеры, благо оптоволокно везде протянуто и вай-фай тоже мощный.
***
Две недели назад гостинично-ресторанный комплекс осмотрели реальные сотрудники МЧС, а пару дней спустя в гостиницу нагрянула бригада монтажников с проводами, датчиками и раскладными лестницами: мои компьютерщики здесь не появлялись, так что узнать их было некому. Несколько дней они монтировали «дымоизвещатели», которые содержали также и миниатюрные обзорные видеокамеры.
Круглосуточную запись пришлось отматывать назад буквально чрез два дня: в котле с супом обнаружили муху…. И компьютерщики быстро «вычислили» официанта, который, проходя через кухню, выбрал момент и ловко закинул что-то как раз в котёл с супом. А ещё через два дня очередной дохлый мышонок валялся на белоснежном ковре в номере гостиницы. Здесь «мелкими пакостями» занималась одна из горничных. Но плохо было не это – и официант и горничная перед своими «акциями» встречались с управляющим гостиницей. Бесстрастная камера зафиксировала как он в своём кабинете, вначале немного потискав горничную, достал из сейфа и отдал ей небольшой пластиковый пакетик с мышонком. А официант после выполненной задачи «с мухой» получил из его рук конверт.
Владимир. Гостинично-ресторанный комплекс «Золотое кольцо».
На входе в гостиницу дверь перед нами открывают широко – и меня охрана знает, и Рябов за эти дни успел примелькаться. Сразу направляемся к кабинету управляющего. Про себя ещё раз повторяю отрепетированные фразы – хочется, чтобы поскорее это всё закончилось. Управляющий Сергей Сергеевич Сауляк находился на месте. Заходим, он неспешно приподнимается с кресла: – Чем обязан, господа?
Немного придержав дыхание произношу: – Сергей Сергеевич Сауляк, я издал распоряжение о Вашем увольнении с должности управляющегогостиницей «Золотое кольцо» в связи с утратой доверия. Распоряжение вступает в силу сегодня.
Сауляк немного поджимает губы и презрительно бросает мне: – А ты вообще кто такой?
Из-за моей спины выдвигается Михаил Генрихович Дитерихс: – Андрей Андреевич Первозванов является хозяином гостиницы. Он с Вами подписывал контракт на Вашу работу в должности управляющего и сегодня его расторгает.
– Мне кто-нибудь пояснит причину увольнения?
– Вы действовали вопреки интересам хозяина гостиницы. Это достаточное основание для увольнения.
– А у этого, так называемого владельца что, язык отсох? Или взрослые его только одной фразе научили?
Понимаю, что это провокация. Такой вариант мы тоже обрабатывали, так что спокойно произношу: – Я Вас известил о своём решении. Вы обязаны покинуть гостиницу, заработную плату за следующие две недели Вы получите.
– Какой ты владелец? Ты, молокосос. Ты эту гостиницу выплакал! Настоящим хозяином здесь остался Герман Леонардович Литвинов, и он своё вернёт. А всех торговых недодворян отсюда вышвырнет.
– Я дворянин, Вы меня оскорбили. Я привлеку Вас к ответственности.
– И что ты сделаешь, побежишь опекунам в фартук плакать? – Сауляк заржал, видимо, посчитав свою шутку остроумной. Причём, реально не засмеялся, а заржал. Я, конечно, коней люблю, хорошей лошади многое готов простить, но не до такой степени.
– Я считаю это оскорбление смертельным и вызываю Вас на дуэль, – чувствую, что Михаил Генрихович слегка дёргает меня за пиджак, но понимаю, что точка невозврата пройдена и я теперь обязан организовать дуэль.
– Ты? Со мной? Да я в пограничных войсках служил! И на своей заставе был среди лучших фехтовальщиков, призы брал! Ты сколько лет с холодным оружием обучаешься – год? Да и масса у тебя, как у ягнёнка. Раскатаю тебя как танк червяка за три минуты!
– Тогда Вам бояться нечего, или есть сомнения?
– Я-то готов, хоть сейчас!
– Тогда я вызываю Вас. Здесь и сейчас!
– Дитё! Моя сабля вон висит, – кивнул он на стену. – А тебе что: столовый нож принесут? Мальчик, ты хотя бы знаешь, что для дуэли нужны секунданты? И хотя бы общий порядок проведения поединков представляешь? Дворянский букварь дать? Там как раз на букву «Д» про дуэль написано.
Разворачиваюсь к Дитерихсам: – Михаил Генрихович пригласите трёх нотариусов из ближайших контор. За час работы я заплачу им как за полный рабочий день. Виктор – обращаюсь к младшему Дитерихсу, – у меня в машине лежат мои «македонские» сабли. Принеси обе.
Поворачиваюсь к Сауляку: – Дуэль проведём во дворе, как только придут нотариусы. Согласно дуэльным правилам, присутствие трёх нотариусов разрешает проведение поединка без секундантов. Вы можете начинать разминаться.
– Я помимо сабли, ещё розги припасу. После того, как выбью твои сабельки, я тебя выпорю, чтобы знал, как старшим грубить.
Сняв саблю со стены, Сауляк вышел из кабинета.
– Андрей, ты с ума сошёл! Мы же договаривались; тебе нужно было просто развернуться и выйти! – обращается ко мне Михаил Генрихович Дитерихс.
– Не успел. Он же сразу оскорблять начал. А после первого оскорбления уходить было поздно – я бы просто потерял лицо.
– Ты надеешься его победить? Он, конечно, не очень высокий, но всё равно выше тебя. И веса в нём гораздо больше ста килограммов!
Подошедший Виктор Дитерихс вкладывает в мои руки сабли. Рукояти приятно холодят руки. Отвечаю: – Чем больше шкаф – тем громче падает. Я не буду его подпускать, пока он не устанет.
Дитерихс качает головой: – Он тебя снесёт на первой же минуте.
– Ладно, я во двор, надо тоже размяться.
Выхожу во двор, вижу, что Сауляк лениво размахивает саблей. У него почти круглое лицо; массивная коренастая, но уже подзаплывшая жиром, фигура; короткий седоватый ёжик на голове; приплюснутые уши. Сомневаюсь, что в последние годы он тренировался для поддержания навыков. И это мой шанс.
Минут через десять появился третий нотариус, необходимый для фиксации действительности дуэли, они, собравшись группкой, что-то обсуждают. Пока их ждали, надиктовывали данные об участниках дуэли, я немного успел размяться и разогнать кровь.
Так что как только старший из нотариусов сказал: «Бой!», мы с Сауляком начали сходиться. Он, в самом деле, быстро начал атаку, но я успевал уходить от его выпадов: бил он сильно, но медленно. Обычно его сабля свистела там, где я стоял за секунду до этого, иногда я своими клинками отбивал его удары или отклонял его удар. Так себе у него навыки, прошлый век. Одёргиваю себя: размышлять и расслабляться будем после поединка. Сейчас – всё внимание на врага: самое страшное – недооценка!
Если первую минуту дуэли Сауляк бился лениво, то ко второй понял, что я не такой простой соперник и победить меня будет нелегко, поэтому постарался поднажать. Но Македонец со мной занимался не зря: все попытки пробить мою защиту разбивались о мелькавшие в воздухе клинки.
Дыхалка у Сауляка оказалась такой же слабенькой, как и реакция: в ускоренном темпе он продержался минут пять, а потом скорость заметно упала, у него началось обильное потоотделение, и рубашка тут же промокла насквозь. Вижу, что он нервничает, иногда негромко поругивается.
Я начинаю атаковать его короткими рывками, он не успевает на них реагировать и злится ещё больше.
Минут десять прошло. Я тоже чувствую, что такой высокий темп выдержу не долго и скоро начну уставать. Сауляк на взводе: как же, какой-то «молокосос» дерётся с ним не просто на равных, а уже его и поджимает. Понимаю, что просто так он поединок не прекратит и решаю выбить у него саблю «македонским» приёмом. Просчитываю скорость взмахов, несколько раз «стандартно» отбиваю его выпады, чтобы он привык к однообразным действиям. А затем неожиданно делаю шаг назад, немного приседаю и со всей силы и на максимальной скорости свожу сабли: сейчас его клинок в нижней части своей траектории должен попасть в «замок» и его просто вывернет из руки моего противника. Однако, увидев, что я приседаю, и, видимо, подумав, что я оступился и у него появился шанс, Сауляк резко бросился вперёд, его удар пошёл со смещением, и мои сабли перекрестились в другой точке – как раз на его запястье. Перерубленная кисть летит в сторону, со шлепком, а клинок со звоном падает на асфальт.
Останавливаюсь. Кричу: – Врача!
– Бьёмся! Я тебя одной левой уделаю! – рычит Сауляк, хватает свою окровавленную саблю левой рукой и стиснув зубы бросается на меня.
Я отпрыгиваю, он разворачивается и вновь бросается на меня. Я снова отступаю. Сказать, что я ошарашен – ничего не сказать! Он что берсерк? Из него же кровь хлещет! Он боль вообще чувствует? Ещё один замах с его стороны, но уже слабее. Ещё один.
Наконец Сауляк зашатался, выронил саблю и упал. Я останавливаюсь и опускаю клинки. Физически поединок меня не слишком сильно утомил – запас ещё оставался. Но вот с такой яростью и презрением к боли я встретился впервые.
К лежащему на асфальте Сауляку подбежали санитары с носилками, врач пережал ему жгутом руку; отрубленную кисть, аккуратно протерев физраствором, положил в кофр и люди в белых халатах бегом бросились к машине скорой помощи.
Напряжение спадает. Дрожащими руками протираю лезвия сабель. Отдаю их кому-то. Вместе с Дитерихсами и Рябовым возвращаемся в здание гостиницы. В фойе нас встречают полицейские с вопросом: не желаем ли мы пообщаться с полицией?
Любая травма на дуэли обязывает полицию открыть дело и провести расследование, и наше нежелание идти на контакт с полицией, может быть расценено как стремление скрыть какие-то нюансы. Так что Михаил Генрихович Дитерихс выступает вперёд, согласно кивает головой полицейским: – Мы окажем правоохранительным органам всю возможную помощь!