– Ну, это понятная реакция. Я Вам чем помочь могу?
– Все заманухи со стороны можно только одним перебить – предоставив Василию тренировки с сильным «водяным», в квалификации которого никто не сомневается. И на весь Владимир таких «водяных» только один – это Вы, Евгений Васильевич.
– Сложно. Это же всё дела семейные…
– О семейных секретах речь не идёт. Вы же Влада сейчас тренируете, зятьям что-то показываете. Вот и Перлова до кучи погоняете, в лёгком варианте. Лучше Вас в городе никто не научит – ему для начала хотя бы азы нужны, у него в семье развитием силы толком не занимаются; кадетов, честно говоря, во всём городе хреновенько учат, там он особенно ничего не приобретёт, но на форму и посулы может и купиться. А у вас в семье – это школа, традиции. Перлов-то, увидев на горизонте такой линкор как Вы, однозначно в кильватер встанет и никуда не денется.
– Подумать надо над этим, крепко подумать.
– Поразмышляйте, Евгений Васильевич. И учтите: Перловы это очень хорошо оценят, а при их растущих объемах перевозок лояльность от заказчика – Вам на руку. Да и в городе мы эту информацию преподнесём как заботу о лицейской команде, а это отклик у дворянства найдёт, к тому же и губернатор нашей командой последнее время интересуется. И в целом Волхонский к Перловым очень расположен.
– Влад у вас коричневый, – продолжил беседу Аланкин, – одни зубы блестят, будто всё лето на яхте под Анапой загорал. Он же, вроде, никуда не уезжал из Владимира? – задал вопрос Аланкин.
– Да, он всё лето отпахал на производстве. А строительство судов, оно такое, – на воздухе многие виды работ выполняются. Вот и подзагорел.
– Похвально, похвально. Рад, что уже в юном возрасте он подставляет плечо родителю, и, насколько мне известно, когда Вы в командировках, на хозяйстве за главу рода остаётся?
– Да, и справляется неплохо. Руководящий опыт только так и нарабатывается – реальным руководством.
– Совершенно верно, полностью согласен. У меня Владислав тоже активно семейные дела осваивает. Вот организую брак Константину, старшему моему, и для Владислава буду пару подбирать. Жизнь летит быстро, своевременно всё делать надо.
– Да, я тоже женитьбой Влада озабочен, – согласился с собеседником Плетнев.
– Ну, Влад парень видный, инициировался хорошо, семья – крепкая, с вековыми корнями. Так что невесты найдутся. Вон, когда вы дочек выдавали, вокруг него сколько увивалось претенденток. Со мной на вашей двойной свадьбе Елизавета тоже была и потом смеялась над этим. Лиза тогда в чёрно-красном платье была – в наших родовых цветах. Помнишь же, Влад? – обратился Аланкин к младшему Плетневу.
– Да-да, помню, – согласно кивнул тот, – волосы тёмные, причёска у неё была такая высокая. Миловидная девочка.
– Да, чёрненькая, в маму. Вот чем не невеста? Весной ведь тоже пятнадцать исполнилось, не успеешь вовремя замуж выдать, глядь, – уже старая дева. Так что долго держать не буду – выдам замуж и приданое дам хорошее.
– Так ты, Влад, говоришь, что миловидная? Нравится девушка? – обратился Плетнев к сыну.
Тот согласно-растерянно кивнул.
– Ну, и я бы хотел, – продолжил Плетнев, – сына не просто обженить, а сосватать ему такую девушку, чтобы душа к ней лежала. По молодости это важно, притирка характеров проще проходит.
– С характером у Лизаветы порядок, спокойная и покладистая, в маму. Точно не выяснял, но о Владе она высоко отзывалась: видит, что трудяга, крутится, чтобы дела семейные поддержать. Так, что, думаю, есть шанс сговориться, – Аланкин-старший вопросительно посмотрел на Плетнева и улыбнулся на его согласный кивок.
– Ну, вот и партия, – подвёл итог разговору Аланкин-старший. – А в приданое я Елизавете, чтобы Вас не обидеть, дам цех, где для ваших судов крепёж производят, ну и прочие комплектующие. Он очень хорошо в вашу производственную цепочку ляжет.
Главы родов встали, подскочили и юноши, и Владимир Николаевич и Евгений Васильевич пожали друг другу руки.
Чтобы закрепить достигнутое соглашение, прошли в столовую, где разлили по бокалам бутылку шампанского и договорились, что помолвку проведут на зимних каникулах, а свадьбу сыграют летом.
Ещё немного обсудив громаду неожиданно возникших совместных дел, Аланкины откланялись и убыли.
***
– Это что, вообще, было? – дождавшись, когда машина с гостями выедет со двора, Влад задал вопрос отцу.
– Это сынок, мастер-класс по ведению переговоров от барона Аланкина. Он вроде как насчёт Васи Перлова договариваться приехал, и если бы мы к намёку о сватовстве энтузиазма не проявили, то всегда мог отгрести в эту бухту и заявить, что тема была всего одна – забота о вьюноше, дабы не потерял лицей удачно инициировавшееся дарование. Но, почувствовав нашу заинтересованность, стал потихоньку выставлять паруса и галсами продвигать замужество Елизаветы. И умело довёл до заключения соглашения о помолвке.
– Они выиграли?
– Конечно. Девки, ты по сёстрам знаешь, товар скоропортящийся. И ему Лизу в любом случае в течение двух лет надо пристраивать. Теперь эта проблема у него отпала. Замужеством Елизаветы он с нами отношения укрепляет, а мы во Владимире не последний род и такой союзник любому пригодится. Да и в целом по России мы много где работаем. Ну и вишенка на торте – Васе Перлову я теперь буду помогать просто так, практически по родственной просьбе от Аланкина.
– Но и мы выиграли, – продолжил Евгений Васильевич, – и может быть, больше Аланкиных. У тебя будет красивая молодая жена, с хорошими корнями и родословной. У Аланкина четверо детей, и скорее всего, здоровье у Елизаветы должно быть хорошее, как у её мамы, и Лиза тебе детей нарожает, а мне – внуков и внучек. По здоровью невесты ещё уточним, мы с тобой не раз обсуждали – для нашего рода это очень важно. Дальше: цех, что с приданым придёт – приобретение для нас ценное. Там ещё кое-какое дополнительное производство можно наладить в наших интересах, и меньше будем зависеть от поставщиков. И то, что я с Васей Перловым буду заниматься, – тоже нам в плюс: и Перловы не последний род в городе, и дед их в Москве, и то, что я таким образом удержал Василия в команде и в лицее, город будет знать и оценит.
Владимир. Лицей.
Когда открылась калитка, и Алёна шагнула со двора на тротуар, я её поначалу не узнал – девушка, выскочившая из дома Латышевых, была на полголовы выше и года на два старше, чем та Алёна, которую в начале лета я провожал в отпуск.
Вежливо поздоровавшись со Львом Павловичем и выдавая причудливые комплименты Алёне, я смог удержать лицо и подавил изумление в самом зародыше, не дав ему вырваться наружу. Хотя мысль рвалась настойчиво: – Как так-то? Какой растишкой её кормили эти три месяца? А может она заболела, этим, ожирением?
Перехожу на энергетическое зрение. Всё нормально, нарушений никаких, болезней нет. Странно…
Алёна шла, щебетала про южные курорты и горные экскурсии, о чём-то спрашивала меня, я отвечал; видимо попадал, так как претензий на невнимательность она не предъявляла. И на фоне её чириканья в моей голове проблемы устроили круговорот – одна вытесняла другую, не дав додумать до конца: над нею же смеяться будут в классе и в лицее, «дылдой», наверное, исподтишка называть; и я должен её защищать. Какие там правила дуэлей за девушку? А как я с ней танцевать теперь буду? Мне что, ботинки на платформе заказывать? Так это сантиметров пять подошва должна быть – чтобы я был гарантированно выше неё. Я падать не начну на такой обуви? Мне теперь при танцах руки сложнее будет держать – под её рост их нужно будет выше поднимать, особенно локоть. А парту ей в классе поменяют? Она же за старую не влезет!
Около лицея моё изумление сменилось шоком: я увидел Вику! Точнее, девушка отдалённо напоминала Вику, и у неё был золотисто-красный Викин бант и её блузка с таким же золотисто-красным гербом.
– Алёна привет! Андрей, здравствуй! – затараторила Викиным голосом девушка, похожая на Вику.
Ну, как говорит лучший охотник лицея – его директор Алексей Алексеевич Ухтомский: если кто-то выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка – то, скорее всего, это утка и есть!* И можно стрелять!
Поэтому отвечаю: – Доброе утро, Вика! Рад видеть! Замечательно отдохнувшей выглядишь!
– Спасибо, спасибо. Да, очень позитивно провела каникулы. Жаль, очень быстро лето закончилось. Ну, увидимся, – Вика исчезла в толпе, а мы с Алёной поднялись по ступенькам, и пошли к её классу.
В Алёнином классе проверка моей выдержки продолжилась: если не половина её одноклассниц, то, как минимум треть, были такими же, как она – вымахавшими за лето на полголовы и с раздавшимися фигурами. На их фоне пацаны смотрелись пятиклассниками, случайно попавшими в выпускной класс. И казалось, что сейчас им скажут: – Мелкота, на выход, урок сейчас начнётся.
Но настоящий шок ждал меня впереди – в моём собственном классе. Когда я туда заглянул, то подумал, что ошибся дверью – девушки явно были не наши: рослые, с завитыми волосами, во «взрослом» макияже. Я даже начал разворачиваться, чтобы выйти, но тут в голове раздался щелчок: – Пацаны – наши! И вон – Борис Кошечкин за нашей партой сидит, в портфеле ковыряется, к уроку готовится.
А рядом стоит Маринка и девушка, похожая на её соседку по парте – Наташку. Значит, это Наташка и есть!
– Всем привет, – здороваюсь с классом и слышу ответные приветствия.
Прохожу к своей парте, снимаю рюкзак. До урока пять минут, пора планшет запускать. Незаметно оглядываю класс. Пацаны как пацаны, подтянулись за лето, подросли, но в пределах нормы. А вот большую часть девочек – как будто подменили на старших сестёр: «осенняя версия» на полголовы выше и гораздо фигуристее, чем были они же в «весенней комплектации». Плюс помады, тени и всякие прочие приблуды на лице. Что за непонятные скачки в развитии? В принципе, рост по пологой кривой идти должен, а не по экспоненте.
***
Преподы, они такие – каждый год находят для учеников новые доводы, чтобы мотивировать их не отлынивать от занятий. В лицее это не особенно востребованный навык – отлынивающих здесь единицы, но всё равно, каждый преподаватель на первом уроке обязательно подчеркнёт, насколько важно нам старательно учиться имен