И вот через это, стиснутое в зубах полотенце, заглушающее мой вой, я снова превращаюсь в человека.
***
Оказалось, уже середина июня…
Владимир. Управление внутренних дел по Владимирской области.
– Так, понятно. Хреновенькая ситуация, неоднозначная, – начальник УВД тяжело откинулся в кресле. – Продолжаем совещание, начальник службы собственной безопасности, Вам слово, товарищ подполковник.
Подполковник полиции, начальник ССБ раскрыл папку: – Сотрудники отделения полиции в случае с дуэлью дворянина Первозванова и простолюдина Сауляка изначально действовали с превышением своих полномочий. Зайдя на территорию гостиницы, они должны были убедиться, что травма гражданина Сауляка получена им в результате поединка, не в драке или какой-то иной бытовой ситуации и реально подпадает под действие дуэльного кодекса. И на этом правовые основания их нахождения на территории, являющейся частной собственностью, исчерпывались. Выставление поста у кабинета пострадавшего с целью проведения обыска не имеет юридического обоснования, так как в соответствии с законодательством, всё, находящееся на территории гостиницы, является собственностью владельца, в данном случае Первозванова и обыск должен проводиться по его просьбе и под его контролем, а не по собственной инициативе полиции. Юрист владельца гостиницы верно это подметил и настоял через нашу службу на том, чтобы расследование было передано в район по месту проживания Первозванова. Также установлено, что непосредственно перед отправкой группы сотрудников в гостиницу, начальник отделения полиции позвонил бывшему владельцу гостиницы графу Литвинову и у них состоялся разговор, длившийся почти четыре минуты, что усиливает подозрения в их внеслужебных связях. В больницу из отделения полиции были направлены два молодых сотрудника, работающие в органах менее года, с задачей предотвратить побег пострадавшего. Охрана раненого от посторонних лиц в обязанности им не вменялась. Поэтому, будучи уверенными, что состояние не позволяет ему сбежать, полицейские покинули пост для ужина. За время их отсутствия, неизвестный проник в палату и вколол Сауляку лошадиную дозу ибупрофена, от которой у него произошёл обширный инфаркт. Меры по спасению больного были приняты с запозданием и положительного эффекта не дали. Доклад закончил.
– Понятно, облажались везде, где только могли; и где не могли – тоже. Продолжаем. Точнее, заключительное слово правовому отделению. Что скажешь, Михалыч?
Юрист УВД согласно кивнул, сверкнув лысой, чисто выбритой головой, и начал: – Служба собственной безопасности оперативно доводила до нас имеющуюся у них информацию, и мы успели провести её анализ. Каких-либо законных оснований для привлечения к уголовной или административной ответственности руководства отделения не имеется. Все их упущения тянут максимум на непрофессионализм и даже его придётся доказывать. За зафиксированные нарушения их можно привлечь к дисциплинарной ответственности. Приобретение сотрудниками отделения собственности за последние годы укладывается в допустимые размеры, оно отражалось в декларациях, и не может быть основанием для проведения коррупционной проверки. Доказательств действия в интересах третьих лиц не имеется, подозрения к делу не пришьёшь и ни один суд их не примет. Доклад закончил.
В кабинете повисла тишина.
Немного подумав, начальник УВД произнёс: – Наказать их надо. Но наказывать серьёзно правовых оснований не хватает, а по мелочи – не поймут. Поэтому мы их наказывать не будем. Мы поступим, как Генштаб Вооружённых Сил всегда поступает в такой ситуации, – мы их поощрим и проведём плановую ротацию на новые места службы, с повышением. Начальник штаба, – обратился он к сидевшему рядом полковнику, – у нас же в этой дыре, как там… в Лакинске, нет зама в городском отделении угрозыска. Вот туда начальник отделения полиции и поедет. Соответственно, заму подобрать место с повышением в Курлово, офицерам в Костерово и Меленках. Рядовой состав, кроме самых молодых, разбросать участковыми по дальним деревням и посёлкам, где обстановка похуже. Но всех – с благодарностями за службу. Приказ издать сегодня, и сегодня же под роспись довести.
Начальник штаба отрицательно покачал головой: – Тут же рапорта на увольнение подадут.
– Ну и пусть подают, – ответил начальник управления. – В личном деле и в трудовой книжке будет записано, что их на новые должности назначили, с повышением, и все кадровики и руководители эту запись будут видеть; а эти «выдвиженцы» через две недели позорно сбежали. Их после такого подлого увольнения не только в правоохранительные структуры, но и на госслужбу никуда не возьмут: им доверие оказали, дали возможность проявить себя на новом фронте с увеличившимся объёмом задач, повысили, а они струхнули или не справились. Кому такие нужны? И льготный стаж госслужбы у них превратится в обычный. Совещание закончено. Приказы о назначениях жду срочно. Все свободны.
Владимир. Дом Перловых.
– Вот мы внучек купали. Это по саду в коляске возили. Здесь спать укладываем. Вот тут особенно хорошо видно, что ушки от деда Перлова… – Оксана Евгеньевна листала фотографии на компьютере из поездки к дочери, показывая их сестре Татьяне. – Ну, а дальше уже возвращение. Недолго были, может, ещё зимой получится съездить.
– У вас хозяйство большое, на долго не оставишь.
– Переживали мы, когда новости о дуэли пошли. И Гена места себе не находил, что ничем помочь не может. Он, когда вернулись, серьёзно с Дитерихсом и новым управляющим, Рябовым, разговаривал о недопустимости таких ситуаций. Они заверили, что были в готовности, и Рябов, в случае опасности, сбил бы воздушным потоком Сауляка…
– А я больше переживала, как бы эта ситуация на психике Андрея не отразилась: он ребёнок же, а чуть человека не убил. Мозги там непредсказуемо могло заклинить. Но, слава Богу, есть у Андрея закалка. Он считает, что всё было по-честному. И это для него главное – внутренне осознавать, что он прав. А биться он привык на смерть – ну, во всяком случае, серьёзно биться, по-взрослому. Рано у него детство закончилось, – в десять лет.
– Помню, – тяжело вздохнув, сестра Татьяна продолжила повествование, – он буквально за неделю взрослым стал: тогда всех старших мальчиков из приюта Анатолий Дмитриевич повёз на фестиваль реконструкторов в Ярославль, где большой фильм снимали про монголо-татарское нашествие; они для массовки были нужны. И Андрей остался самым старшим в приюте. А в это время в районе, где наши дети учатся, закрыли соседнюю школу: её подтопило, грунт поплыл, трещина образовалась. И учеников разбросали; и в школу, куда приютские ходили, тоже. А новенькие оказались сплочённой командой, которая стала жёстко свои порядки устанавливать, включая ежедневный сбор денег со школьников в свою пользу. И их не волновало, что приютские отродясь денег не имели. И Андрею пришлось всех защищать и по несколько раз за день драться. Каждый день по несколько раз! Андрей молчал, никому ничего не сказал; а младшие все, его, конечно, слушались и тоже никому не пожаловались. Как партизаны! Когда наши старшие вернулись из Ярославля, они быстро порядок навели. Но Андрей тогда за неделю буквально изменился: если у тебя за спиной два десятка малолеток, и ты за них отвечаешь, поневоле взрослым станешь. Вот тогда он и всеобщее уважение снискал, и позывной «Судья» не только среди приютских, но и во всей школе за ним закрепился.
Владимирская область. Деревня Первозваново.
Пригнувшись, короткими перебежками, несколько молодых китайцев приближаются к рубежу для стрельбы; падают на расстеленный брезент, прицеливаются и начинают стрельбу по мишеням, демонстрируя свои навыки во владении автоматом Калашникова. Точнее, это не автомат, а карабин «Сайга». От автомата он внешне не отличим, но внутри подточили пару деталей, и он может вести стрельбу только одиночными.
Иван Чжанович удовлетворённо качает головой. Далеко не каждая пуля летит в мишень, точнее – редко какая пуля попадает, но даже такое владение оружием у тех, кто ещё два года назад ни разу не держал его в руках – огромный прогресс. Оказалось, что каждый гражданин империи, при достижении совершеннолетия, имеет право на приобретение оружия. И первым делом после получения российского паспорта китайцы шли в военкомат для регистрации, а оттуда – в оружейный магазин, где покупали карабин и сейф для него.
Сын Ивана Чжановича – Вениамин, бывший Вэйго, тоже доволен: за военную подготовку в роду Фениксовых отвечает он, и, как оказалось, наша деревня – в передовиках: все испытуемые оружием владеют неплохо.
Хотя строительство у нас началось гораздо позже, чем на юге России, создание деревни на частной земле позволило избежать бумажной волокиты и сразу взять высокий темп сооружения объектов, в том числе и защитной стены. Мы проехали вдоль её строительства, особенно укреплённого участка, где к деревне подводилось электричество и была установлена водонапорная башня; потом проинспектировали завершение стройки на вторых воротах, с противоположной стороны деревни; а после этого направились к спортивному городку и полосе препятствий, где также был оборудован и тир. Результаты стрельбы хорошие, что радует.
При инспекции деревни все – и Перловы, и Фениксовы, настойчиво отводят взгляды от центра деревни, и маршрут проложили так, чтобы там не оказаться: на пригорке, в середине деревни, развернуто строительство «подарка» к моему пятнадцатилетию, и как бы считается, что я об этом не знаю. Тоже мне, взрослые! Ну, реально: детский сад, песочные куличики!
Ещё до Нового года, когда я узнал, сколько на самом деле стоит моя машина, я попросил таких подарков больше не делать, на что Геннадий Алексеевич ответил, что им приходится совещаться, чтобы что-то придумать. Я, естественно, ответил, что такая дорогая машина мне ни к чему – за те же деньги для переехавших в Россию китайцев можно было в деревне построить несколько домов.
– В прошлом году на жильё все силы кинули. Ясли и детские садики в домах у бабушек устраивают, а повзрослее детей возят в город. Нам садик и школа нужны, а я на такой дорогой машине разъезжаю.