чинает подъём, это примерно два с половиной километра от реки. Ближе к реке все низины залиты и превратились в болота и ещё месяц, пока не завершится таяние снега в горах, для проезда техники будут непригодны.
Взглянув на командующего армией и убедившись, что тот внимательно слушает, командир бригады продолжил: – Замысел операции предполагает проникновение в тыл противника по заброшенной нефтепроводной трубе. Пройдя восемнадцать километров, до начала понижения к реке, наши подразделения выйдут из трубы и захватят холмы и дорогу, при этом мост через реку окажется у них в прямой видимости. Усиленный батальон займёт круговую оборону и будет вести бой, препятствуя подвозу личного состава, техники и боеприпасов на опорные пункты противника. Ещё один батальон, также проникший по трубе, с началом нашей наступательной операции, ударит в тыл противнику, что позволит нам быстро овладеть районом левобережья и к моменту снижения уровня воды в реке не только полностью освободить его, но и создать глубоко эшелонированную оборону из сети опорных пунктов по гребню
– Получается, восемнадцать километров в трубе под позициями противника? Там же тесно, холодно, сыро, воздуха мало?
– Два с половиной километра – по нашей территории, потом около километра непосредственно под укрепрайонами врага, далее свободная территория до реки. Морпехи выдюжат.
– Юрий Андреевич, что уже сделано для подготовки захвата дороги?
– Наши разведчики и сапёры прошли трубу полностью, до реки. Рассчитали время движения. Выполнили частичную засыпку остатков нефти, подготовили точку выхода, в нескольких местах проделали отверстия, чтобы поступал воздух. Установлены насосы, которые будут воздух нагнетать. Два батальона морской пехоты, усиленных расчётами снайперов и дроноводов, готовы. Помимо этого, в подразделения включены офицеры и матросы-воздушники, которые будут прогонять воздух по трубе, чтобы обеспечить нормальный состав атмосферы. Для усиления удара подготовлено два батальона второго эшелона.
Командующий фронтом встал, мгновенно поднялись и все участники совещания: – На завершение подготовки и скрытое выдвижение даю неделю. Через пять дней войска фронта нанесут два отвлекающих удара и за два дня боёв противник придёт к выводу, что мы начали весенне-летнюю кампанию и будет вынужден ввести в бой резервы. Это позволит ускорить проведение вашей операции. Продолжайте совещание, – с этими словами командующий направился на выход; генерал Гущин, дав команду начальнику штаба продолжать работу, двинулся следом за ним.
Прощаясь у машины, командующий поинтересовался у Гущина: – Я понял так, что батальоном, который ты в круговую оборону ставишь, командовать будет Иван Ушаков?
– Он, – согласно кивнул Юрий Андреевич.
– Учти, если он погибнет, Михаил Никитич тебе этого не простит.
– У Ивана – лучший батальон. И если я его туда не поставлю, то Иван мне не простит точно – и я такой несправедливости для него сделать права не имею.
Владимир. Телестудия канала «Вариант-Медиа».
– Дорогие зрители, телеканал «Вариант-Медиа» продолжает работу. Сегодня в студии программы «Воскресный разговор» особенный гость – граф Герман Леонардович Литвинов и мы передаём слово нашему коллеге – Ильдару Юнусину.
Заставка меняется. На экране появляется студия; за столом, напротив друг друга, сидят Ильдар Юнусин и Герман Литвинов.
– Добрый вечер, уважаемые телезрители, – произносит Юнусин в камеру, разворачивается в сторону Литвинова. При повороте умело стирая улыбку и приветствует уже его: – Здравствуете, граф.
– Добрый вечер, – откликается тот.
– Хотел бы ещё раз выразить Вам свои соболезнования в связи с тяжёлой утратой, постигшей Вашу семью – безвременной кончиной главы рода контр-адмирала Леонарда Эдуардовича Литвинова.
Герман Литвинов согласно кивнул головой: – Спасибо. Это тяжёлая утрата не только для нас, но и для всех владимирцев. Всей нашей семье он был дорог как муж, отец, брат, дед. Владимирцы знают, что отец был патриотом своей малой родины. И в годы флотской службы он старался сделать всё для развития области; и потом, находясь в запасе, приоритет в проектах рода всегда отдавал тем, которые укрепляли экономику родной земли. И похоронить себя он завещал здесь. Не думал, что исполнять это его распоряжение придётся так скоро.
– Как семья перенесла утрату?
– Нам всем, конечно, тяжело. Тяжёлая утрата для рода. И мы ещё не отошли от шока – настолько всё неожиданно и быстро случилось. Но общее горе сплотило семью, заставило ещё раз взглянуть на нашу историю и деяния предков и добиваться того, чтобы им соответствовать. Мы решили, что фамилия Литвиновых должна быть по-прежнему связана с российским флотом. Мой старший сын, наследник рода – Константин, переведён для учёбы в лицей Северодвинска, где, параллельно с учёбой, проходит стажировку на кораблях и подводных лодках Северного флота. В конце лета он переедет в Санкт-Петербург и в дальнейшем будет обучаться в Военно-морской академии. Это было нашим общим решением. Бабушка его благословила. Я тоже поддержал.
– Наша редакция получила информацию, что главком военно-морского флота выступил с инициативой присвоить имя Леонарда Эдуардовича одному из кораблей.
– Мне о таком решении ничего неизвестно. Конечно, дед внёс большой вклад в развитие нашего военного флота и его победы; и увековечить его имя, присвоив одному из строящихся кораблей наименование «Контр-адмирал Леонард Литвинов», было бы признанием его заслуг и данью памяти от потомков. Будем надеться, что так и произойдёт.
– Мы прощаемся с вами, дорогие телезрители. Сегодня в студии программы «Воскресный разговор» телеканала «Вариант-Медиа» был глава рода графов Литвиновых – Герман Леонардович. С ним беседовал продюсер нашего канала Ильдар Юнусин.
Владимирская область. Загородное имение графов Литвиновых.
Проехав через арку из белого камня и распахнутые ажурные ворота, машина губернатора Владимирской области стала притормаживать, – впереди находились встречающие. Хотя Григорий Семёнович Волхонский напросился в гости к Литвинову в выходной «в частном порядке», просто посмотреть на новую усадьбу и погулять по парку и около озера, такой частный характер выезда никого не обманывал. Все знали, что работа у губернатора – двадцать четыре часа семь дней в неделю, и если он, как частное лицо, собирался с супругой на городской рынок, типа «чисто развеяться», территорию оцепляли, рынок успевали к его приезду вымыть, убрать самых чумазых продавцов и выставить «нужных», да и цены, в случае необходимости, слегка «подкорректировать». Григорий Семёнович об этом, конечно, знал. Как знал и то, что бороться с этим бесполезно. А порой и использовал такие частные выезды, чтобы на каких-то объектах навели порядок, а где-то просто взбодрились.
Так что и толпу встречающих, включавших всю верхушку клана Литвиновых, их управляющих, экспертов и юристов, губернатор воспринял как должное. Предусмотрительность Литвинова он оценил: мало ли какой вопрос он может задать Герману Леонардовичу при разговоре на осмотре территории: а нужный консультант тут как тут.
Впрочем, консультанты не потребовались. Волхонский от созерцания весенних красот не отвлекался. Обходя озеро по петлявшей вдоль берега тропинке, заботливо выложенной из плитняка и декорированной по обочинам диким камнем, губернатор не скупился на похвалы, рассыпался в комплиментах Литвинову за красивые объекты и грамотный ландшафтный дизайн.
– Рад, рад искренне процветанию твоего рода. Такое поместье отгрохали, то же озеро – смотрю и для отдыха всё сделано по высшему разряду, не зря твоё поместье многие за образец берут; и рыбу получается разводить. Есть в тебе хорошее стратегическое мышление, и когда ваше поколение нас, стариков сменит, верю, что ни страну, ни область вы по ветру не пустите. И сына своего, Ярослава, тому же учу – подмечать, где лучше можно сделать, как отношения с родами не обострять, как находить точки взаимного притяжения и расширять их. Конечно, и без потерь не обходится – вон, наводнение было. И губерния сильно пострадала, и мои земли и предприятия затронуло. Но – жизнь, она такая – где-то находишь, в чём-то теряешь. Гегелевская философия, однако, – Волхонский широко развёл руки, показав всю широту гегелевской философии. – Жизнь без потерь не обходится.
Немного помолчав, Григорий Семёнович продолжил: – Кажется мне, Герман, зря ты обиделся на Перловых, и приёмыша их, Первозванова. Они всячески старались загасить возможность возникновения конфликта и урегулировать его как можно тише. И для области они полезны. Конечно, с вашим родом они не сопоставимы, но тоже свой достойный вклад в развитие вносят, а старший Перлов и в столице известный человек, да и в новом концерне тоже не последняя скрипка. А мне тут безопасность докладывает, что за весну недавно преставившийся Сергей Сауляк раз шесть с сотрудниками твоей службы безопасности встречался. А если бы он не скончался неожиданно, а показания давать начал? Мало ли что он в наркотическом бреду мог выдумать. Оговорил бы твоё семейство, а кумушки бы это всё по городу разнесли. Род-то твой не просто известный, а прославленный, и сплетникам только дай повод честных людей оболгать. Оно тебе надо? Подробности-то забудутся, а осадок останется…
– Ну вот, и к стоянке вышли, – продолжил губернатор. – Ну, спасибо за тёплый приём, Герман Леонардович, отдохнул душой на природе. Давно таким чистым воздухом не дышал, и притомился, конечно. Я-то уже старый конь; это вы – молодые скакуны, чуть что – во весь опор. Побыл бы ещё у тебя, да время поджимает – область большая, наверняка, уже не раз звонили. Начудят, бывает, а мне – разгребать.
Княжеский кортеж, бодро развернувшись, умчался. Литвинов отпустил свиту, поблагодарив за работу в выходной день. А сам направился в кабинет. Надо было основательно подумать. Герман Леонардович любил думать в одиночестве, старательно оценивая ситуацию с разных сторон и тщательно просчитывая шаги. Поставив на прослушку разговор с губернатором на прогулке, Литвинов вскрыл бутылку тёмного пива и присел в кресло у камина. Прокрутив запись ещё два раза, он сходил за второй бутылкой, и когда коричневатая пена в бокале улеглась, не спеша отхлебнул.